Вадим Панов - Последний адмирал Заграты

Потому что оно и было настоящим.

— Я взял штандарт перед тем, как отправиться в тронный зал, — тихо сказал принц. — Я должен был его взять, и он, как видите, пригодился.

Он мог бы просто выйти к бунтовщикам, мог бы спрятать в кармане нож или пистолет, мог бы сжать в кулаке медальон святого Альстера, но двенадцатилетний принц выбрал свой флаг. И спрятал его на груди, у сердца.

— Ты молодец, — с уважением протянул Помпилио. — Базза…

— Мессер?

— Распорядись насчет флагштока, — приказал адиген. — Пусть Валентин что-нибудь придумает.

— Да, мессер.

Дорофеев вышел в коридор, а Помпилио обратился к Генриху:

— Хочешь принять командование?

Вопрос прозвучал спокойно и по-деловому, в нем не было ни тени насмешки. Адиген показывал, что чтит закон и права маленького принца.

— У меня нет опыта, — ответил Генрих. — И я готов доверить ведение боя профессионалу.

— Благодарю.

— Но есть одно условие, Помпилио, — продолжил принц. — Не очень сложное.

— Я слушаю.

Генрих вскинул голову и твердо сказал:

— Поскольку для меня и моих братьев этот бой может оказаться последним, я не хочу, чтобы нас защищали наемники. Я намерен предложить тебе патент адмирала королевского военно-воздушного флота Заграты. Я написал его и скрепил своей печатью. Он настоящий.

Адиген покосился на девушку:

— Твоя идея?

— Генрих достойный сын Гордого короля, — улыбнулась Лилиан. — Он сам всё придумал.

— Любопытно… — Помпилио вновь посмотрел на Генриха.

— На Заграте никогда не было адмиралов, — произнес принц. — Два импакто и сторожевик трудно назвать эскадрой, поэтому обходились капитанскими должностями. Ты станешь первым, Помпилио. И, возможно, последним.

— Это большая честь, маленький принц.

— Надеюсь, ты не откажешься от нее?

— Но только на один бой, маленький принц, — очень серьезно ответил адиген. — Я присягал своему миру и не собираюсь удваивать обязательства.

— Только на один бой, — кивнул Генрих. — Но на этот бой ты станешь загратийцем.

— Договорились.

Принц вытащил из кармана сложенный пополам лист, на котором он от руки написал адмиральский патент, развернул его, собираясь прочесть, но в этот момент Лилиан бросила взгляд в окно и ошарашенно воскликнула:

— Самолеты!

«Откуда они здесь?! Как оказались посреди океана?! Гермес великий, что же ты делаешь?

Я читал истории о сражениях цеппелей, и все они выглядели обнадеживающе. Как правило, воздушный бой представлял собой артиллерийскую дуэль, ведущуюся на расстоянии одной-двух лиг. Я надеялся, что скорость „Амуша“ позволит Дорофееву грамотно маневрировать и создать „окно“ до того, как наш корабль получит фатальные повреждения. Но самолеты…

Это стая ос, которая набрасывается на неповоротливый цеппель со всех сторон. Они быстры и подвижны. На каждом из них всего один пулемет, но этого достаточно, чтобы доставить крупные неприятности. А самое главное: они могут сбросить бомбу на цеппель и тогда…»

— Еще выше! Еще!!

— Не успеем!

— Мы быстрее набираем высоту! Машинное отделение!

— Работаем!

— Как же они узнали, что мы придем с севера?

— Неважно!

Дорофеев принял решение мгновенно.

Остальные еще поворачивались к окнам, пытаясь разглядеть замеченные Лилиан черточки приближающихся аэропланов, только реагировали на возглас, только осознавали происходящее, а Базза уже оттолкнул рулевого и дал максимальный угол подъема. И заорал на Бедокура, требуя прибавить. И объявил боевую тревогу.

В первые, самые важные секунды Дорофеев действовал предельно правильно, но при этом — быстро. И правильно, и быстро, подтвердив тем самым, что когда-то его не зря считали самым перспективным пиратом Северного Бисера. Он спас «Амуш» от самой опасной атаки — сверху, однако резкий крен отправил всех цепарей на пол.

— Огневые команды! — Рычание Баззы долетело до каждого уголка цеппеля. — Вы заснули?!

Ответом стали облачка разрывов — заработала носовая пушка.

— Пулеметчики! По десять нарядов получите!!

Самолеты поняли маневр «Амуша» и стали расходиться в стороны, набирая высоту и одновременно окружая жертву. Самолеты торопились — их потолок значительно уступал цеппелю, «Амуш» мог оставить аэропланы далеко внизу, — а потому открыли огонь с предельной дистанции. В ответ врезали «Шурхакены».

— Все на месте, — удовлетворенно пробормотал Дорофеев, прислушиваясь к стучащим пулеметам. — Все пять.

— Сколько до точки?

— Десять лиг.

— Понятно…

Помпилио помог Лилиан встать на ноги и усадил в свое кресло. Заметил поднявшегося на мостик Валентина, в одной руке Теодор держал большую кружку кофе, во второй — королевский штандарт, и поинтересовался у девушки:

— Распорядиться насчет вина?

— Ты серьезно?

— Мы вот-вот войдем в точку, — улыбнулся адиген. — А Галилей прекрасно понимает смысл фразы: «Навести „окно“ предельно быстро!»

Генрих посмотрел на Помпилио даже не с восхищением — с обожанием.

— Я посмотрю, как дети, — решила девушка.

— Тоже правильно, — одобрил адиген и перевел взгляд на Генриха: — Это твой первый бой?

— Да, мессер.

— В таком случае постарайся ничего не упустить.

Дорофеев взялся за переговорную трубу:

— Галилей!

Едва капитан объявил боевую тревогу, Квадрига запустил первый контур астринга и прилип взглядом к ожившему кольцу «дальнего глаза».

— Ну!

Иногда, в десяти случаях из ста, границы точки перехода оказывались смещенными — в астрологических атласах использовались усредненные параметры движения планет, в силу чего координаты вычислялись с небольшими погрешностями, — и Галилей надеялся на счастливый случай. Но… Если в атласе и была ошибка, то смещение точки шло не к северу — появившееся изображение системы Свемлы оказалось плоским, да еще покрытым непонятной рябью.

— Галилей!

Квадрига знал, что времени мало, по голосу Дорофеева догадался, что ситуация хуже, чем ожидалась, но поделать ничего не мог: захват на плоской карте невозможен, второй контур попросту бы не включился. Галилей выругался, подтянул к губам переговорную трубу и хмуро сообщил:

— Мы не в точке!

— Признаться, я ожидал большего, — разочарованно произнес Нучик, не отрывая от глаз мощный бинокль. — С королевской армией получилось и эффектнее, и эффективнее.

— На «Амуше» рано заметили самолеты и быстро приняли правильное решение, — невозмутимо ответил Нестор. — Если бы хоть один аэроплан успел сбросить на цеппель бомбу, мы насладились бы незабываемым зрелищем.

— Но никто не успел.

— Нет.

— И что теперь?

— Теперь «Амуш» оставит самолеты внизу. — Нестор опустил бинокль и с улыбкой продолжил: — Как я уже говорил, барон, технические характеристики современных аэропланов оставляют желать лучшего. Нужны машины, способные быстро набирать высоту и обладающие потолком хотя бы в две-три тысячи метров.