Гай Кей - Тигана [litres]

– Я певец, – мрачно ответил Дэвин. – Дэвин д’Азоли, недавно выступал в труппе Менико ди Феррата, если это вам о чем-нибудь говорит. – Очевидно, что сейчас важно было как-то поддержать беседу. Он слышал рассказы о том – возможно, так хотелось думать странствующим артистам, – что бандиты оставляли жизнь музыкантам в обмен на ночь пения. Ему в голову пришла одна мысль: – Вы приняли нас за барбадиоров, правда? Издалека. Поэтому устроили засаду.

– Певец. Умный певец, – пробормотал Дукас. – Пусть даже не настолько умный, чтобы сидеть дома в день Поста. Разумеется, мы приняли вас за барбадиоров. Кто на восточном полуострове, кроме барбадиоров и разбойников, стал бы бродить сегодня по дорогам? А все разбойники на двадцать миль вокруг – из моей банды.

– Разбойники бывают разные, – тихо сказал Алессан. – Но если вы охотитесь за барбадиорскими наемниками, то у вас на душе то же, что у нас. Я могу сказать тебе, Дукас, – и я не лгу, – что если ты нас здесь задержишь или убьешь, то доставишь такое удовольствие Барбадиору – и Играту тоже, – какого они от тебя никогда не ждали.

После этих слов воцарилось молчание, что ничуть не удивляло. Холодный ветер носился по ущелью, качая молодую траву в сгущающейся темноте.

– По-видимому, ты очень высокого о себе мнения, – произнес наконец Дукас задумчиво. – Возможно, мне следует узнать почему. Думаю, пора тебе сказать мне, кто ты такой и куда скачешь в сумерках в день Поста, а я уж сделаю собственные выводы.

– Меня зовут Алессан. Еду на запад. Моя мать умирает и позвала меня к себе.

– Какая преданность с твоей стороны, – произнес Дукас. – Но одно имя ни о чем мне не говорит, а запад – обширное место, мой вооруженный луком друг. Кто ты такой и куда едешь? – На этот раз его голос прозвучал резко, словно удар хлыста. За спиной у Дукаса семь лучников натянули тетиву.

Дэвин с бьющимся сердцем видел, как колеблется Алессан. Солнце уже почти скрылось, красный диск перерезала пополам линия горизонта в конце ущелья. Ветер задул сильнее, обещая холодную ночь после этого первого весеннего дня.

Дэвина тоже охватил холод. Он бросил взгляд на Эрлейна и обнаружил, что чародей смотрит на него, словно чего-то ждет. Алессан все еще молчал. Дукас нарочито шевельнулся в седле.

Дэвин сглотнул и, понимая, что, как бы трудно это ни было, ему все же будет легче, чем Алессану, сказал:

– Тигана. Он из Тиганы, и я тоже.

Произнося эти слова, он старался смотреть прямо на чародея разбойников, а не на Дукаса или других всадников. И заметил краем глаза, что Алессан тоже смотрит на него, чтобы не видеть глухого непонимания, которое, как они знали, появится на их лицах. С чародеем будет иначе. Чародеи могут слышать это имя.

Бандиты, стоящие перед ними и позади, зароптали. А потом один заговорил громко, среди теней наступающих сумерек в этом тоскливом месте. Голос донесся из шеренги за их спинами.

– Клянусь кровью бога! – раздался крик из самой глубины души.

Дэвин резко обернулся. Один из разбойников соскочил с коня, быстро вышел вперед и встал перед ними. Дэвин увидел, что это человек маленького роста, не намного выше его самого, лет тридцати или чуть старше, и что он неловко двигается, и ему явно больно: из его руки торчала стрела Алессана.

Дукас посмотрел на чародея.

– Сертино, в чем дело? – спросил он с раздражением в голосе. – Я не…

– Колдовство, – напрямик ответил чародей.

