Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Как же я вымоталась за то время, что тащила свою ношу!

Уверена, меня не для этого столько времени учили готовить, чистить, стирать и шить, красиво носить тунику и ходить с изяществом, говорить, как подобает рабыне, стоять на коленях и ползать на животе, ласкать и целовать, есть и пить из мисок, с благодарностью получать объедки из рук мужчин, пользоваться косметикой, приносить плеть или сандалии в зубах, украшать себя бусами и браслетами, ходить с колокольчиками на лодыжке, просить о ласке сотней способов, представлять себя в цепях и ублажать мужчин на мехах.

— Груз на землю, привал, — услышали мы.

С благодарностью я поставила ящик перед собой, и со стоном завалилась на бок в прошлогоднюю опавшую листву. Лёжа на земле, я заметила на стволе соседнего дерева, приблизительно на уровне глаз рослого мужчины, пятно желтоватого цвета. Мне вспомнилось, что прежде я уже несколько раз видела подобные пятна, но как-то не задумывалась об этом. Я предположила, что это могла бы быть форма необычного мха или своего рода паразитный нарост.

— На колени, — послышалась команда, — пора вас поить и кормить, смазливые животные.

Голос донёсся от головы колонны, оттуда, где находилась первая из одетых в туники рабынь. Я не спешила вставать на колени, оставаясь лежать, как я лежала, поскольку до нашей группы очередь ещё не дошла.

Впереди нас также были мужчины.

Меня мучило любопытство относительно того груза, который мог содержаться в двух больших ящиках, каждый из которых несли четверо мужчин, тем же способом, каким можно было бы нести паланкин.

Что было в остальных мешках, тюках и ящиках, особой тайны не составляло, и любопытства не вызывало.

Мои натруженные ноги саднило, икры болели.

— На колени, смазливые животные, сейчас будем вас поить и кормить, — услышали мы, на сей раз ближе.

Мы, связанные караванной верёвкой, со стонами поднялись на колени, запрокинули головы, завели руки за спину и обхватили левое запястье ладонью правой руки.

Наконец, очередь дошла и до меня, мне в рот втиснули сосок бурдюка, в который я тут же вцепилась зубами, с жадностью и благодарностью, втянув в себя порцию воды. Когда чуть позже я по команде широко открыла рот, в него вложили горстку рабской каши, попросту сырого месива, мягкого, безвкусного, но питательного. Чтобы не поперхнуться, её нужно было глотать крошечными порциями. Такая еда, конечно, рядом не стояла с тем, что мне учили готовить в доме, от жарки боска и тарска, выпечки свежего хлеба с мёдом и маслом, глазированного печенья до соусов на взбитых сливках, запрещённых в некоторых городах, согласно законам регулирующим расходы на предметы роскоши. Кстати говоря, свободным мужчинам, сопровождавшим наш небольшой караван, еда досталась не намного лучше и больше. Рационы гореанских воинов в походе, как мне объяснили, зачастую очень ограничены. Порой это две горсти размоченного в воде зерна, обычно са-тарны — «дочери жизни», маленький мешочек с которой лежит в рюкзаке или висит на поясе. Пани предпочитают рис. Иногда они его варят прямо в своих шлемах.

Привал объявляли каждый ан. На ночь наш караван размещали между двумя деревьями, к которым привязывали верёвку. На время сна руки нам связывали за спиной.

Меня озадачил тот факт, что в этом прекрасном, пустынном лесу, в котором кроме нас, казалось, никого из людей не было, наши мужчины не разводили костров. Также я не понимала, как они находили дорогу через лес, поскольку никаких тропинок или дорог здесь не было. И конечно я не заметила никаких признаков того, что мы следовали известным им путём. Не заметила я и чего-либо напоминающего компас, или что-нибудь похожее на прибор позволяющий определять направление. На судне компас был, я видела его, когда нас выводили на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Он был установлен на пьедестале между двумя рулевыми. Конечно, направление можно было определить и по солнцу, чьи лучи проникали сквозь навес листвы, зачастую раскинувшийся высоко над нашими головами. Я заключила, что на север с некой тайной целью курсировало множество кораблей. Возможно, существовало множество путей к месту нашего назначению, которое, насколько я поняла, было своего рода лагерем, не случайно же его называли «тарновый лагерь». И снова, я не понимала, как наши мужчины находили дорогу в этом лесу. Возможно, с нами были некоторые из тех, кто встречал нас на береге, и они служили проводниками. Мне оставалось только надеяться на то, что мы не заблудились.

— Подъём! — прилетела команда. — Взяли груз!

Я встала, подняла свою ношу на голову и приготовилась двигаться дальше. Я была не в той ситуации, в которой можно было бы расслабляться. Верёвка передо мной петлей охватывала шею восемнадцатой, а сзади шла к сорок третьей. Я была выше её ростом, точно так же как восемнадцатая была немного выше меня. Наш караван состоял из семнадцати девушек. Позже, по приходу в тарновый лагерь, нам предстояло быть распределёнными по-разному.

Внезапно, мы услышали череду последовательных громких шумов, словно что-то хлопало по навесу листвы, закрывавшей от нас небо. Все дружно подняли головы и посмотрели вверх. Листья, сорванные порывами ветра кружась, падали вокруг нас. Я заметила промелькнувшие тени, словно быстрые, жестокие, зубчатые облака на мгновение одно за другим перекрывали солнце. Но эти тени однозначно не могли быть облаками. Над нами было что-то живое! Пронзительный крик прорвался сквозь занавес листвы и некоторые из рабынь вскрикнули. Они, догадалась я, в отличие от меня понимали, что могло происходить там, над кронами деревьев. Но, даже не понимая, я была поражена и испугана настолько, что не могла издать ни звука. Остальные девушки обменивались дикими взглядами. Потом ещё одна стремительная тень пронеслась над нашими головами, и новый хлопок, подобный тому, какой раздаётся при резко растягивании сжатого шёлка, только усиленный до неимоверной громкости сорвал листья с деревьев. А затем снова раздался крик, и ещё одно тело промчалось выше крон. Таким криком, предположила я, можно было бы объявлять о марше Убаров, или заявлять свои права на мир.

— Целая стая, — восхищённо сказал мужчина, стоявший неподалёку от меня.

— Сколько их там? — спросил другой.

— Я насчитал как минимум два десятка, — ответил ему третий.

— Двадцать два, — уточнил первый.

— Жуткие твари, — заявил третий.

— Они прекрасны, — не согласился с ним первый.

— Вот и обнимайся с ними, — проворчал третий.

— Лучше держаться от них на безопасном расстоянии, — усмехнулся второй.

— Или оседлать их, — рассмеялся первый.

— Я скорее соглашусь поужинать с ларлами, — буркнул третий, а потом посмотрел на меня, боюсь, дрожавшую, ничего не способную справиться с охватившим меня страхом, и пояснил: — Это были тарны. Для них убить человека, то же что для нас прихлопнуть козявку. Но есть мужчины, которые управляют ими.