Женевьева Горничек - Сердце Ведьмы [litres]

И это, казалось, окончательно напугало Сигюн.

– Они же как дикие звери, – произнесла асинья, отступая от берега реки. – Они… настоящие чудовища.

Глаза Ангербоды словно заволокло красной пеленой.

В одно мгновение она освободилась от железной хватки Хель и бросилась в воду, намереваясь свернуть шею женщине, стоящей на той стороне ручья, желая только одного – разорвать её на части, но Локи схватил её за талию и заставил вернуться к берегу.

– Не надо, – взмолился он. – Клянусь, обычно она не ведёт себя так, просто напугана. Она не понимает…

– Отпусти меня! – зарычала колдунья, отбиваясь. – Отпусти меня, отпусти! Разве ты не слышал, что она только что сказала?!

Локи съёжился, потому что он сам произнёс нечто подобное всего несколько минут назад:

– Да пойми же ты…

– Хватит , – произнесла Ангербода. Породившая чудовищ . Его слова были непростительны. Но услышав, как их повторила незнакомка – богиня, – она ощутила, как внутри неё рушатся барьеры самообладания. Пальцы её скрючились, и она перевела взгляд на женщину, направляя каждую унцию своей ярости в её сердце.

Ты назвала моих детей чудовищами…

Я заставлю тебя взять эти слова назад.

Она закрыла глаза и замерла в руках мужчины, роясь в глубинах своего сознания в поисках воспоминаний о гибели миров. Когда она отыскала их, то перестала сдерживаться и позволила себе наконец принять это знание.

Склонив голову и нахмурив брови, колдунья с закрытыми глазами перебирала моменты видения, пока не нашла то, что искала. И тогда она улыбнулась.

– Бода? – осторожно проговорил Локи. Его хватка немного ослабла, но не настолько, чтобы она смогла вырваться, если снова захочет броситься на Сигюн. – Что ты?..

Мокрые волосы ведьмы падали ей на лицо, голова всё ещё была опущена, а глаза закрыты, когда она обратилась к женщине на другом берегу ручья.

– Ты считаешь, что имеешь право судить меня, судить моих детей, судить мой народ , – прошипела Ангербода. – Ты и другие боги думаете, что имеете на это право. Но мне известно кое-что, чем я хотела бы поделиться с тобой.

Колдунья вскинула голову и открыла глаза, оказавшиеся мертвенно-белыми, заставив Сигюн ахнуть и отступить назад, прежде чем Ангербода вновь заговорила.

И когда она вновь заговорила, голос её звучал не так, как обычно; её слова сопровождались глубоким, хриплым шепотом, какофонией мертвых, говорящих в унисон с ней.

– Отбрось надежду, Сигюн , – прохрипела ведьма. – Ибо твои боги в конце концов оставят тебя .

– Локи, – прошептала асинья, – о чём она говорит?

Локи ослабил хватку и отступил от Ангербоды, на его лице отразились замешательство и беспокойство. Затем он, казалось, в одно мгновение осознал, что происходит, – как будто его воспоминания о том, что она рассказала ему о сейде, вернулись, – и он схватил её за руку и встряхнул.

– Прекрати это, Бода.

Она не обратила на него внимания.

– Знание будущего – тяжкое бремя.

Это было то, чего колдунья не пожелала бы никому – вернее, никому другому. Но этой ночью Сигюн доказала, что более чем заслуживает подобного наказания. И хотя ведьма знала всё грядущее, что должно произойти, она поделится лишь одним обрывком пророчества, только этим:

– Твои сыновья будут страдать в руках асов , – нараспев произнесла Ангербода, всё ещё не сводя глаз с соперницы. – Хочешь узнать, как именно?

– Это не выход. – Локи встряхнул её ещё сильнее. – Прекрати это!

– О чём она говорит, Локи? – повторила богиня. – Что с ней? И почему её глаза такие?..