– Чье? Его? – Дукас кивнул в сторону Эрлейна.

– Нет, не его, – произнес раненый, не отрывая взгляда от лица Алессана. – Не этого несчастного чародея. Это настоящее колдовство. Могущество Брандина Игратского не позволяет вам услышать это имя.

Сердитым жестом Дукас сорвал шляпу, обнажив лысую голову с венчиком рыжих волос.

– А ты, Наддо? Как же ты его слышишь?

Стоящий на земле человек слегка покачнулся, потом ответил:

– Потому что я тоже родился там и на меня эти чары не действуют, или я еще одна их жертва, как вам будет угодно. – Дэвин услышал в его голосе напряжение, словно он изо всех сил старался удержать самообладание. Человек по имени Наддо сказал, глядя снизу вверх на Алессана: – Вас просили назвать свое имя, но вы назвали лишь его часть. Вы скажете нам остальное? Вы скажете мне?

Теперь его глаза уже трудно было рассмотреть, но голос говорил о многом.

Алессан непринужденно сидел в седле, даже после целого дня езды казалось, что он совсем не чувствует ни усталости, ни напряжения из-за их сложного положения. Но потом его правая рука поднялась и пальцы бессознательно зарылись в спутанные волосы, и Дэвин, видя знакомый жест, понял, что те чувства, которые он сам сейчас испытывает, вдвойне сильны в человеке, за которым он следует.

А потом он услышал в тишине этого ущелья, где раздавался лишь свист ветра в скалах и шорох конских копыт в молодой траве:

– Мое имя – Алессан ди Тигана бар Валентин. Если тебе столько лет, на сколько ты выглядишь, Наддо ди Тигана, ты поймешь, кто я такой.

Волосы на затылке Дэвина встали дыбом, его охватила невольная дрожь, когда он увидел, как Наддо упал на колени на холодную землю еще до того, как прозвучали последние слова.

– О мой принц! – полным боли голосом воскликнул раненый. И, закрыв здоровой рукой лицо, зарыдал.

– Принц? – очень тихо переспросил Дукас. Разбойники беспокойно зашевелились. – Сертино, объясни мне!

Чародей Сертино перевел взгляд с Алессана на Эрлейна, а потом на рыдающего человека. На его бледном круглом лице промелькнуло странное, почти испуганное выражение.

– Они из Нижнего Корте, – сказал он. – До прихода Брандина Игратского эта провинция называлась иначе. Брандин использовал чары, чтобы отнять имя у этой земли. Только те, кто там родился, и чародеи, благодаря нашей собственной магии, могут слышать это настоящее имя. Вот что тут происходит.

– А «принц»? Наддо назвал его так.

Сертино молчал. Он бросил взгляд на Эрлейна, и на его лице все еще было странное, смущенное выражение.

– Это правда? – спросил он.

И Эрлейн ди Сенцио с иронической полуулыбкой ответил:

– Только не позволяй ему стричь твои волосы, брат. Если только ты не хочешь попасть в рабство.

У Сертино отвисла челюсть. Дукас хлопнул себя шляпой по колену.

– Теперь еще и это! – рявкнул он. – Я ничего не понимаю. Здесь слишком много такого, чего я не понимаю. Я жду объяснений, от всех вас! – Его голос звучал резко, гораздо громче, чем прежде. Но он не смотрел на Алессана.

– Я понял достаточно, Дукас, – раздался голос сзади. Это заговорил Магиан, командир той группы, которая загнала их в ущелье. Он выехал вперед, и все повернулись к нему. – Я понял, что сегодня на нас свалилось состояние. Если это принц той провинции, которую ненавидит Брандин, тогда нам всего лишь надо отвезти его на запад, в форт Форезе по ту сторону границы, и сдать там игратянам. И чародея в придачу. И кто знает, возможно, кто-нибудь из них любит мальчиков. Поющих мальчиков. – В полумраке его улыбка была широкой и развязной.