Гай Кей - Тигана [litres]

Судя по солнцу, был полдень или немного позже. Стояла нестерпимая жара. Дэвин попытался представить себе, как должны чувствовать себя люди внизу, рубя и избивая друг друга, скользя на крови, топча упавших в кипящем котле битвы. Они находились слишком высоко и далеко, чтобы кого-нибудь узнать, но не достаточно далеко, чтобы не видеть, как умирают люди, и не слышать их воплей.

Этот наблюдательный пункт был выбран Алессаном неделю назад; он уверенно предсказал, где разместятся колдуны. И оба они стояли именно там, где он предполагал. С этого наклонного гребня, менее чем в полумиле от более высокого и широкого холма, где находился Брандин, Дэвин смотрел вниз на долину и видел, как солдаты двух армий сошлись в беспощадной схватке и отправляли души противников к Мориан.

– Игратянин хорошо выбрал поле боя, – сказал Сандре почти с восхищением, когда ранним утром начали раздаваться ржание коней и крики людей. – Долина достаточно большая, чтобы оставить ему простор для маневра, но не настолько широкая, чтобы позволить барбадиорам зайти с флангов, не встретившись с серьезными трудностями на холмах. Им пришлось бы выбираться из долины, а потом идти по открытым склонам и снова спускаться вниз.

– И если посмотрите, то увидите, – прибавил Дукас ди Тригия, – что Брандин разместил большую часть лучников на своем правом фланге, к югу, на тот случай, если они все же попытаются это сделать. Стрелки могут снимать барбадиоров, как оленей, среди оливковых деревьев на склонах, если те попробуют пойти в обход.

Одна группа барбадиоров действительно предприняла такую попытку час назад. Их перебили и прогнали прочь стрелы лучников с Западной Ладони. Дэвин почувствовал прилив возбуждения, но он быстро сменился смущением и беспокойством. Барбадиоры олицетворяли тиранию, бесспорно, и все, что она означала, но как он мог радоваться любому триумфу Брандина Игратского?

Но должен ли он был в таком случае желать смерти жителям Ладони от рук наемников Альберико? Он не знал, что должен чувствовать или думать. Ему казалось, что его душа обнажена и беззащитна, обречена на сожжение под небом Сенцио.

Катриана стояла прямо перед ним, рядом с принцем. Дэвин не видел их врозь с тех пор, как Эрлейн принес ее на руках из сада. Следующим утром он пережил трудный час, полный непонимания, стараясь привыкнуть к тому сиянию, которое явственно окружало их обоих. Алессан выглядел так, как во время исполнения музыки, словно нашел центр мира. Когда Дэвин бросил взгляд на Алаис, то увидел, что она наблюдает за ним со странной, потаенной улыбкой на лице; это еще больше сбило его с толку. У него появилось ощущение, что он даже за самим собой не поспевает, не то что за переменами в окружающем мире. И еще он знал, что у него не будет времени разбираться в подобных вещах из-за того, что начнется сейчас в Сенцио.

В следующие два дня явились армии с юга и с севера, принеся с собой глубинное ощущение надвигающегося рока, словно боги подвесили перед ними в летнем воздухе чаши весов.

С высоты своего кряжа Дэвин оглянулся и увидел Алаис, подающую воду Ринальдо, который сидел в редкой тени изогнутой оливы, прилепившейся к склону их холма. Целитель настоял на том, чтобы отправиться с ними, и не захотел прятаться у Солинги в городе. «Если вы рискуете жизнями, значит, мое место тоже там», – вот и все, что он сказал, и вместе со всеми еще до рассвета поднялся сюда, опираясь на свою трость с головой орла.

Дэвин взглянул мимо них, туда, где стояли Ровиго и Баэрд. Он понимал, что ему, вероятно, следует быть рядом с ними двумя. Его обязанности здесь были такими же, как у них: охранять этот холм, если один из колдунов или они оба пошлют сюда солдат. В их распоряжении было шестьдесят человек: банда Дукаса, отважная горстка матросов Ровиго и те тщательно отобранные люди, которые поодиночке добрались на север, в Сенцио, в ответ на весточки, разосланные по провинциям. Шестьдесят человек. Этого должно было хватить.

– Сандре! Дукас! – резко произнес Алессан, выведя Дэвина из задумчивости. – Теперь смотрите в оба и скажите мне.

– Я как раз собирался, – отозвался Сандре, в его голосе зазвучало возбуждение. – Как мы и предполагали, своим присутствием на холме Брандин свел на нет численный перевес. Его мощь гораздо сильнее магии Альберико. Даже сильнее, чем я предполагал. Если ты спрашиваешь мое мнение о том, что происходит сейчас, то я бы сказал, что игратянин вот-вот прорвется в центре меньше чем через час.

– Даже раньше, – прибавил своим низким голосом Дукас. – Когда такие вещи начинаются, они происходят очень быстро.

Дэвин прошел вперед, чтобы лучше видеть. Бурлящий центр долины был так же забит людьми и лошадьми, как и раньше, многие из них были мертвы и повержены. Но если он использовал знамена как ориентир, то даже его неопытному взгляду представлялось, что люди Брандина теперь продвигаются вперед, хотя барбадиоров по-прежнему было гораздо больше.

– Как? – пробормотал он, почти про себя.

– Он лишает их сил своими чарами, – произнес голос Эрлейна справа от него. Дэвин оглянулся. – Таким же образом они победили нас много лет назад. Я чувствую, как Альберико пытается защитить солдат, но думаю, Сандре прав: барбадиор слабеет на глазах.

Баэрд и Ровиго быстро подошли к ним, покинув то место, откуда только что смотрели вниз.

– Алессан? – произнес Баэрд. Только имя, больше ничего.

Принц обернулся и посмотрел на него.

– Я знаю, – сказал он. – Мы только что подумали о том же. Кажется, пора. Кажется, час настал. – Он еще мгновение удерживал взгляд Баэрда; оба они молчали. Затем Алессан отвернулся от друга всей своей жизни и посмотрел на троих чародеев.

– Эрлейн, – тихо сказал он. – Ты знаешь, что нужно делать.

– Знаю, – ответил тот. Он колебался. – Молитесь Триаде, чтобы она благословила нас троих. Всех нас.

– Что бы вы ни собирались делать, вам лучше поспешить, – напрямик заявил Дукас. – Центр барбадиоров начинает уступать.

– Мы в ваших руках, – сказал Алессан Эрлейну. Казалось, он хотел прибавить что-то еще, но промолчал. Эрлейн повернулся к Сандре и Сертино, и они подошли к нему поближе. Все остальные немного отступили назад, чтобы оставить их одних.

– Связь! – произнес Эрлейн ди Сенцио.

Альберико Барбадиорский провел утро на равнине, в тылу своей армии, но очень близко к солдатам, потому что расстояние имело большое значение в магии. Он спрашивал себя, не покинули ли его боги Империи. Даже чернорогий бог колдунов и Ночная Королева-Всадница. Его мысли, когда он мог их членораздельно сформулировать под непрерывным напором игратянина, молотом обрушивающимся на его мозг, были черными от предчувствия поражения. Ему казалось, что его сердце наполняется пеплом, который поднимается к горлу и душит его.