Ведьма подняла руку и указала на неё пальцем, и Сигюн внезапно вскрикнула и рухнула на колени, зарывшись руками в волосы.

– Прекрати сейчас же ! Что ты с ней делаешь? – в панике вскричал Локи, схватив колдунью за плечи и становясь между ней и другой женой. – Ангербода, пожалуйста…

Сигюн по-прежнему плакала, закрыв глаза и качая головой, словно желая, чтобы видение исчезло.

– Нет, нет, нет! Я не хочу этого видеть, не хочу этого знать!

– Брат погибнет от руки брата , – нараспев произнесла Ангербода, полностью игнорируя мужа.

– Я умоляю тебя. – Локи перестал трясти её, но не убрал рук с плеч и наклонился ближе, шепча, уговаривая. – Прекрати это.

Но колдунья по-прежнему не обращала на него внимания.

Сигюн повалилась на землю, рыдая:

– Пусть это закончится… Пусть закончится…

– Ангербода, хватит ! – раздался новый голос из-за спины Сигюн.

Этот звук заставил ведьму резко выйти из транса и пошатнуться, а восстановив равновесие, она увидела Скади, выходящую из-за деревьев на противоположном берегу. На мгновение Охотница смутилась, как будто развернувшаяся перед ней сцена оказалась не такой, как она ожидала: асинья казалась невредимой, за исключением того, что тихо плакала, а Ангербода и Локи находились достаточно далеко, чтобы причинить ей вред.

По крайней мере, физически.

Скади опустилась на колени рядом с Сигюн, прошептала несколько слов утешения и помогла ей подняться на ноги. Утирая слёзы, богиня сильно дрожала, её лицо выражало противоречивую смесь ужаса и стыда.

– С тобой всё в порядке? – спросила ётунша. Она бросила взгляд через ручей на Гёрд и детей, а затем, наконец, на Ангербоду, и её осенило: – Это… Сигюн, это первый раз, когда ты встретилась с… детьми? – Слова «и с другой женой» повисли в воздухе невысказанными, но очевидными для всех присутствующих.

Женщина посмотрела на неё с болью в глазах.

– Ты знала ? Даже ты? И тебе не пришло в голову сказать мне об этом? Я думала, мы подруги .

Внезапно Ангербода почувствовала глубокую пустоту в груди, и всё её тело словно окоченело.

Скади оглянулась на ручей, и выражение её лица стало каменным.

– Иди сюда, ты, болван, – ледяным тоном сказала она Локи, крепко сжимая Сигюн. – И забери свою жену домой.

– Не указывай мне, что делать, – прорычал Локи, но отпустил Ангербоду, и та, спотыкаясь, выбралась на поросший травой берег.

– Уверена, ты не хочешь прямо сейчас ввязываться со мной в перепалку, – произнесла Охотница, и её голос, низкий и опасный, в этот раз не просто намекал на смертоубийство, а не оставлял в нём никаких сомнений. – Я разорву тебя на части.

Взгляд Локи полыхнул ненавистью, настолько он был взбешён тем, что его собственные слова были брошены ему в лицо. Но он оглянулся на Ангербоду, которая уже обрела самообладание и смотрела на него сверху вниз, невозмутимо и не собираясь извиняться за произошедшее. Мужчина выглядел так, будто собирался что-то сказать, сделать ей выговор, но затем его взгляд переместился за её плечо, и его глаза расширились.

Ангербода тоже обернулась, чтобы понять, на что он смотрит, и ахнула, вспомнив – их дети здесь, и они присутствовали на протяжении всей этой кошмарной сцены. На какое-то ужасное мгновение ей показалось, что они сейчас отшатнутся от неё с теми же чувствами, что отражались в глазах Гёрд, – с ужасом и отвращением, – но нет, их внимание было приковано к отцу. По лицу Хель текли слезы, а Фенрир и Ёрмунганд смотрели на него с чем-то похожим на обиду.