Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Она изящно поднялась на ноги, отступила на шаг и довольно улыбнулась.

— Вы не ожидали этого, — сказала нахалка, — когда увидели меня в проходе магазина, на далекой планете! Но теперь на мне ошейник. И я очень многому научилась за это время. Почувствуйте себя несчастным, могущественный Господин! Я — госпожа! Я — кейджера!

— Самка урта, — выругался я. — Тарскоматка!

— Только я не ваша самка урта, не ваша тарскоматка! — засмеялась она.

Я снова попытался разорвать шнуры, стягивавшие мои запястья.

— Очевидно, — прыснула она смехом, отступая ещё на шаг, — господин находит рабыню интересной!

— Нет! — в ярости выкрикнул я.

— Может, Вы думаете, что рабыни слепы и не видят, когда тот или иной мужчина проявляет к ним интерес? — поинтересовалась девица.

— Уж я бы тебе устроил весёлую жизнь, будь Ты в моём ошейнике! — пообещал я ей.

— Но я ведь не в вашем, — усмехнулась кейджера.

— Я поступил бы с тобой так, как Ты того заслуживаешь, и затем выбросил бы на рынок!

— Как удачно для меня, — делано вздохнула нахалка, — что я не принадлежу Господину.

А затем она повернулась и, помахав рукой на прощание и весело посмеиваясь, поспешила избавить меня от своего присутствия.

Тула и Мила, стоявшие в стороне и явно напуганные, провожали её взглядом.

— Эта рабыня, — хмыкнул Аксель, тоже глядя ей вслед, — смелая девка.

— Слишком смелая, — процедил я.

— Легко быть смелым с человеком, который беспомощен, — заметил он.

— Слишком легко, — признал я.

— Насколько я помню, — сказал мой товарищ, — Ты расценивал её как низкосортную и не представляющую особого интереса.

— Я и сейчас расцениваю её таковой, — заметил я.

— Но Ты признавал, если мне не изменяет память, — продолжил он, — что для некоторых мужчин она могла бы представлять некоторый интерес.

— Полагаю, что да, — проворчал я.

— Но не для тебя?

— Нет, — буркнул я.

— Я всё видел, — сказал Генсерих, оказывается, всё это время державшийся неподалёку.

— И почему не вмешались? — осведомился я.

— Я вот подумал, что из неё могла бы получиться превосходная рабыня для пытки, — усмехнулся он. — Это может значительно поднять её цену.

Пыточных рабынь, как известно, специально обучают волновать и возбуждать, а затем отказывать, оскорблять и унижать узника-мужчину. Некоторые капитаны, генералы, Убары и им подобные высокопоставленные персоны, бывает, используют таланты таких рабынь, обычно ради удовольствия наблюдать замешательство и страдания некого ненавистного врага. Калёное железо, ножи и шнуры не единственные средства, которыми можно мучить беспомощного врага.

— Правда, я не думаю, что в своём сердце она — пыточная рабыня, — покачал головой Генсерих. — Как и большинство женщин, особенно после того, как на них надели ошейник.

— Тогда она должна очень сильно ненавидеть нашего друга, — заключил Аксель.

— Да, — кивнул Генсерих, — или что-то ещё.

Его замечание показалась мне не слишком понятным. Лично я считал забавным тот факт, что меня могла ненавидеть рабыня. Это, кстати, довольно приятно, взять такую женщину и ласкать её до тех пор, пока она, заливаясь слезами, не начнёт упрашивать о подчинении, а затем делать с нею всё, что пожелаешь.

— Созови патрули, — велел Генсерих, повернувшись к Ясону. — Прикажи рабыням построиться и поднять груз. Через ен мы выступаем.

— Один момент, благородный Генсерих, — позвал Аксель.

— А слушаю, — откликнулся тот.

— На моей шее, — заговорил Аксель, — как известно многим, скажем, Ясону, Генаку и некоторым другим, висит маленький музыкальный инструмент, свистулька, из которой очень немногие способны извлечь звук. Принимая во внимание, какой Вы крупный и сильный товарищ, а кто ещё мог бы стать лидером в таком отряде, рискну предположить, что Вы единственный их всех в этом лагере, кто мог бы заставить мой инструмент звучать.

— Ты что рехнулся? — осведомился бородач. — Нам пора выходить, а Ты предлагаешь мне сыграть на свистульке.

— Держу пари, даже у него ничего не получится, — поддержал я игру своего товарища, — чтобы заставить этот инструмент звучать, нужен по-настоящему сильный мужик.

— А я держу пари, что он сможет, — заявил Аксель.

— Похоже, у вас у обоих с головой нелады, — констатировал Генсерих и отвернулся.

— Если бы у вас получилось, это впечатлило бы ваших парней, — сказал ему вслед Аксель.

Но Генсерих не обратил на его слова никакого внимания, занявшись своими делами.

— Пожалуй, твой план был довольно неправдоподобным и несколько отчаянным, — заметил я.

— Согласен, — вздохнул Аксель. — У тебя есть что-то получше?

— Нет, — вынужден был признать я.

— Возможно, у тебя есть идеи вроде предположить мне скомандовать Тиомену, чтобы тот перегрыз шнуры, — предположил Аксель.

— А это возможно? — поинтересовался я.

— Конечно, — кивнул он, — только сначала надо натереть шнуры тарсковым салом, а затем приготовиться потерять как минимум одну руку.

— Тебе надо что-то делать с твоим характером, — проворчал я.

— Мда приятель, после оказанного тебе рабыней внимания, у тебя напрочь пропало чувство юмора, — заключил мой товарищ.

— На себя посмотри, — буркнул я.

— Вас поставят между четырьмя новыми рабынями и тремя другими, — сообщил нам подошедший Генак.

— Я бы предпочёл, — намекнул я, — быть позади всех рабынь.

— Да без проблем, — пожал плечами Генак.

— Хочешь оказаться за спиной одной интересной рабыни? — хмыкнул Аксель. — Она как раз привязана к каравану последней.

— Да, — не стал отрицать я. — И пусть она знает, что я сзади и слежу за каждым её шагом.

— Будем надеяться, что она понесёт свою ношу красиво и изящно, — сказал он.

— Уверен, что она постарается, — заверил его я.

— А если нет? — полюбопытствовал Аксель.

— Тогда, клянусь, я привлеку к этому внимание Генсериха, — мстительно пообещал я, — с соответствующими последствиями для её аппетитной кожи.

— То есть, Ты признаёшь, что кожа у неё аппетитная? — уточнил он.

— Она должна быть таковой, — пожал я плечами.

— Думаю, что она у неё весьма соблазнительная, — предположил Аксель.

— У рабынь она и не может быть другой, — сказал я.

— Ну да, — согласился мой товарищ, — у рабынь кожа самая привлекательная.

— По крайней мере, самая видимая, — добавил я.

— Боюсь, что это не тот вопрос, который нас должен волновать в данный момент, — покачал головой Аксель, явно напрягшись. — Стоит отложить его до лучших времён.

— Что-то случилось? — спросил я.

— А Ты посмотри вперёд, — предложил он, делая шаг в сторону.

Перекрывая предполагаемое направление выхода из лагеря, на границе поляны и леса стояли шестеро мужчин, причём двое целились из арбалетов, на направляющих которых замерли в ожидании терпеливые змеи оперённых болтов.