Ольга Болдырева - Тёмные души [litres]

И тут же прячущаяся в тенях Костлявая метнулась к безучастным студентам и забрала то, что уже принадлежало ей.

Получилось?

– Воспользуюсь вами, – сообщил Риваэль, наблюдая, как я отчаянно, из последних сил пытаюсь запустить остановившееся сердце и заставить работать ставшее таким непослушным и тяжелым тело. – Ритуал вошел в последнюю стадию, Триединый вот-вот разделится.

Карел ударил мечом по костяной клетке – осколки ребер разлетелись в стороны, но белый огонь уже не пытался вырваться на свободу. Он остался на месте, продолжая таять.

– Это тоже не поможет, – улыбнулся Хвэста и бросил новый импульс в Карела.

Не знаю, каким чудом, почти мертвым я заставил одну из темных душ снова перехватить заклинание и, перестав дышать, упал на пол.

Киар стоял, направив меч на Хвэста. Но мы все понимали, что следующая атака убьет его.

– А где третий сосуд возьмешь? – прошептал Карел.

Риваэль изобразил раздумья.

– Возможно, у себя за спиной. – Хвэста дернулся в сторону, увернувшись от цепкой хватки Келебриэль.

Раздался оглушительный треск плоти, рука эльфийки вывернулась под невозможным углом, плеснуло кровью, и из раны показался обломок плечевой кости. А Риваэль уже схватил сестру за горло, до хруста сжал и одновременно наложил на Келебриэль заклинание паралича.

– Здравствуй, моя дорогая, – до омерзения ласковым тоном протянул Хвэста, – я надеялся, что ты окажешься умнее.

Сестра захрипела, бешено вращая глазами, и попыталась сбросить колдовство. Но Риваэль только усмехнулся и уронил безвольное тело рядом со мной.

– Преклони колени, – приказал Хвэста Карелу, – и может, если переживешь ритуал, еще понянчишься со своим мальчишкой. Сколько тебе осталось? Неделя? Две? Повинуйся, и я позволю прожить это время.

Киар угрюмо промолчал и посмотрел на меня, будто набирался решимости перед последней бессмысленной атакой. И как же он удивился, когда я отчаянно заморгал в ответ, советуя выполнить требования Риваэля. Карел не понимал! Мое сердце остановилось, дыхание оборвалось, в мозге случилось несколько кровоизлияний, и я должен был уже отбыть в мир иной, но Смерть не спешила меня забирать. Костлявая ждала, когда я выполню обещание и убью Хвэста.

Мне бы только немного сил, чтобы хватило на рывок, и подсказку, когда именно его сделать, чтобы не совершить ошибку в последний раз.

Карел кивнул и, положив меч перед собой, опустился на колено.

– Здравое решение, – одобрил Риваэль, – если бы Кериэль не был придурком, поступил бы так же. И вы вдвоем ушли бы из этого дома, одаренные всеми благами. А теперь полюбуйтесь – бессмысленная и жалкая смерть.

Я лежал на полу, отвернув голову в сторону, и сородич не знал, что я еще не сдох. Смерть ждала, и я тоже.

Белое пламя в центре комнаты распалось на три бледных огонька: один окрасился в красно-оранжевый цвет, второй обрел оттенок золота, а в третьем появились перламутрово-розовые ноты.

– Приступим, – довольно сообщил Риваэль. – Пока тело Кериэля не остыло, нужно использовать его.

Я уставился на Карела, ожидая от него сигнала. Мне не было видно, как двигается Хвэста и что делает. Шанс напасть на него всего один, пока сородич не понял, что Костлявая не забрала меня.

Раздались шаги. Келебриэль, также напряженно следя за действиями Риваэля, прохрипела что-то, скорее всего, нецензурное, и продолжила бороться с заклинанием паралича. И вдруг мне показалось, что у нее получится. Ну же, еще немного!

Киар резко кивнул. Я не колебался и бросился на Хвэста со спины, вцепившись в него и руками, и зубами, и темными душами, которые до этого изображали дохлые щупальца. Эльф пронзительно закричал от боли и закрутился, пытаясь скинуть меня. Но я, как зверь, вгрызся в горло эльфа и держался за Риваэля так, будто он был моим спасательным кругом. Щиты и импульсы против меня не работали – я был слишком близко, и противник рисковал задеть самого себя.

Карел схватил меч и нанес косой удар, рассекая грудину Хвэста.

И тут же на побледневшем лице Риваэля проступил рисунок вздувшихся вен – Келебриэль, совладав с параличом, дотянулась пальцами сломанной руки до щиколотки сородича.

Эльф захрипел, у него изо рта потекла кровь.

– Ритуал не отменить, – улыбнулся Хвэста, – теперь Триединый умрет.

– Но ты этого не увидишь! – Я свернул Риваэлю шею, и хруст ломающихся позвонков показался мне лучшим звуком на свете.

В разгромленной гостиной наступила оглушительная тишина. Такая давящая, что я даже замотал головой и подумал, что это с моими ушами что-то случилось. Но тут темные души с довольным хлюпаньем присосались к Хвэста, а Келебриэль закашлялась, регенерируя передавленную гортань и сломанную руку, и полог тишины спал.

– Как ты выжил? – хрипло спросила сестра. – В тебя не меньше пяти смертельных заклинаний попало.

– У нее спросите. – Я кивнул на Смерть, выступившую из теней.

Сейчас закутанную в плащ фигуру видели все присутствующие.

Я обратился к Костлявой:

– Пора? Благодарю за помощь. Мы бы не справились сами, тут скрывать нечего. Так что все честно, я готов.

– Нет, пожалуйста… – Карел попытался задвинуть меня за спину.

Но я упрямо увернулся от его рук. Глупо ждать поблажек от Смерти. Я сделал то, что ей было нужно, и больше никакой пользы не представлял.

Однако сгорбленная фигура качнула головой и дотронулась иссохшей рукой до моей груди. И вдруг я отчетливо расслышал стук собственного сердца. Тело заработало легко и привычно, словно было часами, которым сменили повредившийся ходовой механизм.

– Спасибо… – только и смог ошалело пробормотать.

Смерть махнула рукой как-то совсем по-дружески и исчезла.

– Отлично! – заявила Келебриэль. – На один гроб меньше закапывать. Но кто-нибудь знает, что делать вот с этим?

Смотрела сестра на три огонька, оставшиеся от яркого света Триединого. Они угасали на глазах и становились все прозрачнее и прозрачнее, их едва можно было различить. Какая-то часть внутри меня считала, что так будет даже лучше. Пусть населяющие мир создания сами решают свою судьбу, не уповая на некое всесильное существо, которому, к сожалению, на всех давно плевать. Но также я понимал, что, когда не знаешь, какое из зол большее, нужно выбрать то, что можно повернуть вспять.

Если Триединый исчезнет, то насовсем. И исправить ничего уже не выйдет.

– Мы трое подходим в качестве сосудов, – напомнил я, почесав в затылке, – и теперь, когда никто не желает забрать себе всю силу разом и стать новым богом…

– Предлагаешь поглотить это? – с брезгливостью протянула Келебриэль. – А если оно захватит меня? Заставит делать то, что я не хочу?

– Помогать нуждающимся и защищать слабых, что ли? – не удержался я от шпильки. – Всякие мерзости ты делаешь с удовольствием!