Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

– Честь важнее сердца, – ответила Зафира.

Что бы им ни предстояло сделать – она сделает это сама.

Как и всегда.

Было темно, когда Лев вернулся, и торжествующая улыбка на его губах искрилась, как сама ночь. Радость в его взгляде заставила сердце Альтаира пропустить пару ударов, прежде чем он снова ощутил глубокое вызывающее оцепенение «ничто», и вместе с тем – взрывное бурлящее «всё».

Из складок своих одеяний Лев осторожно вытащил Джаварат – зелёный фолиант с потрёпанными страницами и тиснённой огненной гривой в центре.

Zumra не только не нашла Альтаира – несмотря на их древних сафи, принца, владеющего магией теней, и dum sihr, – так они ещё и проявили беспечность.

Лев пристально наблюдал за ним, но что он мог увидеть? Разочарование Альтаира их несостоятельностью? Удовлетворение Альтаира от того, что его план воплощался, как должен был?

– Снимите с него цепи, – велел его внимательный отец, и к Альтаиру подошёл ифрит с ключом – маленьким, незначительным куском литого железа, который дарует ему свободу.

Джаварат, воплощение воспоминаний Сестёр Забвения – в обмен на его свободу.

Чтобы он никогда не был забыт.

Пока ифрит снимал цепи, ни отец, ни сын не проронили ни слова.

– Полагаю, оковы ты не снимешь? – уточнил Альтаир немного хрипло, неотрывно глядя на книгу.

Лев улыбнулся. Поистине, это было невероятно – стать причиной для чьей-то радости. Стать гордостью в чьих-то глазах, пусть даже на одно краткое мгновение. Альтаир сравнил эти ощущения.

– О, ну я так и понял, что прошу слишком многого.

– Ты хорошо послужил мне, Альтаир. За это ты можешь бродить по этому дому свободно, заглядывать куда тебе вздумается.

Да уж, так себе свобода.

– О Баба, прямо гора с плеч… эм, с рук, – протянул Альтаир, потягиваясь и напрягая мышцы. Выждав мгновение, он спросил: – И что же ты собираешься с этим делать?

– Изучать, – просто ответил Лев. – Я не из тех, кто боится быть пленённым книгами.

Альтаир задумался.

– Тогда Великая Библиотека убьёт тебя.

Лев рассмеялся, тихо и задумчиво.

– Не стану откладывать это надолго. Нет ничего лучше, чем войти в дверь, обещающую тебе путь в бесконечность.

Сейчас они находились в другом доме, который раньше принадлежал сафи, талантов которого многим будет не хватать.

– Как они? – спросил Альтаир прежде, чем успел остановить себя. Он почувствовал внутри напряжение, предвкушая ответ.

Лев помедлил. Это выглядело странно, ведь у него не было пульса, хоть он буквально вибрировал восторгом.

– Живы. И здоровы. Кажется, они торопились. Но это и к лучшему, да? Я начинаю наслаждаться нашим союзом, Альтаир.

Альтаир опустил взгляд, глядя на оковы на запястьях, подавляющие его силу, натирающие кожу. Какие ещё тайны он должен был раскрыть, чтобы избавиться от них?

К тому времени, когда Насир сумел сплести слова в нить, подходящую для извинения, было уже слишком поздно. Зафиры не оказалось в её комнате.

Её не было в фойе. Не было нигде в доме, и когда принц выбежал на улицу в такой спешке, что не надел даже сапоги, он увидел, как слуги успокаивают двух коней, оставшихся в конюшнях – там, где прежде было четырнадцать.

Никогда его пульс не учащался так, как сейчас. Никогда он не испытывал такой выжигающей всё скорби, такого глубокого сожаления. Он должен был надеть рубашку, должен был сразу отослать Кульсум, должен был ответить на вопрос Зафиры. Что ж, сожаление всегда было Насиру самым близким другом.

Луна в унынии скрылась за облаками, и холод спустился с небес, вонзая в город свои зубы. Насир вернулся к себе в комнату, с облегчением обнаружив, что там пусто, подхватил оружие, помыл ноги и натянул сапоги, при этом чуть не перепутав правый и левый. Затем он вместе со слугами с трудом успокоил одного из буйных коней, хоть слуги и утверждали, что этот скакун был худшим из всех.

Насир не удивился – такова уж была его удача. Принц вытащил алый с серебром компас, который подарила ему Серебряная Ведьма, когда они отправились на Шарр, и погладил его большим пальцем. Уже не единожды компас приводил его к Зафире.

«Чего ты хочешь?»

Он хотел больше, чем в силах было вместить его сердце. Больше, чем успел познать.

Когда Насир наконец оседлал коня, а ворота приоткрылись, из дома выбежала Айя. Насир невольно задумался, осталась ли она ради него, поскольку все, кроме сестры Зафиры, ушли. «Она осталась ради Ланы, болван». Собственные мысли, эхо отцовских оскорблений, заставили его вздрогнуть.

– Ночь скорбит.

Он подавил дрожь от её слов и направил коня к тёмным улицам. Здания из известняка поблёскивали иссиня-чёрным. Светильники мерцали, точно чьи-то глаза, всегда настороже. Доносившиеся до него голоса купцов и людей, бродящих среди прилавков, напомнили ему, что этот город никогда не спит. На другом конце, за лабиринтом улиц и огромными домами, располагался дворец. Насир никому не рассказал о планах, которые начал строить, но какое это имело значение теперь? Он должен найти zumra. Должен найти Зафиру.

«Зачем?» — прошептал голос на задворках сознания.

Айя заметила, что он замешкался.

– Куда ты направляешься?

– В Альдерамин, – ответил он, потому что тишина слишком давила. – Присоединюсь к Зафире.

– В этом нет нужды. С ней Сеиф и Кифа. Как ты сам и сказал, мы должны подготовиться здесь.

Её слова были разумны и заставили его задуматься.

– Пойдём внутрь, – уговаривала Айя. – Мы можем продолжить твои тренировки, если ты не желаешь отдохнуть.

« Rimaal. Только посмотри на себя». Дело ведь было не в самом путешествии – Насир всё ещё считал, что поход в Альдерамин за фиалом, которого может и не быть на свете вовсе, был пустой тратой времени. Дело было не в количестве людей, которые отправились с Зафирой. Дело было в самой Зафире, в словах, которые он так и не успел ей сказать. Пусть даже сам он полагал, что шансы найти Альтаира здесь были выше. Найти во дворце, если быть точным.

Миниатюрная фигурка влетела через ворота. Лезвие, скрытое под наручем, запульсировало у запястья, прежде чем Насир узнал светлый зелёный платок. Лана замерла перед его конём, запыхавшаяся, глядя на него расширившимися глазами.

Айя бросилась к ней:

– Что случилось, малышка?

– Страж… Султана, – выпалила она.

Насир тут же спешился. Если этот мужчина прикоснулся к ней, если бы даже попытался прикоснуться к ней, то потерял бы пальцы, потом язык. А потом и голову.

– Я прибежала так быстро, как только могла.

В руке она сжимала свиток.

Насир выдохнул, но он мог и не читать свиток, чтобы знать, откуда тот. Он ведь был принцем и этот оттенок пергамента видел часто. Это не остановило волну страха, прокатившуюся по нему, когда Айя развернула свиток, прочитала и безмолвно передала ему – потому что, когда с ним случалась какая-то беда, за ней тут же следовала череда других бед.