Ядвига Симанова - Восход памяти [litres]

Особняк стоит вдалеке от дороги, окруженный величественными соснами, за высоким секционным забором, декорированным изысканными элементами художественной ковки. Я решил действовать открыто, не таясь. Припарковал автомобиль у ворот. В кармане было удостоверение журналиста. Думал, спросят – скажу, что приехал договориться об интервью со знаменитым музыкантом, молодежным идолом; по телефону дозвониться не смог, решил попытать счастья, явившись прямиком сюда пред его светлы очи. Надо сказать, я прихватил с собой и луч – я выслеживал Вихрь, а АЛИК смог бы уловить колебания его энергополей.

– Ты взял с собой ту милую красную шапочку? – спросила Марианна.

– Да, она и сейчас со мной, в кармане куртки. Взял и не пожалел, но об этом потом. Подошел к воротам – заперты. Ни кнопки вызова, ни охраны при входе. Тупик. Не уходить же, в самом деле, ни с чем? Недолго думая, я перемахнул через ограду, воспользовавшись в качестве опоры удачно встроенными в секции резными украшениями. Я проник на территорию, когда уже стемнело, и, подобно жалкому воришке, прокрался в вечерних сумерках меж темных стволов осин, с презрением взиравших на меня свысока.

Поздно. Слишком поздно я сообразил, что участок могут охранять собаки – из-за угла дома стремглав выскочили три лающие тени. С пугающей быстротой они неслись на меня, ловко огибая колонны могучих стволов. Страх погнал меня вперед. Я, спотыкаясь о корни, сколы дорожной плитки, бог знает о что еще, на одном дыхании преодолел стометровку – примерно столько оставалось до дверей особняка. Лай за спиной усиливался, еще ближе – и он перешел в яростное рычание. За высокими прозрачными дверьми дома поблескивал огонек. «Значит, в доме кто-то есть», – подумал я, собравшись барабанить в дверь. Секундой позже мне пришел бы конец – позади отчетливо клацнули челюсти, – но двери вдруг сами отворились передо мной, причем ровно настолько, чтобы я в них протиснулся, и тут же захлопнулись за моей спиной, оставив трех доберманов несолоно хлебавши.

Собаки продолжали пастись снаружи – разочарованные, они недовольно скулили, размазывая слюни о дверное стекло. Я обернулся в направлении источника света, приготовившись объясняться, извиняясь перед хозяевами дома за свое вторжение, удостоверение журналиста было наготове. Но то, что я, мчась, не разбирая дороги, принял за огонек, на поверку оказалось не чем иным, как огромным, во всю стену, экраном. Монитор транслировал изображение МС Рад-Х, демонстрируя одно лицо – и ничего кроме. Сперва я вздрогнул, подумав было, что изображение живое и сам паренек, сидя где-то в соседней комнате, сейчас наблюдает за мной и вот-вот заговорит. Но я ошибся – картинка была мертвой, застывшей, как и искусственная улыбка музыканта, исполненная одним непомерно растянутым ртом, в то время как глаза, лишенные какого-либо выражения, смотрели остекленело.

Я оторвался от экрана и осмотрелся. Чересчур просторный первый этаж нисколечко не походил на жилой. Ровный, гладкий пол, голые стены, на высоченном потолке установлено освещение наподобие светодиодных лент, но не включено. По углам стояла какая-то аппаратура. Не наблюдалось никакой мебели. В общем плане зал напоминал танцпол, только безлюдный – кругом ни души. Я, оглядевшись повнимательнее, приметил винтовую лестницу, ведущую наверх. Ступил на нее, осторожно начал подниматься. Ступенька – одна, другая; ладони скользили по гладким перилам. Где-то на третьей ступеньке карман куртки завибрировал. И нет, не из-за телефонного звонка, заработал АЛИК, о котором я в суматохе совсем позабыл.

– Шапка? – спросила Марианна.

