Сергей Джевага - Тотем Козерога

Я увидел разрыв в оцеплении, помчался туда. Выбрался и побежал к стене, каждую

секунду ожидая, что защита не справится и в спину вонзится горячий металл.

Предо мной уже маячил забор. Я видел трещинки и потертости, глубокие выемки.

Осталось совсем немного. Перепрыгнуть и сделать последнее усилие, добежать до

города. А там спрячусь среди улиц и дворов, спецназовцы потеряют след…

Неожиданно уши уловили подозрительный свист. Тело среагировало быстрее разума.

Ноги подкосились, и я упал прямо в мокрую росистую траву, пропахал носом. Волосы

дернуло ветром, я почувствовал тепло. Впереди у забора раздался оглушительный

взрыв. Меня приподняло раскаленной взрывной волной, отшвырнуло и поволокло по

земле. Последовало несколько неприятных толчков. Горячие камни и земля,

впивались в спину, грудь, плечи…

Приподняв голову, я сплюнул обрывки травы и грязь, что набились в рот. У стены

дымилась и шипела большая воронка. По краям плясали маленькие язычки огня, с

неба падала пыль и сор. В ушах звенело, голова слегка кружилась. Если бы не

Тотемный облик, то… Меня должно было изуродовать и убить осколками, но лишь

оглушило. Я встал на колени и огляделся. В тумане проступали зыбкие фигуры

бойцов, метались черные тени, плясали огоньки выстрелов. Молочно-серую мглу

прорезали короткие раскаленные росчерки. Но гораздо выше над головой,

спецназовцы палили только для успокоения души.

Подшипники лежали в траве, безжизненно поблескивали. Но едва я встал на ноги,

сразу воспарили. Поспешно и виновато бросились ко мне, вновь закружились в

плавном завораживающем танце.

Я присел, попятился к стене, надеясь, что не заметят в тумане. Однако сразу же

раздались крики, огненные полосы перекрестились на мне. Раздался грохот, звон и

визг отбиваемых пуль. Похоже, спецназовцы отлично видели во мгле. То ли радары,

то ли инфракрасные детекторы…

— Вот он! — орали солдаты. — Окружайте! Не дайте уйти!

Откуда-то справа раздался басовитый рев Дубова:

— Глушите гранатами! Не бойтесь! Этот урод все равно заживит раны!

Я напряг мускулы, рванулся к забору. Но опять услышал глухое «умпф», тонкий

свист. Увернулся, резко свернул в сторону. Левый бок лизнуло пламя, подшипники

заискрились и зазвенели, отражая осколки. Я пригнулся, прикрылся рукой. Стал

петлять как заяц, увертываясь от пуль и гранат. Но спецназовцы не давали уйти.

Упрямо отгоняли от стены, не жалели патронов. Пару раз меня едва не задевали

гранаты. Тело подбрасывало в воздух, вертело и кружило. Несколько осколков

засели в мякоти ног и плечах. Но рваные раны сразу затянулись, плоть вытолкнула

искореженные кусочки свинца.

Костюмы очень помогали спецназовцам. Я никак не мог оторваться от погони.

Прятался в тумане, за деревьями. Но солдаты догоняли, непрерывно стреляли.

Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигались легко и быстро. Иногда подпрыгивали

на десяток метров, пытались поразить сверху. Электроника, встроенная в броню

безошибочно указывала мое положение, помогала целиться. Псевдомышцы и экзоскелет

придавали бойцам нечеловеческую силу и ловкость.

Так нельзя! — сверкнула короткая мысль. — Возьмут измором.

Та энергия, что почерпнул начала потихоньку иссякать. Раны заживали гораздо

медленней. Да и вращение подшипников стало вялым, дерганым. Пули чаще проникали

под щит, царапали кожу. А времени на подпитку нет.

В тумане виднелись фигуры бойцов. Спецназовцы шли полукругом, непрерывно

стреляли. Гранатами больше не забрасывали. То ли закончились, то ли берегли,

чтобы поразить с короткого расстояния. Я оглянулся и заметил на ступеньках

высокого широкоплечего, почти квадратного человека. Данилов спокойно курил, с

вялым любопытством следил за миниатюрной войной.

Холодная ярость завозилась в груди. Я отдал приказ шарам-спутникам: «Сокрушите!»

Подшипники взвились над головой, на мгновение зависли, а затем как пушечные ядра

выстрелили во врагов. Шесть огненных росчерков разорвали туман. А затем наступил

Армагеддон…

Даже я не ожидал такого. Земля задрожала, вздыбилась. Волны раскаленного воздуха

разогнали туман. Камни, обломки асфальта и куски жирной черной земли взлетели

высоко в небо. Пламени не было. Но воздушные кулаки, что образовались вокруг

подшипников, разбросали спецназовцев как картонные фигурки. Солдаты попадали.

Многие больше не шевелились. Иные катались по траве, сбивая пламя, кричали от

боли. Кто-то просто ползал на четвереньках, зажимал уши, и ошалело трусил

головой.

Меня задело лишь частично. На минуту потерял слух и зрение. Пыль и грязь

запорошили глаза, жесткий горячий ветер опалил кожу. Я отшатнулся и прикрылся

рукой. Медленно развернулся и заковылял прочь. Все, выжат как лимон. Голова

кружилась, а в теле поселилась вяжущая слабость.

Я собрался с силами и побежал к бетонной стене.

Ты почти победил, Саня! — гудело в голове. — Перепрыгни, сделай милость! А потом

отдохнешь, всласть отоспишься…

Из здания склада показалась фигура человека в темной одежде. Седые волосы

развевал ветер, бесцветные глаза сливались с бледной кожей лица. Грудь

пересекали широкие ремни, а из-за плеча торчала рукоять меча. Я вздрогнул, узнав

ведьмака. Сил почти не осталось, а Ярополк еще свежий. Если догонит — мне конец.

Я рванулся к забору. Охотник за нечистью неспешно шел наперерез. Я просчитал

траекторию, сопоставил скорости… Успею!

Ведьмак презрительно улыбался. И мне стало страшно. Улыбка змеи, бездушного

механизма или андроида. Облик человеческий, но нутро не то, что гнилое… его

просто нет!

Предчувствие опасности заставило вильнуть, изменить направление. Но с ужасом

понял — не успеваю. Я успел увидеть лишь начало движения. Оглушительно хлопнул

воздух, ветер ударил в лицо. В трех шагах материализовался ведьмак, застыл

каменным истуканом. Я не смог погасить инерцию, поскользнулся в грязи. Твердая

мозолистая ладонь ударила в солнечное сплетение, вышибла дыхание. Мир сделал

полный оборот вокруг оси, и я шлепнулся в жидкую мутную жижу.

— Говорил же, не уйдешь! — спокойно произнес Ярополк.

Легкие никак не могли ухватить хоть немного того газа, что дает жизнь. Тело

скручивали судороги, выворачивали наизнанку. Перед глазами скользили черные и

красные пятна, мир кружился в хороводе. По щекам ползли жгучие слезы,

смешивались с холодными комьями грязи, остывали. Я перевернулся на бок,

скрючился в позе эмбриона.

Меня вырвало кровью. Стало немного легче. Я сумел встать на четвереньки. Поднял