Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Зафира внимательно посмотрела на неё:

– Но это уже не так.

Кифа расправила плечи, с улыбкой пришпорила коня.

– Да, уже не так.

Зафира стиснула коленями бока коня, и её ленивый скакун снова заржал, прежде чем последовать за конём Кифы. Это было особой силой – знать своё сердце так же, как Кифа знала своё.

«Чего ты хочешь?» Она требовала ответа от Насира, но с трудом могла ответить сама.

Сеиф ждал их впереди, где песок поднимался и опадал, собираясь в аккуратные дюны. Тени, клочки минувшей ночи, уходили всё глубже и глубже, и когда Зафира и Кифа подъехали ближе, перед ними простиралась лишь золотая бесконечность, переходящая в лазурь, отражавшую небо, нашёптывавшую песню, так сильно отличавшуюся от песни изменчивых песков.

Хакимов Пролив.

Ещё одно место, которое Зафира и не надеялась увидеть своими глазами.

Ещё одно место, которое так мечтал исследовать Дин, но теперь никогда не увидит.

Она прижала костяшки к груди, усмиряя боль, нащупала под пальцами его кольцо. «Вот она». Потеря, которую Зафира, казалось, забыла. Боль, которую, как ей казалось, она преодолела. Лицо Ясмин вспыхнуло перед мысленным взором. Глаза цвета мёда были полны печали.

Кифа присвистнула.

– Если это местечко не напрашивается на то, чтобы здесь искупаться, я прямо и не знаю.

Зафира не умела плавать. Она мало знала и об изысканных прелестях жизни, и о каких-то самых простых вещах. Вода была прозрачной, как стекло, унося в глубину свет пробуждающегося солнца и придавая ему манящий сине-зелёный оттенок.

Сеиф осматривал берега, пустошь.

– Когда-то здесь процветала торговля. Диковинки с островов Хесса. Поток товаров, текущий из Крепости Султана в Альдерамин и обратно. По обоим берегам прежде располагались рынки.

Его слова были окрашены негодованием, и Зафира невольно задалась вопросом, кого он винит в падении Аравии. И винил ли он себя хоть немного, ведь каждый в Аравии знал, что Льва создала жестокость сафи.

– Мы перейдём там. – Сеиф указал дальше на берег, где мост тянулся до самого горизонта, словно слишком тонкая улыбка. Он был сделан из белого дерева, которое привозили из Деменхура, а может, даже из Альдерамина, местности, которую Зафира не знала. По всей длине блестели железные заклёпки, притягивая взгляд не меньше, чем вода. Девушка подумала, что наличие этих заклёпок не так уж и успокаивало, ведь мосту, скорее всего, было не меньше века.

– Я уж лучше поплыву, – протянула Кифа, проведя ладонью по обритой голове.

Зафира бы лучше воспользовалась лодкой. Ну а Сеифу, похоже, было всё равно.

– Возможно, тебе наплевать на собственное благополучие, – начала Зафира, но поняла, как же далеки эти слова от правды, когда Кифа рассмеялась. Удивительно, как воительница одновременно могла быть и глубоко обеспокоена, и полна восторга. – Но мы не будем пересекать этот мост с сердцем.

Сеиф даже не обернулся.

– Мы с Айей пересекали его, когда вернулись домой, чтобы привести оставшихся из Высшего Круга после падения Арза. А Айя для меня дороже всей магии, которой может обладать Аравия.

Он говорил совершенно серьёзно. Девушки обменялись взглядами, и Кифа перестала смеяться так же быстро, как начала. Должно быть, он заметил их реакцию, их острое любопытство, потому что, когда повернулся к ним, в его светлых глазах застыло раздражение. Татуировка мерцала на смуглой коже.

– Yalla, смертные!

Вблизи мост выглядел ещё хуже, но ни Зафира, ни Кифа не проронили ни слова, когда спешились и повели коней по влажному песку. Белое дерево покрывали пятна гнили, а там, где не хватало планок, зияли прямоугольные бреши, через которые открывался вид на пролив.

Ну что ж.

Сеиф шёл первым, бережно прижимая к себе завёрнутое в шёлк сердце, и Зафира невольно задумалась, держал ли он когда-нибудь на руках ребёнка. Она поняла, что это менее вероятно, чем если бы он был смертным. Сафи платили за своё бессмертие меньшими шансами на продолжение рода. Очень у немногих сафи рождались дети – благословение, как учили в школе, иначе Аравия была бы захвачена этими тщеславными созданиями. Зафира раньше не встречала сафи, и у неё не было причин не соглашаться с предвзятой оценкой в текстах, которые она читала.

Но теперь, когда она осознавала, насколько драгоценным было дитя Айи и Беньямина, у неё болело в груди. Перед мысленным взором возникли кошачья улыбка и глаза цвета умбры. Злые слова, брошенные смертной девчонкой перед его смертью. Ведома ли была мёртвым скорбь?

– Ты был с ними тогда? – спросила Зафира Сеифа и натолкнулась на его тяжёлый острый взгляд. – Когда их сын погиб?

Его лицо словно окаменело.

– Я был с ней, когда её мужа не было рядом.

– Не представляю, чтобы Беньямин покинул свою жену, – твёрдо заявила Кифа.

– Эта смерть сломила их обоих, – признался Сеиф, устремив взгляд на горизонт. – У Беньямина были свои привилегии, он мог позволить себе потеряться в работе, тогда как положение Айи всё ещё было шатким после потери волшебства. Это было её источником существования, ведь она была и целительницей, и учителем магии. Потеря сына далась ей очень тяжело, но потеря Беньямина опустошила её. Конечно же, он был с ней. Любил её. Но Айя нуждалась в большем, ведь ничто уже не было по-прежнему.

Стало быть, имелась и другая причина, почему Сеиф злился на погибшего сафи. Это было так непохоже на Беньямина – покинуть свою жену и предпочесть работу, но Зафира воочию убедилась, что смерть может сделать с семьёй. Как смерть рассекает связи, обращает горе в острое оружие.

Она снова вернулась мыслями к тому мигу, когда они покинули Крепость Султана, к девушке в жёлтом платке. Этот образ ожил в сознании Зафиры, когда она шнуровала сапоги. Лана пошла за ней, когда Айя наконец была далеко и не могла услышать.

– Я нужна ей, – сказала Лана.

– Нужна ей? – Зафира никак не могла усмирить свои эмоции. – Целые десятилетия жизни, и теперь ты вдруг нужна ей?

Лана даже не вздрогнула.

– Я напоминаю ей её ребёнка. Она сломлена, Okhti. А мы ведь знаем, каково это, правда? Мы знаем, что такое быть сломленными. Ты и я – мы похожи с ней.

Зафира и Лана были сёстрами. Мир ранил их, калечил, разрывал на части, и всё же они упорно поднимались на ноги. Двигались вперёд. Если Айя нуждалась в Лане, потому что та напоминала ей мёртвого сына, laa, сафи была совсем не такая, как они. Но Зафира была слишком рассержена, чтобы убеждать Лану, слишком расстроена той девушкой в комнате Насира.

– Эй, Охотница! – позвала Кифа.

Зафира моргнула, сбрасывая мысли. Сеиф, идущий впереди, бросил на неё такой же досадливый взгляд, как когда она отдала Льву Джаварат. «Несостоятельная» , – читалось в этом взгляде.