Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

— А Вы, — сказала она, — я полагаю, когда благородная Туза заковывала в цепи благородную Дарлу, стояли в сторонке, точно так же, как и тогда, когда свергали меня.

— Мы не могли вмешаться, — попыталась объяснить Эмеральд. — Дарла и Туза сильнее и быстрее нас. Они бы нас убили.

— Туза напоила Дарлу, — добавила Хиза.

— Какой храбрый способ бросить вызов за место атамана, — усмехнулась Донна. — Копья в лесу больше не в почёте? Палок, чтобы огородить смертельный круг, круг решения в лагере больше не найти?

— Поди прочь, рабыня! — прошипела Туза.

— Ты в присутствии свободных людей, — процедила Дарла. — На колени, как приличествует рабыне!

Но Донна осталась стоять на ногах.

— Это — хлыст Тузы, — продемонстрировала она. — Я его хорошо запомнила. Слишком часто мне приходилось чувствовать его на своей шкуре пока мы шли к стодбам продажи.

— Она не становится на колени, — испуганно прошептала Туза.

— Должно быть, её освободили за то, что она нашла нас, — предположила Дарла.

— Это — её награда, — заключила Туза.

— Конечно, — согласилась Дарла.

Услышав это, вожак налётчиков громко захохотал и вышел вперёд. Он протянул руку, и Донна немедленно вложила хлыст в его ладонь и опустилась на колени у его ноги.

— Ну что, хочешь получить свободу? — спросил он, собственническим взглядом окидывая стоящую рядом с ним женщину.

— Нет, Господин, — ответила та. — Пожалуйста, не освобождайте меня!

— Об этом Ты можешь не беспокоиться, — заверил её мужчина.

— Неужели Вы действительно могли бы освободить меня, Господин? — поинтересовалась Донна. — Если бы я попросила об этом?

— Нет, — отрезал он.

— Это хорошо, — улыбнулась Донна.

— Ты слишком красива, слишком возбуждающа и желанна, чтобы быть свободной, — заявил он.

— Я надеюсь, что нравлюсь моему господину, — сказала девушка, а потом прижалась к его ноге и поцеловала в бедро.

— Рабыня! — возмутилась Туза.

— Отвратительно! — сморщилась Дарла.

— Да, я — рабыня, — не стала отрицать Донна. — И мне доставляет удовольствие целовать бедро моего господина.

— Да, — чуть слышно прошептала Эмеральд.

— Как знать, — усмехнулась Донна, глядя на Тузу и Дарлу, — может, придёт время, когда вы обе сами попросите, чтобы вам позволили поцеловать бедро господина.

Эмеральд тихонько застонала.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила у неё Хиза.

— Не бери в голову, Хиза, — посоветовала ей Донна. — Твой живот ждут хорошие новости, а твои волосы со временем отрастут.

— Я их снова отрежу! — заявила та.

— Как знать, — пожала плечами Донна, — позволит ли тебе сделать это твой хозяин.

Хиза отпрянула и натянула шнуры, удерживавшие её запястья за спиной.

— Возможно даже, — продолжила Донна, — Ты будешь жаждать, чтобы твои волосы поскорее отросли, чтобы Ты больше нравилась ему.

Бородач жестом руки показал Донне, что она может встать, и девушка поднялась на ноги, после чего мужчина вернул ей хлыст.

Пленницы смотрели на это с явно нехорошим предчувствием, поскольку хлыст зачастую вручают не просто как инструмент для наказания и исправления, но и как символ власти.

— Надеть на них кандалы, — велел вожак, — а затем развяжите им руки. Верёвку на шеях оставить. Если какая-нибудь из них попытается избавиться от верёвки, отрежьте ей руки.

Вскоре после этого лодыжки каждой из пленниц украсили браслеты. Длина цепи позволяла им делать только маленькие шажки. Их руки теперь были свободны. Однако они по-прежнему оставались стоять в караване на коленях.

Донна стояла перед ними с хлыстом в руке.

— Ты думаешь, это мудро, — поинтересовалась Туза, потирая запястья, — предоставить нам такую свободу? Мы — женщины-пантеры.

— Ты, правда, всё ещё считаешь себя женщиной-пантерой? — осведомилась Донна.

— Конечно, — ответила Туза.

— Интересно, — хмыкнула Донна.

— А разве нет? — спросила Туза.

— Нет, — заверила её Донна.

— И Ты осмелилась бы предоставлять нам свободу рук? — не могла поверить Туза.

— Да, — кивнула Донна.

— Но почему? — спросила Туза.

— Чтобы вы могли заняться лагерем, — усмехнулась Донна.

— Я не понимаю, — нахмурилась Туза.

— А здесь много чего предстоит сделать, — сказала Донна. — Воды принести, ягоды насобирать, хворост заготовить, за костром присмотреть, еду приготовить, лагерь в порядок привести, мягких ветвей натаскать для подготовки лежанок для мужчин. В общем, работы навалом.

— Ты же это не серьёзно? — уточнила Туза.

— Мы — свободные женщины, — напомнила Дарла.

— Ты не можешь посылать нас в лес, в кандалах, голых и безоружных, — возмутилась Туза. — Там кого только нет! Дикие тарски, слины, лесные боски, пантеры!

— Не бойся, вас будет сопровождать мужчина, — успокоила её Донна. — Он вас защитит. Но и ваши жизни будут полностью в его руках.

— Дайте нам одежду, — потребовала Туза. — Мужчины откровенно на нас пялятся.

— Всё равно, как если бы вы были рабынями, не так ли? — осведомилась Донна.

— Верните нам хотя бы клочки нашей прежней одежды, чтобы нам было чем прикрыться, — попросила Дарла.

— Чтобы вы снова самонадеянно и высокомерно оделись в шкуры животных, словно вы могли бы быть мужчинами, гордыми охотниками и разбойниками? — усмехнулась Донна.

— Пожалуйста, — попыталась настаивать Туза.

— У вас больше нет прав на такие отговорки и претензии, — сообщила ей Донна. — Впредь вы будете одеваться, если вам это разрешат, в соответствии с вашим полом.

— Только не те нелепые слои ткани, предписанные предположительно свободным женщинам! — отпрянула Туза.

— Нет! — воскликнула Дарла. — Вы не посмеете обряжать нас в эти унизительные одежды. Что угодно, только не снова кутаться в эти тяжёлые, неудобные пласты ткани, с их капюшонами и вуалями. Это предметы одежды маленьких, мягких существ, интересных для мужчин, образованных, надушенных, избалованных и рафинированных, бесполезных, слабых животных, приспособленок, бессмысленно пойманных в ловушку традиций и живущих за решётками договоров.

— Когда такие приходят к нам в лес, мы продаём их, — усмехнулась Туза.

— Мужчинам такие нравятся, — заявила Дарла. — Они способны только ползать под плетью и красиво носить свои цепи.

— Они не были большими, сильными, крепкими и твёрдыми, — сказала Туза.

— Ты думаешь, что я крепкая и твёрдая? — поинтересовалась Донна.

— Больше нет, — презрительно бросила Туза. — Теперь Ты стала мягкой!

— А мне нравится быть мягкой, — улыбнулась Донна.

— Рабыня! — скривилась Туза.

— Но Ты тоже мягкая, — заверила её Донна.

— Нет! — хором ответили ей Туза и Дарла.

— Посмотрите на себя в зеркало, изучите своё отражение в неподвижной воде, — посоветовала им Донна.