Катя Брандис - Тайна Холли [litres]

Теперь я вспомнил, о каком покрывале идёт речь. Я видел его на кровати в комнате Холли – настоящее буйство красок: изумрудно-зелёный, оранжевый, фиолетовый. Ещё разноцветнее, чем горячие источники в Йеллоустоуне, которыми мы с родителями часто любовались с безопасного расстояния.

– Проблема была в том, что в этом дурацком приюте все кровати должны были выглядеть одинаково – их было по шесть в каждой палате. – Я почувствовал, как маленькое тельце Холли дрожит у меня в лапах. – С воспитательницей я не ладила, и мы всё время спорили, можно ли мне пользоваться этим покрывалом. В общем, мне не разрешили. Тогда я ужасно разозлилась и начала швырять всем, что под руку подвернётся, представляешь?

Я мысленно усмехнулся. Ещё как представляю! Когда Холли выходит из себя, от неё лучше держаться подальше.

– Надеюсь, это были твёрдые тяжёлые предметы? – спросил я, и пушистые ушки Холли защекотали мой подбородок.

– А то! К сожалению, я ещё и укусила эту воспитательницу…

Я попытался скрыть своё потрясение. У людей было не принято кусаться, это я уже понял!

– Конечно, за это меня наказали, – продолжала Холли. – Я спряталась и жутко злилась на людей, на саму себя – и страшно скучала по папе. И как назло, несколько дней спустя, когда все в этом приюте стали считать меня опасной…

– Что? – Мои усы задёргались от любопытства.

– …в приют пришли милые люди, желающие усыновить ребёнка. Не младенца, а ребёнка постарше – вроде меня. – Холли тяжело вздохнула. – Мы немного поговорили, и они были очень ласковы ко мне: видимо, я им понравилась. Но тогда я не хотела иметь с людьми ничего общего, потому что они всё равно не могли меня понять. Я всё ещё страшно злилась и планировала уйти в лес в зверином обличье и больше никогда не возвращаться.

– Нет, только не это! – Я осторожно взял её зубами и потряс. – Ты что, отпугнула этих милых людей?!

– Слушай, когда ты последний раз чистил зубы? – Холли затрепыхалась у меня в пасти, высвободилась и ударила меня крошечным кулачком по морде.

– Ай! – вскрикнул я для виду. – Так что сталось с твоими гостями?

– Я нарочно им дерзила. – Холли обхватила голову лапками. – Знаешь, мне казалось, что я всё равно недостаточно хороша для них. Если бы они забрали меня с собой, я и на них могла бы кинуться – как на ту воспитательницу.

Я вздохнул:

– Но какое отношение это имеет к тому, что ты часто сбегаешь по ночам и где-то… А! – Тут до меня дошло. – Ты что, навещаешь их? Поэтому твой запах был возле того банка – ты проходила мимо по дороге к тем людям? Но что в этом постыдного?

– Ну, я… э-э-э… я… – мямлила Холли.

Вдруг я всё понял:

– Совиный помёт! Ты что, навещаешь их в беличьем обличье?! Так, что они даже не догадываются, что ты – та самая девочка из приюта?!

– Вот именно, – пристыженно созналась Холли. – Они прозвали меня Санди, потому что в первый раз я у них появилась в воскресенье. Орехи, которыми они меня угощают, невероятно вкусные.

Я не удержался и расхохотался. Я фыркал и махал хвостом, вцепившись когтями в дощатый пол.

– И это я слышу от тебя! Не ты ли вечно насмехалась над оборотнями, которые живут в обличье домашних животных? Если я правильно помню – ты презираешь тех, кого кормят и о ком заботятся люди?

Холли вывернулась из моих лап, как маленький тёмно-рыжий торнадо.

– Перестань горланить, иначе скоро все об этом узнают! – зашипела она и хотела дёрнуть меня за уши.

Но, прежде чем она успела забраться мне на голову, я накрыл её лапой:

– Знаешь что, глупенькая ты белка? Тебе надо навестить их по-настоящему. В человеческом обличье.

Едва я её выпустил, Холли с бешеной скоростью заметалась по перилам:

– С ума сошёл! Я не могу! Я так глупо вела себя тогда!

– Но это было много лет назад, верно? – сказал я. – Дай им шанс. – Я снова подумал о своих родителях. Через три дня я наконец-то их увижу. Иногда от тоски у меня начинал болеть желудок. Всё будет зависеть от того, дадим ли мы с отцом друг другу шанс. Я с трудом вернулся мыслями к Холли: – Кто они такие?

Холли сдалась.

– Их фамилия Сильвер, – рассказала она. – Кенни работает в лыжном магазине, чинит лыжи и автомобили-снегоходы, иногда устраивает экскурсии в горы для каких-нибудь чокнутых туристов. Дорис прибирается в гостиницах и очень устаёт. По вечерам они вместе сидят на разноцветном диване у камина, пьют кофе со вкусом лесного ореха и слушают кантри.

– Здорово! Могу поспорить, что они будут рады тебя видеть, – сказал я, от всего сердца желая, чтобы это было действительно так. И чтобы Сильверы вспомнили тот день в сиротском приюте. – Если хочешь, я схожу с тобой. В обличье мальчика, чтобы не напугать их до смерти.

– Ну ладно. Хотя я терпеть не могу кантри. Но им об этом говорить не стоит. – Холли села на задние лапы и стала чистить мордочку, которая, против обыкновения, не была ни в чём перепачкана. – Завтра вечером, хорошо?

Я кивнул. Оставалась только одна проблема: если это не Холли – то кто совершил все эти ограбления в Джексон-Хоул?

Холли ночевала в комнате с Тенью (и со своим любимым покрывалом), но на следующее утро у дверей точно по расписанию стоял жёлто-чёрный школьный автобус, чтобы отвезти её в школу в Джексон-Хоул. Бедная Холли! Она с ненавистью поглядывала на автобус, набитый скучающими подростками, которые пялились в смартфоны, кидались чем-то друг в друга или торопились сделать домашку. Некоторые с интересом пялились из окон на нашу школу и на нас с Холли и Тенью. Они и понятия не имели, кто мы на самом деле!

– Ну ладно, – проскрежетала Холли и направилась к автобусу. – Но они об этом ещё пожалеют!

Я посмотрел на неё:

– Ты всё-таки не откажешься от своей затеи?

Холли встретилась со мной глазами, и на губах у неё заиграла улыбка:

– Да, ведь если я сбегу – полиция вернёт меня обратно. Вот увидите, через несколько дней они меня сами вышвырнут – и всё будет орехово, ясно?

– Не упади! – обеспокоенно произнесла Тень и дала Холли в качестве талисмана одно из своих чёрных перьев.

Когда автобус отъехал, настроение у меня заметно испортилось. Я обошёл вокруг здания и, войдя в боковую дверь, которая вела во двор, оказался рядом с нашим кабинетом. Едва я вошёл, как сразу почувствовал вонь. Фу, волчья моча! У меня на пальцах чуть не выросли когти.

– Что здесь произошло? – спросил я Тео, который орудовал в коридоре тряпкой.