Женевьева Горничек - Сердце Ведьмы [litres]

Женщина заплакала бы от облегчения, если бы не была так напугана. Утром она обнаружила, что всё ещё лежит свернувшись калачиком на кровати, в грязной сорочке, меха и одеяла валялись в беспорядке вокруг, испачканные в пятнах крови. Она оцепенела от шока, но, по крайней мере, с малышом снова всё было в порядке.

В тот день ей потребовалось много времени, чтобы собраться с духом и встать с постели, а затем набрать воды, умыться, всё постирать и поесть. Тогда же она поняла, что всё ещё слишком расстроена, чтобы плакать.

Сны начались в ту же ночь.

Проведя большую часть дня без сна, но в постели, Ангербода после ужина подбросила ещё несколько поленьев в очаг, зажгла свечи для лучшего освещения и устроилась в кресле, чтобы подшить манжету на одном из своих старых платьев. Вскоре она отвлеклась от рукоделия и не успела опомниться, как задремала.

Позже она не сможет сказать, спала она или ещё бодрствовала, когда почувствовала чьё-то присутствие. Ощутила, как кто-то кружит вокруг неё. Призывает её так же, как она звала свою дочь. Произносит слова, которые она знала и не знала одновременно. Выманивает её. Вытаскивает из убежища и сталкивает в глубины сейда.

Кто-то заметил, что произошло ночью.

И этот кто-то от неё чего-то хотел.

Она погружалась всё глубже и глубже, чувствуя, что уже почти задевает край тёмной бездны – чья-то воля, казалось, подталкивала её, побуждала заглянуть за грань, нырнуть с головой в непостижимую пустоту.

Нет .

Ей было известно, что там, внизу, известно ещё с того времени, когда она была Гулльвейг и жила сейдом, – и, спустившись туда, она вернется, постигнув тайны, к обладанию которыми не стремилась.

Тайны, которые ей знать не следовало . То, о чём никто не должен знать.

Она так и сказала Одину, когда отказалась погрузиться в бездну ради него, и за это её сожгли. Трижды. Это не может быть снова он , подумала Ангербода, но не могла разобрать, чьё присутствие ощущает. Присутствие Одина в своём сознании она ощутила бы сразу же, но неизвестный не показывался ей. Неужели его мастерство владения сейдом настолько возросло, что теперь он может полностью сокрыть себя?

– Нет , – снова подумала она. – Оставь меня в покое.

Она сопротивлялась, отстраняясь всё дальше, пока не почувствовала, как безликий голос с удивлением отступил. А потом пришёл в ярость.

Колдунья резко очнулась, когда тяжёлое шерстяное платье соскользнуло с колен и свалилось кучей у ног. Её грудь тяжело вздымалась, а руки дрожали, когда она поднялась с кресла и с трудом наклонилась, чтобы поднять шитьё. Когда ей удалось снова сесть на своё место, она поняла, что слишком устала, чтобы продолжать рукоделие, но не настолько, чтобы снова рискнуть провалиться в сон, поэтому она не знала, чем заняться. Впервые с тех пор, как она решила поселиться в Железном Лесу, Ангербода отчаянно пожалела, что она так одинока.

Однажды летним утром Ангербода спустилась к ручью, что было непростой задачей на её сроке беременности. Она долго сидела, наслаждаясь тишиной и успокаивающим журчанием воды, пока не услышала шелест листьев – из-за деревьев на другой стороне ручья показалась Гёрд с полной корзиной белья. Ангербода нервно приподнялась и поздоровалась с ней, а ётунша первым делом поинтересовалась:

– Знаешь, что Скади вышла замуж?

– Да, слышала некоторое время назад. Не хочешь присоединиться ко мне? Я планировала искупаться, но никак не могу собраться с силами.

Предложение было сделано больше из вежливости, но тем не менее великанша перепрыгнула через несколько камней на другую сторону ручья и села рядом на берегу.

– У меня для тебя кое-что есть, как и обещала.

Она порылась в корзинке и извлекла лоскут мастерски сотканного некрашеного полотна.

– Это головной убор, – пояснила Гёрд, протягивая его ведьме. – Я пришла к выводу, что мамины слишком вычурны для твоего гардероба. У неё все шелковые, или крашеные, или парчовые, с золотыми нитями и узорными плетёными лентами. Не обижайся, но ты одеваешься намного проще, чем она.

Ангербода вынуждена была признать её правоту.

– Спасибо, Гёрд. Убор прелестный, и я буду носить его с удовольствием.

– А если ты захочешь его немного украсить или просто удобнее закрепить на голове, – добавила девушка, – то вот немного ленты, не суди строго, я сама её сплела. – Из сумки она вытащила длинную полоску с узором из синих и зелёных завитков с жёлтыми акцентами. – Но это можно носить и как пояс. Или разрезать и отделать этим платье.

– Твоя работа восхитительна, – с благоговением произнесла Ангербода, приняв ленту и пробежав пальцами по туго сплетённому орнаменту. – Спасибо тебе. Я буду беречь её.

Гёрд просияла.

– Всегда пожалуйста. И это ещё не всё. – Она достала из корзины несколько льняных свёртков, мягких, но объёмных. – Это пелёнки для ребёнка. Моя мать сшила их в подарок – твои зелья исцелили болезнь отца прошлой осенью, и она бесконечно благодарна. Когда Скади сообщила нам, что ты в тягости, мама настояла на том, чтобы сделать для тебя что-то особенное.

– Пожалуйста, поблагодари её от моего имени, – искренне сказала Ангербода. – Это щедрые дары.

– Это самое меньшее, что я могу сделать, – сказал Гёрд, поёживаясь и не глядя на неё. – За то, что была так невежлива с тобой прежде. Я прошу прощения.

– Я и сама была не так уж приветлива. И мне тоже очень жаль. Но скажи мне… Это Скади тебя подговорила?

– Конечно, это она. И всегда пожалуйста. – Гёрд положила свёртки обратно в корзину. – Я помогу донести их в твою… э-э-э… пещеру, когда ты будешь готова. Кроме того, Скади передавала, что она здорова и скоро навестит тебя, но пока ещё в Асгарде… С тобой всё в порядке?

Внезапно Ангербода сжала кулаки, а её лицо побелело – начались первые схватки.

– Не рановато ли для этого? – в панике спросила Гёрд, помогая колдунье вернуться домой. – Так что?.. Всё случится прямо сейчас? Или, может… мне пойти за…

Не так рано, как в прошлый раз. Сейчас всё идёт как нужно.

Схватки были пока несильными и с длительными интервалами. Ангербода обнаружила, что не может удобно устроиться ни в одном положении, поэтому она просто ходила взад и вперёд по поляне.

– Уже поздно куда-то идти.

– Если у тебя есть время так расхаживать, то и я успею сбегать за кем-нибудь, – резко возразила Гёрд и добавила, что, в отличие от её матери, она сама никогда прежде не присутствовала на родах. Ангербода лишь покачала головой, и тогда ётунша села у входа в пещеру и принялась гладить коз, чтобы отвлечься, а ведьма продолжила ходить.

Поздно вечером схватки стали настолько болезненными, что Ангербода больше не могла стоять. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти положение, которое было бы достаточно естественным для предстоящих родов. В конце концов, после долгого лихорадочного перебирания вариантов в соответствии с пожеланиями роженицы, Гёрд сложила одеяла поверх груды мехов, на которую Ангербода откинулась, одновременно присев на корточки.