Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Я стояла перед ним на коленях, снизу вверх глядя на него, на гореанского рабовладельца. Мои руки были скованы наручниками за спиной, ошейник его поводка обнимал мою шею, а сам поводок петлями свисал с его руки.

— Возможно, Ты подумала, что тебе удалось убежать, — предположил он.

— Да, Господин, — прошептала я.

— Ну и как, удалось? — усмехнулся он.

— Нет, Господин, — вынуждена была признать я.

— Так почему Ты убежала? — поинтересовался мужчина.

— Я прошу разрешить мне не отвечать на этот вопрос, — пролепетала я.

— Ну ладно, — пожал он плечами.

— Спасибо, Господин! — облегчённо выдохнула я.

— На ноги, кейджера, — скомандовал он.

Я торопливо встала и, опустив голову, замерла перед ним.

— Ты — рабыня? — спросил мужчина.

— Да, Господин, я — рабыня, — признала я.

— Понимаешь ли Ты это полностью? — уточнил он.

— Да, Господин, — ответила я, про себя добавив, что я осознала это с того самого момента, когда начиналось мой половое созревание?

— Ты доставила неприятности, — констатировал он.

— Простите меня, Господин, — прошептала я.

Его рука потянулась к раздевающему узлу, завязанному на моём левом плеча.

— О да, Господин! — чуть не закричала я от радости. — Пожалуйста, Господин!

— Ты доставила неприятности, — повторил мужчина.

— Господин? — не поняла я.

— Ты будешь наказана плетью, — сообщил мне он.

— Нет, Господин! — простонала я. — Пожалуйста, нет, Господин!

Я полулежал, привалившись спиной к стволу дерева, и слушал потрескивание маленького костерка весело плясавшего посреди крошечной опушки. По пути назад в корабельный лагерь мы остановились на ночёвку.

Я лениво взял в руку поводок и потянул его два раза. Натяжение передалось на металлическое кольцо, вплетённое в ошейник, дважды подняв и опустив его, сигнализируя рабыне, что она должна приблизиться ко мне. Девушка поднялась на четвереньки и через пару мгновений была рядом со мной.

— Ублажи меня, — приказал я.

— Да, Господин, — отозвалась она, склоняясь надо мной.

Позже она вытянулась около меня, положив голову на моё бедро.

Я счёл целесообразным отказать ей в одежде.

— Оставьте меня себе, — попросила она шёпотом.

— Ты — лагерная рабыня, — напомнил я ей, — твоё место в корабельном лагере, и Ты собственность пани.

— Господин собирается вернуть меня в корабельный лагерь? — спросила девушка.

— Пойманная беглая рабыня, — развёл я руками, — должна быть возвращена её владельцам.

— Я боюсь, — призналась она.

— У тебя для этого есть все основания, — усмехнулся я.

— Что они со мной сделают? — спросила рабыня.

— Откуда мне знать? — пожал я плечами.

— Я не хочу умирать, — всхлипнула она.

— Ну, я не думаю, что они могут убить тебя, — успокоил её я. — Они закупили большое количество женщин, и я не думаю, что это сделано только для использования моряками и наёмниками. Скорее это, прежде всего, сделано с прицелом на перепродажу, или для бартера, где-нибудь, хотя я не уверен где именно, по-видимому, во многих местах, где большой корабль сможет подойти к берегу. Не исключено, что это будет один из Дальних островов. Вряд ли кто-то отважится заплывать дальше.

— Я слышала, — прошептала она, — что они собираются искать Конец Мира.

— Это выглядит безумием, — заметил я. — Ни один корабль из тех, что рискнули заплыть дальше Дальних островов, не возвратился обратно.

— Есть один человек, которого зовут Терсит, — сказала девушка, — он главный корабел, и говорят, что он как-то оговорился именно о таких планах.

— Я думаю, что он безумец, — отмахнулся я.

— Говорят, что он мечтает добраться до Конца Мира, — добавила рабыня.

— Я думаю, что пани должны быть озабочены тем, чтобы скрывать фактическое назначение корабля, а потому они распускают множество слухов. Кто может знать, какие курсы они могут прокладывать на своих секретных картах за запертыми дверями какой-нибудь тайной комнаты?

— Возможно, корабль уже отбыл, — предположила она.

— Это не исключено, — признал я, не скрывая своей тревоги.

Она приподнялась на локти и, уставившись на меня своими глубокими глазами, улыбнулась и обрадовано заявила:

— Тогда Вы могли бы оставить меня себе!

— Я продам тебя при первой возможности, — заверил её я.

— Я так не думаю, — покачала она головой.

— Это почему же? — полюбопытствовал я.

— Мне кажется, Господин влюблён в Лауру, — улыбнулась рабыня.

— Лаура — рабыня, — напомнил я ей.

— Даже в этом случае, — не унималась нахалка, снова вытягиваясь рядом со мной.

Я вдруг почувствовал тепло её дыхания на своём бедре. А затем и её мягкость её губ.

— А Лаура любит Господина, — прошептала она.

— Лаура — лгунья, — заключил я.

— Рабыням не разрешено лгать, — в свою очередь напомнила мне девушка.

— Думаю, что стоит продать тебя женщине, — буркнул я.

— Не надо! — отпрянула Лаура. — Я — рабыня мужчины, и предпочла бы оставаться вашей.

— Не бойся, — усмехнулся я. — Я не могу тебя продать. Ты же мне не принадлежишь. Ты — собственность пани.

— Я понимаю, — вздохнула девушка. — А Вы действительно думаете, что пани собираются нас продать или обменять?

— Конечно, — кивнул я.

— Почему? — поинтересовалась она. — Мы ведь очень отличаемся от женщин пани.

— А разве это имеет какое-то значение? — спросил я. — Это всегда удовольствие видеть соблазнительных рабынь на аукционной площадке, независимо от их цвета кожи, волос, глаз и так далее.

— Возможно, у нас могла бы быть некоторая ценность в качестве экзотического товара, — предположила Лаура, — как чего-то необычного или отличающегося.

— Кроме того, — добавил я, — у них просто не было особого выбора. Я не думаю, на торгах в Брундизиуме можно было бы найти много женщин пани.

— Я видела лишь немногих в тарновом и корабельном лагерях, — сказала девушка.

— Я предполагаю, что у пани тоже есть кейджеры, — заметил я, — женщины попадают в плен во время войн и набегов, но, похоже, у них имеется ещё некая необычная для нас традиция, кажется, связанная с какими-то контрактами, которые могут быть куплены и проданы, а женщина сопровождает такой контракт.

— Это как-то отличается от ошейника? — полюбопытствовала Лаура.

— Кажется, это имеет некоторое отношение к престижу или чему-то в этом роде. Предположительно, статус выше. Вероятно, можно ожидать, что к таким женщинам будут относиться с большим уважением и почтением, чем к обычной рабыне. Например, нельзя ожидать, что на них могут надеть ошейник, или публично раздеть, или что-нибудь подобное. Также, они часто обучены музыке, пению, танцам, ведению беседы, чайной церемонии, составлению букетов и так далее.