Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

Я внимательно на него посмотрел. Нет, Александр говорил совершенно искренне.

– Что лучше? Погибнуть в самом начале пути, даже не сделав попытку найти ответы?

– Зато не нужно мучить себя вопросами. – Он улыбнулся и тут же напрягся. – Надеюсь, вы не подумали, что я трус?! Который задумался над последствиями и, зная ваше благородство, обставил все именно таким образом?

– Если вы и трус, то куда в меньшей степени, чем я. Признаюсь, у меня ни за что не хватило бы мужества сделать так, как сделали вы. Кстати, есть у меня к вам несколько вопросов.

– Да сколько угодно, сарр Клименсе!

– Вы давно были в Клаундстоне?

– Ни разу не приходилось. Так что, вероятно, ничем помочь не смогу.

– Это с какой стороны посмотреть. Что вы думаете относительно того, чтобы прокатиться туда в моей компании? Уверяю вас, скучать нам вряд ли придется.

Я ожидал любой реакции – и все-таки не такой. Александр порывисто вскочил на ноги.

– Сарр Клименсе, вы серьезно?!

– Более чем. Ну так что?

– Сочту за честь! Буду очень рад. Весьма признателен. Или что я должен сказать в таком случае?

– Просто согласиться. Или отказаться. Выбор за вами.

В замок мы возвращались вместе, разговаривая о многих вещах. В чем-то соглашались друг с другом, в чем-то не совсем, а кое в чем придерживались противоположных точек зрения. Конечно же пробелов в образовании молодого сар Штроукка было предостаточно, и все-таки оно внушало уважение. По той простой причине, что знания, которыми он обладал, были получены им самостоятельно. Согласен, его образованием занимались, но область его интересов простиралась далеко за рамки, которыми были ограничены его домашние учителя. И еще я думал о том, как много у нас в Ландаргии людей, подобных Александру. У них есть все – ум, знания, энергия, но нет возможности их применить. И потому тратят они себя на всякую ерунду. Затем и вовсе успокаиваются, чтобы стать в своих поместьях мелкими тиранами от безысходности. Смиряются с тем, что жизнь проходит или уже прошла, а они так ничего и не успели сделать. Сделать действительно достойное. Такое, на что и в самом деле не жалко положить жизнь.

Сами того не подозревая, мы с Александром устроили немалый переполох. Секунданты обеих сторон не смогли предположить, чем все закончится, и терпеливо ждали нас там, где им положено было находиться. Мы же выбрали путь к усадьбе напрямик, и получилось так, что умудрились не попасться никому из них на глаза. Когда терпение кончилось, они старательно обыскали овраг, пытаясь найти хоть что-то: тела, пятна крови, что-то еще, ведь отсутствие ружейной пальбы не говорило ни о чем – дело вполне могло закончиться и схваткой на ножах.

– Заставили вы всех нас поволноваться, сарр Клименсе! – заявил Курт Стаккер, к помощи которого обратились после того, как никому из секундантов не удалось ничего найти.

Тот поднял по тревоге всю полусотню наемников, чтобы старательно прочесать овраг. Конечно же снова безрезультатно. Мы с Александром провели все это время в библиотеке, которая действительно внушала уважение. И выглянули из нее только тогда, когда услышали хор тревожных голосов в холле первого этажа, среди которых выделялся голос его матери: она и сама находилась в неведении.

– Даниэль, ну нельзя же быть настолько безответственным! – выговаривал мне Клаус, когда мы остались наедине. – Ты хотя бы частично можешь себе представить, что мне пришлось пережить?

– Откуда бы? – не без иронии поинтересовался я, вспоминая его собственную дуэль, благо та длилась считаные минуты. Затем попросил его: – Сар Штраузен, не шевелись.

– Это еще зачем? – Он действительно замер.

– Хочу пересчитать седые волосы, которые у тебя появились.

И услышал в ответ довольно злое фырканье.

Ну а что мне еще оставалось, как не обратить все в шутку, ведь слов для оправданий не нашлось.

– Даниэль!

– Любой опыт хорош, если сделать из него правильные выводы. Или вот еще. То, что мне удалось прочесть в одной из книг, которых у Александра действительно множество. «Понять – это привыкнуть и научиться пользоваться». Ну замечательно же сказано, согласись!

– Не уводи разговор в сторону.

– Даже не думаю. И вообще, давай присоединимся к обществу. Ты мне все высказал, я – клянусь! – полностью проникся, так что на этой ноте и закончим, договорились? – И не смог удержаться: – Как ты думаешь, твой отец будет рад, если через энное время узнает о том, что у него на краю Ландаргии появился внук? Или внучка?

– Как?!

– Как я узнал? Иногда из моей спальни по утрам тоже выходят дамы, и я отлично помню выражение их лиц… Ну неоткуда ей было больше выходить, иначе как из дверей твоей спальни. Кстати, кем она приходится Александру?

– Кузиной, – буркнул Клаус, явно обескураженный тем, что его маленький секрет для меня таковым не является.

– Пойдемте, господин сар Штраузен, нас уже ждут.

– Кто?

– Хозяева дома за накрытым столом. И наверняка сейчас за ним все будет куда веселее.

Ожидания мои не оправдались, пусть даже атмосфера за ужином была не в пример той, что в предыдущий вечер. Все испортило неожиданное известие Корнелиуса Стойкого о том, что ему придется вернуться в Нантунет. И Пятиликий бы с ним самим, пусть даже как человек он был мне весьма симпатичен, к тому же замечательный лекарь, который не раз пригодится в пути. Но вместе с Корнелиусом нашу компанию покидала его ученица – Сантра. Женщина, которую связывала со мной одна-единственная проведенная вместе ночь. Нет, я не строил относительно нее далеко идущих планов, и все-таки расставаться с ней, по-настоящему пылкой и страстной, к тому же обладающей великолепной фигурой, было безумно жаль. Даже несмотря на произошедшее между нами накануне объяснение.

– Даниэль, – мягко сказала она в ответ на мою настойчивость, – то, что между нами произошло, повторить невозможно.

– Вы больше не поддадитесь однажды возникшей слабости?

– Никакой слабости и не было, только трезвый расчет.

– Вот даже как?

– Уж поверьте! Во-первых, мне хотелось узнать – так ли слухи соответствуют действительности? Скажу сразу, вы не разочаровали.

– И во-вторых?

– Ну и в-главных. Готовы выслушать мой цинизм?

– Цинизм в женщинах мне нравится куда больше, чем их необоснованная восторженность, что случается намного чаще.

– Тогда слушайте. Вы относитесь к тому типу мужчин, для которых связь с женщиной, пусть даже мимолетная, значит много. Они начинают относиться к ним с некоторой ответственностью, что ли. И в какой-то мере чувствуют себя обязанными. Ничего плохого или порочащего мужчину нет, уж поверьте. Так вот, возможно, когда-нибудь мне удастся на этом сыграть. Возможно, и не понадобится, но в любом случае я ни о чем не жалею.