Сергей Джевага - Тотем Козерога

А страна и правительство — стадо ожиревших ублюдков вообразивших, будто им дана

власть над судьбами, душами и телами людей. Вы ничем не лучше Совета Старейшин,

хоть и прикрываетесь красивыми словами: долг, честь, гордость… И потому

прощайте! В будущем может и свидимся, но при других обстоятельствах.

На выходе краем глаза заметил движение — майор схватил телефонную трубку, быстро

набирал номер.

Сейчас будет жарко, — мелькнула мысль, — Придется поднапрячься. Защитных

заклятий не знаю, как впрочем, и атакующих. Из того набора, коим овладел надо

извлечь максимальную выгоду. Молнии, регенерация, ускоренное движение и немного

управление землей…

Я выскочил в коридор и торопливо пошел к выходу из здания. Обогнул раскрытую

настежь дверь по правую сторону. Скользнул равнодушным взглядом и двинулся

дальше. Но тут в мозгу щелкнуло, вспыхнула идея. Я вернулся и заглянул в

комнату. Когда-то давно здесь была мастерская. Посреди комнаты остовы токарных

станков, разбросаны детали, гайки и шестерни. Пахло застарелым машинным маслом,

металлом. В углу целая куча железной стружки. А у фундамента одного из станков

лежали несколько больших, с кулак размером, ржавых шарикоподшипников. То, что

нужно!

Мысль уцепилась за железяки, проникла внутрь. Перед глазами появилась картинка:

цветные пятна, узоры… Я интуитивно направил усилие, начал говорить с металлом.

Получилось! Подшипники подпрыгнули в воздух словно живые, завертелись и

закружились в хороводе. Сначала медленно, затем быстрей. Воздух взвыл,

засвистел. Посреди комнаты возникло мутное сероватое колесо. Через секунду

рассыпалось, подшипники зависли в ожидании.

Ко мне! — мысленно приказал я. — Защищать!..

Шарики стремительно подлетели. Шесть штук, неплохо… Каждый выбрал орбиту,

закружились как спутники вокруг планеты. Я сразу стал похож на схематичное

обозначение атома.

Вышел из мастерской, осмотрелся. Коридор пустынный. Но из кабинета Данилова

доносились грозные команды, крики. Со стороны лестницы доносился громкий топот.

Я все-таки упустил момент, застать врасплох не получится…

Дверь в конце коридора с грохотом распахнулась, выскочили три дюжих

спецназовцев. Без брони, лишь в камуфляже, но с автоматами в руках. Передний

застыл на полусогнутых ногах, крикнул:

— Бес, не дури! Оставь свои штучки и сдавайся! Иначе будем стрелять!

Я промолчал, двинулся навстречу. Бросил взгляд на руку. Кожа посерела,

выдвинулись когти. Замечательно!.. Тотемный облик… Время замедлилось, стало

тянуться, будто густая клейкая патока. Мышцы запели от нахлынувшей мощи и силы.

Я почувствовал легкость, в душе полыхнула злобная радость. Да! Теперь можно

сражаться!..

На лицах бойцов сменялись выражения: удивление и опаска, страх, затем угрюмая

решимость. Солдаты напряглись, взяли меня на мушку. Первый опять крикнул:

— Стоять! Еще шаг и открываем огонь! Ребята, цельтесь в ноги!..

Я проигнорировал предупреждение. Загрохотали выстрелы. Наконечники стволов в

руках бойцов расцвели огненными цветками. Подсознательно я ожидал боли, толчков

пуль. Но вместо этого перед глазами возник сероватый смазанный купол, вспыхивали

и затухали искры. Стальные шары закружились быстрее, образовали вокруг тела

непреодолимый щит. Пули сталкивались с подшипниками, сплющивались, рикошетили в

пол, потолок и стены, выбивали фонтанчики каменных крошек и сероватой пыли.

Один подшипник сменил траекторию. Оставляя светящийся след, с воем устремился

навстречу спецназовцам. Покраснел и раскалился, превратился в огненный болид.

Спецназовцы выпучили глаза, и бросились врассыпную, закричали. Стальной шар

просвистел над головами и врезался в двери. Громыхнуло, пол под ногами

содрогнулся. В конце коридора вспухло густое облако пыли. Бойцов накрыло ливнем

мелких камешков, кусков штукатурки и мела. До меня докатилась воздушная волна,

взъерошила волосы. Мельчайшие песчинки укололи лицо, пыль забилась в нос.

Вместо дверей образовалась огромная дыра с неровными краями. Снаружи клубился

туман, журчала вода. Виднелись деревья, небольшой участок двора. Пол усыпан

обломками, кусками бетона, кирпичей. Среди мусора как обмороженные мухи ползали

трое бойцов присыпанные мелом и штукатуркой. Челюсти отвисшие, глаза невидящие –

сильно оглушены. У двоих лилась кровь изо рта и ушей.

Я аккуратно прошел между поверженными спецназовцами, выбрался на порог. Тут

мусора гораздо больше, воздушная волна шла наружу. Пока сообразил, как поступить

и куда бежать, вернулся шарик. Раскаленный, светящийся и даже немного

прозрачный. Уменьшился в диаметре, оплавился. На поверхности появились глубокие

выбоины, трещины. Подшипник сделал широкий круг над головой, вписался в узор

остальных спутников.

Послышались тяжелые шаги. Я увидел завихрение тумана, прорезаемое синеватыми

разрядами. В то же мгновение прямо в воздухе родилось пламя, сухо и утробно

застучал автомат. Почти одновременно зарокотало оружие слева. Предо мной

заплясали злые искры, взвизгнули пули. К пыли и крови прибавился запах

порохового дыма.

Зарычав, я спрыгнул с крыльца, кувыркнулся и помчался через пустырь. Но не

пробежал и четверти пути, как увидел, что навстречу движутся еще шесть или семь

вихрей. Послышались автоматные очереди, засверкали и засвистели пули. Злость

перелилась через край, затопила душу и тело. Я остановился и выбросил руки

вперед. С ладоней с резким неприятным шипением сорвались две ослепительные

ветвистые молнии. Мазнули по солдатам. Раздался треск, взанялось жирное темное

пламя. Из пустоты вывалились два тела, закованных в черненую броню. Трубки и

провода весело полыхали, дымились. Отвратительная густая вонь паленой резины и

человеческой плоти пощекотала ноздри. Солдаты дымными головешками распростерлись

на земле. Один еще шевелился, надрывно и протяжно кричал. Второй не подавал

признаков жизни.

Остальные бойцы взревели, усилили огонь. От административного здания бежали еще

пятеро, кроме тех двоих, что были у крыльца. В полной боевой экипировке, но с

выключенной маскировкой. Похожие на неуклюжих насекомых благодаря чересчур

большим очкам. Один вовсе без шлема. Густой туман расступился, и я увидел

мохнатую волчью морду с горящими желтыми глазами и оскаленной пастью. Оборотень…

Спереди наступали другие. Наученные горьким опытом, перебегали с места на место,

прыгали и перекатывались. На бегу стреляли, безуспешно пытались пробить щит из

вращающихся подшипников.