Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Кейджера, — окликнул меня стражник.

— Господин? — отозвалась я, становясь на колени.

— Ты что, заблудилась? — спросил он.

— Нет, Господин, — поспешила заверить его я.

— Что Ты здесь делаешь? — осведомился мужчина.

— Я ищу одного человека, — призналась я. — Он — кузнец.

— Твой хозяин? — уточнил он.

— Нет, Господин, — мотнула я головой.

— Как его имя? — спросил стражник.

— Я не знаю, — пожала я плечами.

— Он позвал тебя свидание? — полюбопытствовал он.

— Нет, Господин, — вздохнула я.

Я понимала, что свободные люди далеко не всегда называют свои имена рабыням. Многие из гореан, насколько я поняла, особенно из низших каст, пользовались кличками, чтобы скрыть свои настоящие имена, чтобы лишить своих недоброжелателей возможности для колдовства и наведения порчи.

— Сегодня, — сказал стражник, — на улице Клайва нашли труп убитого кузнеца.

— Я боюсь, что это мог быть он, — прошептала я.

— Твоя туника, — заметил мужчина, — предполагает, что Ты — рабыня женщины.

— Да, Господин, — не стала я отрицать очевидного.

— Большинство ларьков и магазинов закрываются, — предупредил стражник. — Ты должна покинуть улицу до наступления комендантского часа.

— Да, Господин.

— Ты знаешь дорогу до дома? — поинтересовался он.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Тогда ступай домой, — велел мне мужчина.

— Да, Господин, — сказала я, вставая на ноги.

— Ухаживай за мной, — потребовал зверь.

Я принесла щётки и гребенки, разложила их у его бока, и принялась чистить его мех, начав с головы, спускаясь к плечам.

— Ты дрожишь, — констатировал он. — Твои руки трясутся.

— Простите меня, Господин, — всхлипнула я.

— Не бойся, — успокоил меня зверь.

— Простите меня, Господин, — повторила я.

— Ты вернулась домой перед самым комендантским часом, — заметила Леди Бина.

— Где Ты была? — спросил её мохнатый товарищ.

— На рынке, — ответила я, протягивая щётку вниз по меху. — На рынке Цестия.

— Это хорошо, — кивнул он. — Значит, Ты знакома с расположением рынка.

Почему он казался довольным, задала я себе вопрос. Ведь мне не давали разрешения туда ходить. Рабыня, как правило, не может покинуть дом своего хозяина, точно так же, как она не имеет права одеться без его разрешения. При этом, от неё, конечно, ожидается, что она поставит владельца или надсмотрщика в известность относительно цели своего выхода и получит распоряжение о времени возвращения. В конце концов, она не свободная женщина, она — его имущество, его животное, его рабыня. Я же, охваченная паникой и ужасом, прошмыгнула мимо остолбеневшей Леди Бины и попросту сбежала из дома. Подобный способ выхода из дома для рабынь непозволителен. К моменту моего возвращения я уже более чем хорошо осознала всю чудовищность того, что я наделала. Я раскаивалась в содеянном и боялась наказания. Такая ошибка была крайне серьёзной для той, кто находится в чьей-то собственности. На подгибающихся от страха ногах я поднялась по лестнице и, рухнув на колени и низко склонив голову перед Леди Биной и её животным, взмолилась:

— Простите меня, Госпожа. Простите меня, Господин.

Затем я прижалась губами сначала к туфлям Леди Бины, а потом к когтистым лапам зверя. Что интересно, меня не ударили и даже не отругали. Владей мною мужчина, и можно быть уверенной, что я уже была бы привязана и как следует выпорота. Рабовладельцы мужчины склонны быть требовательными к своим девушкам. Тем не менее, я сожалела, что мне не достался такой хозяин, который был бы требователен и суров по отношению ко мне, который проследил бы, чтобы я была превосходной и приятной во всех отношениях рабыней. Именно этого я хотела, всегда хотела, принадлежать по-настоящему, быть полностью покорённой. Разумеется, я вернулась до сигнала комендантского часа.

— Мы часто ходим туда за покупками, — заметила Леди Бина.

— Ты знаешь платформу претора рядом со столами менял? — спросил зверь.

— Да, Господин, — ответила я.

На рынке Цестия было два претора. Один размещался около столов менял, недалеко от Сулового Рынка, место другого находилось через площадь, недалеко от Рынков паги и ка-ла-на.

За столами менял, как нетрудно догадаться, можно было обменять монеты, поскольку, на рынке такого размера как рынок Цестия, в таком городе как Ар, можно было встретить покупателей и продавцов из самых разных мест Гора, так что ничего удивительного в том, что они прибывали сюда с монетами разнообразной чеканки. Естественно, наиболее распространенным платёжным средством на рынке были монеты, отчеканенные в Аре, золотые тарны, серебряные и медные тарски, но попадались и деньги из других городов. Иногда можно было столкнуться с монетой из далёкой Турии. Ценились некоторые серебряные монеты из Джада с отчеканенным на них тарном, а из континентальных — золотые статерии Брундизиума. Зачастую сделки заключались по весу, то есть при помощи взвешивания монет. Просто часто попадаются монеты с подрезанными краями или, как ещё их называют, побритые монеты. Мошенник, профессионально занимающийся бритьём монет, старается сохранить форму подрезанной монеты настолько близкой к круглой, насколько это возможно. Порой после такого профессионала с первого взгляда бывает трудно сказать, что монета была побрита. Но в целом подрезанные монеты довольно легко определить, но потом, конечно, придётся использовать весы. Весьма часто, кстати, в качестве платёжного средства могут предоставить сырое не чеканенное серебро или золото, возможно, расплавленные капли или куски, отрезанные от серебряных или золотых сосудов и кубков, само собой, такие вещи тоже требуют точного определения веса. Торг и переговоры с использованием весов довольно часто становятся весьма горячими. Преимущество, конечно, обычно остаётся на стороне лавочника. Жалобы могут быть переданы любому из двух преторов, которые, что интересно, являясь судьями Ара, очевидно, стремятся находить наилучшее решение вопросов в свете выгоды обеих сторон. Их усилия не только способствуют чести Ара, но и, как многие предполагают, склонны сохранять ценность и целостность рынка, что в перспективе, несомненно, идёт на благо торговли города. Безусловно, главные сделки зачастую заключаются ближе к городским стенам, а то и вне их.

— У меня будет для тебя поручение, — сообщил мне Лорд Грендель.

Его широкие ноздри немного шевелились, словно принюхиваясь к чему-то в комнате. Я задавалась вопросом, какие мысли могли рождаться в тёмном сознании зверя.

— Господин? — замерла я в ожидании.

— Я объясню это тебе позже, — сказал он.

Я продолжала чистить его мех.

— Чего Ты боишься? — поинтересовался зверь немного погодя.