Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Релия была выше меня ростом, тогда как я была выше девушки, стоявшей в караване позади меня, названной Яниной, что тоже было красивым именем, и тоже гореанским. Номера наших лотов, написанные на левой груди, теперь стали почти неразличимы. Думаю, что не одна я попыталась первым делом стереть эти цифры, когда нам выдали немного масла и, по-прежнему связанным друг с дружкой, разрешили войти в мелкие бассейны, предназначенные для помывки. Как мы завидовали более свободным девушкам, которым могли разрешить принять деревянную ванну под открытым небом. В работорговом доме я узнала, что рабыня должна содержать себя в чистоте, быть свежей, отдохнувшей и ухоженной. Это свободная женщина может выглядеть настолько неопрятно и неряшливо, насколько ей захочется, но рабыне такого выбора никто предоставлять не собирается. В конце концов, она — собственность и должна нравиться своему хозяину. Рабовладельцы в большинстве своём предпочитают, чтобы у их рабынь были длинные волосы, такие, о которых говорят «рабски длинные», поскольку это не только красиво, но зачастую и полезно, в том числе и на мехах, для того, чтобы восхищать и дразнить своего хозяина. Также девушку иногда могут связать её собственными волосами, и, конечно, контролировать её посредством них. Некоторые мужчины, кстати, предпочитают, чтобы у рабыни была гладкая кожа, и могут удалить или сбрить волосы с её тела. Иногда хозяин проявляет внимание к этому вопросу лично. Это разнится от города к городу, и где-то это распространено больше, а где-то меньше.

— Релия, — позвала я, но она снова не ответила. — Ты спишь?

— Нет, — буркнула она.

— Ты что, сердишься? — спросила я.

— Нет, — ответила Релия.

— Янина уже спит, — прошептала я опасаясь повышать голос.

— И что? — осведомилась девушка.

Просто я не хотела, чтобы она подумала, что я стала бы приставать к ней с вопросами, если бы Янина ещё бодрствовала. Янина, к счастью, относилась ко всем рабыням одинаково ровно. Казалось, её, по крайней мере, теперь, совершенно не волновал тот факт, что я могла бы быть варваркой. В конце концов, мы все были на одной и той же верёвке.

— Тарнсмэн что-то говорил о том, чтобы «дать девушке побегать», — сказала я. — Не знаешь, что это может означать?

— Нас же не отправили бегать, — проворчала она. — Так что, это не имеет значения.

— Я боюсь, — повторила я.

— Мы все боимся, — прошептала Релия.

В этот момент Янина, лежавшая справа от меня, пошевелилась.

— Это могло означать разные вещи, — сказала девушка, как оказалось, не спавшая. — Как правило, это — игра в пленение. Их есть множество разновидностей. Ты — добыча, которую могут преследовать пешком, на кайиле, или в седле тарна. Для захвата могут использовать аркан, сети или когти тарна. На далеком юге для этого кочевники пользуются бола, чтобы опутать ноги бегущей девушки, повалить, а затем связать и доставить в определённое место.

— Это жестоко, — заметила я.

— Мужчинам это нравится, — вздохнула она. — Кроме того, в подобных играх они оттачивают свои навыки захвата.

— Это всё равно, как если бы мы могли бы быть животными, — возмутилась я.

— А мы по-твоему кто? — поинтересовалась Янина.

Я почувствовала себя глупо. Насколько наивным было моё замечание. До меня что, всё ещё не дошло, кем я теперь была?

— Это — спорт, — добавила Янина. — Иногда они ставят ставки на такие состязания. Хорошая бегунья может приносить неплохую прибыль своему владельцу.

— Несомненно, это только улучшит её цену, — сказала я не без горечи.

— Значительно, — подтвердила она.

— Ты что-то говорила, — припомнила я, — об оттачивании их навыков захвата.

— Идеальный приз, — сказала Янина, — это, конечно, свободная женщина вражеского города.

— Они — трофеи, — заключила я.

— Мы — женщины, — усмехнулась она, — в ошейнике или без оного. Мы — все трофеи, призы, товар, нечто, что имеет смысл добывать, чем стоит владеть, что можно купить, продать или обменять.

— Знаешь, как я испугалась, когда они начали стрелять из луков, — поделилась я, — все эти свирепые птицы, волна за волной, выстрелы, свист и удары стрел, их ужасная точность.

— Если бы они не были такими меткими стрелками, — заметила девушка, — они не сидели бы в своих сёдлах. Таким не место в кавалерии.

— Как же избежать таких стрел?

— Тебе-то чего бояться? — усмехнулась девушка. — В тебя же мужчины стрелять не будут, не больше, чем на любое другое домашнее животное, скажем в кайилу или верра. Для нас — верёвки и цепи. Нас, как и других животных, следует пасти, держать в клетках и использовать в своё удовольствие. Вот это для нас. Мы — рабыни.

Я немного покрутила руками, но шнуры надёжно держали их за спиной. Я снова остро ощутила пеньковую петлю на своей шее, удерживавшую меня вместе с другими.

— А что насчёт свободных женщин? — встревожено поинтересовалась я.

— Они свободны, — пожала плечами Янина, — и посему находятся в значительной опасности. Почему, как Ты думаешь, они с такой готовностью и так отчаянно подчиняются?

— Понимаю, — кивнула я.

— Как быстро, — презрительно сказала рабыня, — они срывают свои вуали, как торопятся избавиться от своих одежд, чтобы поскорее встать на колени, и, глубоко склонив голову, покорно протянуть скрещенные запястьями, предлагая их связать!

Я промолчала.

— И как быстро, — процедила она, — их запястья стягивает верёвка!

— Ты говоришь это так, — прошептала я, — словно у тебя был такой опыт.

— Варварка! — прошипела Янина.

— Пожалуйста, прости меня, — попросила я, сообразив, что сказала лишнее.

— Но насколько я была взволнована, — вдруг призналась девушка, — когда меня связали и повели.

— То есть, тебя нашли приемлемой, — заключила я.

— Да, — согласилась она. — Мне повезло. Я осталась в живых.

— Ты очень красивая, — польстила я ей.

— В Брундизиуме, за меня дали серебряный тарск, — похвасталась девушка.

— Превосходная цена, — констатировала я.

— При том состоянии рынка, можно сказать, что это было весьма неплохо, — заметила Янина. — А Ты сама за сколько ушла со сцены?

— Последнее, что я слышала, — ответила я, — было сорок восемь медных тарсков.

— И всё? — удивилась она.

— Да, — буркнула я.

— Ну не расстраивайся, — попыталась приободрить меня Янина. — Тут ведь многое зависит от состояния рынка. В одно время за тебя могут дать больше, в другое время меньше.

— Да я понимаю, — вздохнула я.

— Не бери в голову, — посоветовала мне она. — Я видела, какими глазами смотрят на тебя мужчины.

— Правда? — не поверила я.

— Ты очень привлекательна, — заверила меня Янина. — В другое время в Брундизиуме тебя могли бы купить для таверны.