– Да, красная шапка. Акустический луч улавливал магнитные волны Вихря, начиная «сходить с ума». Это могло означать лишь одно – устройство находилось в непосредственной близости к самому центру действия электромагнитного поля искомой информационной помехи. «Не случайно я попал сюда и не зря», – подумал я тогда. Охотничий азарт охватил меня, и я начисто забыл об осторожности, рванул по лестнице вверх. Карман продолжал отплясывать джигу, а я уже был наверху. Тьма – хоть глаз выколи. Мой взгляд метнулся к комнате с балконом – в окно ярко светил уличный фонарь. Внезапно какой-то черный лоскут отделился от неосвещенной стены, стрелой взметнул вверх, больно хлестнув по лицу. От неожиданности я вскрикнул, повернувшись назад к лестнице, прослеживал невообразимый полет кусочка темной материи. Только никакая это была не ткань, а большая черная ворона. Ворона, улетая прочь к залу первого этажа, каркнула, позвав за собой двух других, которые, подражая первой, вспорхнули за моей спиной и нагло промчались мимо, задев крыльями мою шею.

Не дойдя до балкона, я посмотрел направо. Глаза уже сносно различали предметы в темноте. У стены, где прятались вороны, находился по виду старинный стеллаж из дубового массива. На стеллаже стояли маленькие статуэтки, точь-в-точь такие, как ты их описывала, – черно-белые человечки, перетянутые красной тесьмой. Элизиум…

Марианна ахнула, подвинулась вперед, подперев ладонями щеки.

– Ты забрал их? Статуэтки? – спросила она.

– Должен был, но не забрал, – ответил Константин, опустив глаза. – Меня спугнул призрак.

Марианна удивленно вскинула брови.

– Да-да, призрак. Только я собирался взять статуэтки, как снаружи за окном послышались шаги и уже знакомый лай доберманов. Я крадучись пробрался на балкон и через прутья решетки посмотрел вниз. Под фонарем разгуливал человек в униформе, с виду охранник. У его ног вертелись собаки. Охранник поднял голову, свет от фонаря упал на его лицо. И меня словно током ударило – опять он! Тот тип с выпирающей челюстью с фотографии из бабкиной картотеки, он же – подручный доктора Мансурова. Как молнией пораженный, я не мог ни вдохнуть, ни шевельнуться. Подлая корявая память безжалостно досаждала, снова и снова воспроизводя выстрел и его в луже крови на полу у лифта. Пока мой ум отфильтровывал реальные события от галлюцинаторного бреда, «призрак» исчез из поля зрения. Я вернулся в комнату. Я бы так и простоял там всю ночь, тупо уставившись на статуэтки, не имея ни малейшего понятия, что следует предпринять, если бы отчетливо различимый скрип ступеней на лестнице не вывел меня из оцепенения. Помню, как сейчас: ноги не слушаются, я кое-как медленно плетусь к балкону, шагаю в дверной проем, прислоняюсь к стене, что справа, и замираю чуть дыша. Но неугомонный луч продолжает отплясывать в кармане, реагируя на колебания вихревого поля, а заодно и выдавая меня с головой. Еще какое-то время я рассчитывал, что, возможно, охранник повернет назад. Но слух развеял все иллюзии – лестница продолжала хрустеть под тяжелыми шагами «призрака». Уже слышалось его дыхание, такое же тяжелое, как и шаги. Ждать было нечего. Об Элизиуме я и думать забыл. Единственное, что заботило меня в тот момент, – как бы не угодить в лапы «призрака». Словом, я дико сдрейфил. Сиганул с балкона вниз, зацепил ограждение, порвал куртку. Угодил в какой-то засохший репейник – поцарапал шею, извозился весь, проехавшись по земле. Собаки, дежурившие внизу, видимо, никак не ожидали, что добыча сама свалится с неба, обескураженно уставились на меня, будто решая, сон я или явь. Тем временем я, перекатившись кубарем, встал на ноги и побежал, не оглядываясь, прочь от доберманов, которые непростительно долго собирались с мыслями, но все же сорвались с места, прочь от «призрака» и от Вихря, который я так долго искал.