Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

– Как он узнал, кто я? – спросила Лана, не заботясь о свитке.

Только теперь Насир заметил, что она вся дрожит.

Он посмотрел за ворота. Сейчас принц никого не чувствовал, но, если приходы и уходы Ланы заметили, всё становилось очевидно.

– За нами следят.

Насир вернул коня в стойло; затем они с Айей проводили Лану внутрь и усадили на меджлис, укрыв одеялом. Слуга принёс ей чай. Айя прижала девочку к груди, тихо что-то нашёптывая – слишком тихо, чтобы Насир сумел услышать сквозь шум в ушах после прочтения послания.

Это было приглашение на пир, предназначавшееся не только наследному принцу, но и каждому лидеру Аравии, в честь скорого возвращения волшебства.

Вот только до возвращения волшебства было ещё далеко. Несмотря на почти что успех zumra на Шарре, магия могла никогда не возвратиться.

Молчание нарушало только потрескивание светильников, подвешенных под потолком.

– Мы пойдём, – сказал Насир.

– Это ловушка, – возразила Айя, удивлённая тем, что принц готов был принять приглашение.

– Если мы знаем о ней, это уже не ловушка.

У Насира уже был целый ряд причин, по которым он хотел отправиться во дворец; теорий, которые он хотел проверить, но теперь наконец появилось и достойное основание. Перед внутренним взором мелькнул медальон на шее Гамека – знак того, что Лев находился прямо во дворце, скрываясь у всех на виду.

– Нам известно, что мой отец во власти Льва, – сказал Насир. – Но другие этого не знают.

– Мы можем разослать собственные послания, – предложила Лана. – Рассказать им, что это ловушка.

Насир представил себе подобное письмо, предупреждающее участников пира о неминуемой гибели и подписанное Принцем Смерти. Он покачал головой:

– Нет, послания не попадут к ним вовремя.

– Ты хочешь защитить их, – проговорила Айя.

Удивление в её голосе задевало, но Лана чуть улыбнулась ему. Похоже, его репутация достигала даже самых дальних селений Деменхура.

– Если это ловушка, то есть вероятность, что мы столкнёмся со Львом, – добавила Айя.

– Он не покажет свою власть так скоро, – возразил Насир. – Не раньше, чем он постигнет Джаварат. За празднованием стоит мой отец.

– А его контролирует Лев, – тихо, но твёрдо сказала Айя. – Нам с ним не тягаться.

– Если только мы не снимем медальон, – возразил Насир.

Айя поморщилась. На её лице было отчётливо написано несогласие, но она промолчала. Насир смял папирус в кулаке. Лев хорошо вёл свою игру, и это приглашение никто не посмел бы не принять.

Даже сам Насир.

Если Зафира и устала, тело не давало об этом знать. Гнев закалил все её мышцы, все её вены, и она наконец поняла ту беспокойную энергию, которой жила и дышала Кифа.

Когда морской бриз сообщил о приближении к границе Крепости Султана, ночь уже сменилась рассветом. Огни города угасали, и впереди резко начинались бесплодные земли. Это зрелище шокировало, ведь никто не ожидал, что Арз когда-нибудь исчезнет.

Сеиф ехал впереди, как будто она умоляла его отправиться с ними, а он всячески демонстрировал своё раздражение. А ведь на самом деле это он спросил её , готова ли она, когда девушка ворвалась в фойе со своей сумкой.

Это Кифа выжидающе посмотрела на лестницу за её спиной.

– Где Насир?

– Занят, – ответила Зафира, и глупый разум вспомнил каждую из историй Ясмин, заставляя её задумываться, правда ли он занят.

Кифа посмотрела на неё изучающе, прочитала с такой лёгкостью, что у девушки покалывало кожу, но решила, что молчание – лучший ответ.

Вдалеке вскрикнула птица, вырвав Зафиру из раздумий. Девушка сердито посмотрела, как та улетела вдаль. Её конь заржал, и Зафира разозлилась и на него тоже. Он был чуть темнее, чем её Сахар, но всё равно напомнил её скакуна. Как они приладились друг к другу и какими плавными были движения Сахара. Девушка прикусила язык. Лучше уж физическая боль, чем неисцелимая боль сердца.

Зафире не хватало знакомого веса Джаварата. Его цинизма и комментариев. Его постоянных поисков хаоса и контроля – пусть она не одобряла это, но это отвлекало, чему она была только рада.

– Да, не сразу мы привыкнем, что теперь придётся обходиться без ещё четырёх бьющихся рядом сердец, – задумчиво заметила Кифа.

– Будет одним делом меньше, когда добудем последнее сердце, – сухо напомнил Сеиф.

«Если», – чуть не поправила его Зафира. Она была поражена дерзостью Льва не меньше, чем самим фактом его присутствия в комнате, и это плохо сказывалось на её уверенности в себе. Что ж, по крайней мере, она была спокойна, зная, что девушка в жёлтом платке покинула дом незадолго до неё и Кифы. В противном случае её присутствие отравляло бы каждый шаг путешествия. «Но почему?» – спрашивала она себя. Почему все её переживания, мысли, действия шли из самой глубины души, когда дело касалось На– сира?

– Эй. Не будь такой мрачной, – сказала Кифа, направив коня к Зафире, пока они проезжали целые ряды покачивающегося ячменя. Короткие заборы ограничивали поля по обе стороны от дороги. – Если бы Лев вошёл ко мне в облике моего брата Тамима, я бы отдала ему Джаварат не задумываясь. А ведь мой брат мёртв.

Но ведь человек в комнате Зафиры не был ни её сестрой, ни покойной матерью, ни отцом, не так ли? Это был юноша, которого она знала каких-то несколько недель и при этом чувствовала, словно они были связаны всю жизнь.

– Ты всё ещё думаешь о Тамиме? – спросила Зафира.

Бывали дни, когда она забывала думать о Бабе, когда почти не думала о Дине, чьё дыхание вырывалось облачками пара в холодном воздухе Деменхура меньше месяца назад.

– Всегда, – ответила Кифа. Её гнедая кобыла фыркнула, пока они ехали рысью по мощёной дороге. – Хотя иногда мысли об Альтаире сильнее. В последнее время всё чаще и чаще.

– Он тебе нравится, – сказала Зафира.

– Только не говори, что тебе не нравится, – фыркнула Кифа. – Ты же едешь в Альдерамин ради него.

Нет, она ехала в Альдерамин не только ради Альтаира, а из-за собственного чувства вины, и ради Джаварата, и ради сердца, украденного Львом. И всё же Зафира не могла с этим поспорить – Альтаир ей нравился.

– Но ты… любишь его?

– Пытаешься соединить нас в парочку, а? Боюсь, мои привязанности выражаются иначе. Я люблю его, да. Яростно. – Она склонила голову. – И я начинаю любить нашу zumra – даже Насира – так же сильно, как любила Тамима. Но я никогда не буду с Альтаиром так, как ты предполагаешь. Для меня привязанность не измеряется и не определяется плотскими удовольствиями.

Зафира обдумала её слова.

– Да, я вижу, как крутятся эти шестерёнки, Охотница. Я не всегда была такой уверенной. Раньше мне казалось, что я просто не встретила нужного человека. Ведь, как говорят, быть с другим – это врождённое желание всех нас, не так ли? То, какими нам надлежит быть. Я… никогда не испытывала такой тяги. Такой необходимости. Laa, я думала, что что-то во мне сломано. Что я бессердечная.