Женевьева Горничек - Сердце Ведьмы [litres]

Их не беспокоит то, что я сделала. Они знают, почему я так поступила.

Они слышали, что сказала Сигюн, и видят, как их отец уходит с ней.

Он разбил их сердца.

Ангербода встала перед своими детьми, опустив руки по бокам и сжав кулаки. Её платье было влажным спереди от длинных волос и промокло снизу, когда она бросилась в ручей. Она мрачно посмотрела на Локи и сказала:

– Иди.

Муж беспомощно потянулся к ней.

– Бода…

– Иди же .

Тогда он вышел из ручья на другой стороне, а Скади сняла с себя верхнюю тунику и протянула ему. Он накинул её, чтобы прикрыть наготу, и закинул руку Сигюн себе на плечо, а та, всхлипывая, прижалась к нему.

– Я видела, как она ушла вскоре после тебя, поэтому и сама покинула пир, опасаясь худшего, так как она взяла плащ, – сказала Скади ледяным голосом, но так тихо, что Ангербода почти не слышала её слов.

– Похоже, твои опасения оказались верными, – ответил он таким же тоном.

– Если кто-то спросит, я, возможно, вернусь сегодня вечером. А может, и нет. – Скади бросила взгляд через ручей, а затем схватила его за воротник. Она была с ним одного роста, но гораздо сильнее. – Если тебе хоть немного небезразлична судьба Ангербоды и твоих детей, ты не сообщишь богам, где я. И ты не поведаешь им об этой ночи.

Локи стиснул зубы, но кивнул. Он оглянулся через плечо и встретился взглядом с колдуньей. Она первая отвела взгляд, и тогда он с Сигюн исчезли за деревьями.

Скади перешла ручей вброд, и некоторое время все молчали. Ангербода понимала, что их обеих терзает множество вопросов, и была благодарна, что ни одна из них не стала их озвучивать именно сейчас.

Затем колдунья решилась заговорить первой, и её голос надломился:

– Скади, Гёрд, спасибо вам за всё. Но сегодня я хотела бы остаться наедине с детьми. Вы можете заночевать у нас – как я и раньше предлагала Гёрд, но, если вы останетесь, мы вчетвером ляжем снаружи.

– Ангербода… – начала было Гёрд слабым голосом. Теперь она казалась скорее не испуганной, а расстроенной. Девушка подобрала платье, в котором прибыл Локи, а потом, раздеваясь, отбросил в сторону, и протянула его ведьме, чтобы она вытерлась. – Мы…

Но Скади положила руку на плечо кузине и заявила:

– Это мы будем спать на поляне, а вы ложитесь в пещере. Нам просто нужны меха, чтобы устроиться, вот и всё.

Ангербода опустилась на колени, чтобы поднять дочь. Руками Хель крепко обхватила её шею, а ногами – за талию. Она плакала, уткнувшись во влажные волосы матери. Затем женщина положила одну руку на голову Фенрира, а другую – на голову Ёрмунганда и сказала:

– Пойдём домой.

Скади и Гёрд устроились на поляне, как и сказали, а в пещере Ангербода сменила мокрую одежду и свернулась калачиком на кровати вместе со своими тремя детьми. Хель приникла к ней, уткнувшись лицом в грудь, Фенрир прижался к Хель, а Ёрмунганд практически обернулся вокруг всех, устроив голову рядом с братом и сестрой. Он все ещё не умел говорить, но его зелёные глаза были печальны.

– Она сказала, что мои братья – чудовища, – прошептала Хель, сжимая фигурку волка и нервно проводя маленькими пальчиками по затёртым, пожёванным деталям морды. – Я тоже чудовище, мама?

– Конечно, нет. Никто из вас, – ответила Ангербода и поцеловала её в лоб, приглаживая чёрные волосы. – Никогда в это не верь.

– И папа тоже так сказал. Он сам сказал, что мы чудовища , – мрачно произнёс Фенрир у них в головах.

– Он этого не делал, – проворчала девочка. – Папа никогда бы так не поступил!

– Я слышал его, своими собственными ушами слышал, как он произнёс это! – Волчонок заскулил. – Мама, ты действительно всего боишься? Из-за этого мы живём здесь совсем одни?

Ангербода молча проклинала острый слух своего сына.

Если он узнал, что Сигюн пробирается сквозь деревья, конечно, он слышал и часть нашего разговора. Худшую его часть.

Она тщательно подбирала следующие слова, потому что все трое смотрели на неё так, словно от этого зависела их жизнь.

– Мы живём здесь, потому что давным-давно одни люди причинили мне зло.

– Это из-за того, что ты умеешь? – спросил Фенрир, потому что этой ночью дети впервые увидели, как их мать творит подобную магию. – Как то, что ты сделала с той женщиной?

– А что именно ты с ней сделала, мама? – тихо добавила Хель.

Женщина глубоко вздохнула.

– Я наслала на неё видение кое-чего ужасного. Того, что никто никогда не должен видеть. Я не могла позволить ей прийти в наш лес и говорить о вас троих плохо. Поэтому я решила наказать её так жестоко, как только могла придумать. Это было… неправильно с моей стороны, но я поступила так, потому что жутко разозлилась из-за её слов.

– Нет. Это не было плохо с твоей стороны. Что бы она такого ни увидела, что так расстроилась, она это заслужила, – прошептал Фенрир. – А папа пошёл с ней, потому что считает, что она права насчёт нас, да?

– Она ошибается, – яростно возразила Ангербода. – Они оба ошибаются. Не слушай их.

– Эта женщина – одна из тех плохих людей, которые обидели тебя раньше? – Палец Хель в очередной раз дотронулся до шрама на груди колдуньи. – Это у тебя из-за них, мама?

– Да, – подтвердила Ангербода. – Они пронзили и вырвали моё сердце и возложили его на погребальный костёр, где сожгли и меня. Твой папа нашёл его и вернул мне.

– Вернул? – спросил Фенрир. – Но как?

– Просто взял его и принёс мне. А я снова вложила его себе в грудь, и теперь сердце бьётся, как и у тебя. – Она улыбнулась и смахнула мех с его мордочки. – Но что ещё более важно, он дал мне вас троих.

Хель шмыгнула носом и прижалась к ней ближе:

– Хочу к папе.

– Папа нас ненавидит , – проворчал Фенрир.

– Замолчи! – закричала девочка, брыкаясь своими маленькими омертвевшими ножками, одетыми в чулки, и её льняное платье задралось. – Замолчи, замолчи!

После этого потребовалось не менее часа, чтобы успокоить их, и когда Ангербоде наконец удалось это сделать, была уже поздняя ночь. Хель отказывалась слушать, что говорила ей мать, предпочитая вместо этого закрывать уши и рыдать. Но после того как братья уснули, она, казалось, выплакалась и тоже задремала, прижавшись к матери.

Ведьма осторожно высвободилась из объятий дочери и встала, а затем вышла на поляну и устроилась между Гёрд и Скади, которые лежали без сна. Охотница принесла эль в глиняном кувшине из кладовой Ангербоды и теперь неспешно потягивала его из маленькой деревянной чашки, которую носила на поясе.

Когда подруга протянула ей кувшин, ведьма с благодарностью отпила из него, а затем передала Гёрд, которая тоже сделала большой глоток.

– Что произошло сегодня ночью? – спросила наконец Скади, и Ангербода рассказала им то же самое, что и детям, только более взрослыми словами и без объяснения того, что показала Сигюн.