Джули Кагава - Железная дочь [litres]

– Отойди! – велел мне Эш, когда Стражники Шипа двинулись вперед, замыкая смертоносный круг. Их было больше, чем показалось с первого взгляда; они будто отделялись от деревьев и кустарников. Я взглянула на Эша, занявшего оборонительную позицию – скипетр в одной руке и меч в другой. Может, взять скипетр и убежать? Я взглянула вниз по склону, на долину, и сердце мое похолодело от страха. Ну уж нет! Мне ни за что не пройти через это бурлящее месиво живой.

Сверкнули молнии, яркие и зловещие, и между вспышками на верхушке холма появилось белое существо. Поначалу я подумала, что это конь. Только оно было меньше и изящнее, скорее, олень, с львиным хвостом и раздвоенными копытами, едва касавшимися земли. Между ушами во лбу возвышался завитый рог, завораживающе красивый и в то же время устрашающий, разрушая все мои представления об единорогах. Он смотрел на меня глазами мудрыми и темными, как дремучий лес, и я вздрогнула, будто узнав его на мгновение, но воспоминание тут же растаяло.

«Меня прислал Грималкин, – прошептал в моей голове голос, мягкий, как прикосновение пера. – Торопись, Меган Чейз!»

Дернув головой, единорог развернулся и исчез вниз по склону. И в этот момент я поняла, что нужно делать.

Вся эта встреча произошла, казалось, в одно мгновение. Когда я снова повернулась к ребятам, они по-прежнему стояли наизготове, ожидая нападения Стражников, пока те медленно подступали, будто зная, что нам никуда не деться.

– Эш, – прошептала я, кладя руку ему на плечо, – дай мне скипетр!

Он оглянулся на меня через плечо.

– Что?

– Я доставлю его Мэб. Просто задержи их, а я пересеку долину.

Эш уставился на меня, на лице его читалось сомнение. Я сомкнула руку на скипетре, стиснув зубы от обжигающего кожу холода.

– У меня получится!

– Эй, принц, – крикнул Пак через плечо, – ты уж присоединяйся к нам, как готов будешь!

По долине эхом разнесся крик: в нашу сторону летела темная фигура с туго обтянутыми кожей крыльями и всадником на спине.

– Эш!

Стражники были совсем близко, а Эш не отпускал скипетр. С отчаянием я посмотрела ему в глаза и увидела в них нерешительность, сомнение и страх перед тем, что он посылает меня на верную смерть.

– Эш, – прошептала я, положив вторую руку ему на грудь, – ты должен довериться мне!

Он вздрогнул, кивнул и ослабил хватку. Сжав скипетр, я попятилась, выдержав его обеспокоенный взгляд. Стражники подходили все ближе, а над деревьями снова эхом пронесся вой виверны.

– Будь осторожна, – сказал Эш, и эти два простых словах таили в себе целую бурю эмоций.

Я кивнула, затаив дыхание.

– Я не подведу! – пообещала я.

Стражники с воплями бросились в бой. Эш повернулся к ним, сверкнув клинком, а Пак, издав боевой клич, нырнул в их ряды. Крепко сжимая в руках обжигающий скипетр, я развернулась и побежала.

Единорог ждал у подножия холма, практически невидимый в тумане, но рог его был более реален, чем что бы то ни было. Сердце мое забилось быстрее, когда я подошла к нему. Хотя единорог стоял совершенно неподвижно, наблюдая за мной, для меня это было все равно что подойти к живому тигру, ручному и дружелюбному, но все же тигру. Он мог опуститься и положить голову мне на колени, а мог взорваться и в ярости проткнуть меня этим мерцающим рогом. К счастью, ничего такого не произошло. Я подошла так близко, что могла видеть свое отражение в его глазах, и стояла неподвижно, как статуя.

«Что мне ему сказать? Попросить разрешения взобраться ему на спину?»

Воздух прорезал пронзительный вой, и над нами пролетела тень виверны. Единорог вздрогнул и в страхе прижал уши.

«К черту, нет у меня времени!»

Когда вой виверны раздался снова, я неуклюже вскарабкалась единорогу на спину и вцепилась ему в гриву.

Как только я уселась, единорог одним фантастическим прыжком перепрыгнул через камни и приземлился на краю ледяного поля. Сердце мое подскочило к горлу. На мгновение единорог замешкался, оглядываясь по сторонам, выбирая более легкий путь. Красноглазая гончая прыгнула на нас, зарычав и высунув язык. Единорог проворно отскочил в сторону и стукнул копытами. Раздался треск и визг, и собака, уже на трех лапах, убежала в туман.

– Нет времени идти в обход! – прокричала я, надеясь, что единорог меня поймет. – Мэб на другом берегу реки! Нужно идти напрямик, быстрее!

Позади нас раздался рев. Я оглянулась и увидела, как виверна, нырнув со склона, скользит по земле прямо к нам. Роуэн сидел у нее на спине, обнажив меч, устремив на меня свой яростный взгляд, и живот мой сжался от ужаса.

– Вперед! – взвизгнула я, и мой скакун, отчаянно заржав, ринулся в самое сердце битвы.

Единорог прыгал сквозь весь этот хаос, уворачиваясь от оружий, перепрыгивая через препятствия, двигаясь с ужасающей скоростью. Я вцепилась в гриву так, что рука дрожала; другую руку обжигал скипетр. Летние и Зимние фейри кругом рвали и резали друг друга на части, крича от ярости и боли и искренне наслаждаясь жаждой крови. Пока мы неслись через поле битвы, перед глазами мелькали сцены боя. Пара троллей, утыканных копьями, колотили каменными дубинками стаю гоблинов. Трое красных колпачков поймали в воздухе вопящую сильфиду, и, не обращая внимания на ее острые, как лезвия, крылья, закололи насмерть ножами. Благие рыцари в зеленых и золотых доспехах сражались на мечах с Неблагими воинами, причем настолько грациозно, что, казалось, они танцуют; но их неземная красота была искажена ненавистью.

Рев виверны раздался прямо над головой, и единорог отскочил в сторону так быстро, что я чуть не свалилась на землю. Крючковатые когти виверны впились в гнома, и бородатый человечек принялся кричать и сопротивляться, пока его поднимали в воздух. Виверна взмыла в облака, и я с ужасом наблюдала, как она бросила борющегося за жизнь гнома прямо на скалы. Сделав ленивый круг, она снова направилась в нашу сторону.

Единорог скакал зигзагами, и я переваливалась из стороны в сторону, с трудом удерживаясь. От страха мне стало дурно. Я так сильно прижалась коленями к крупу скакуна, что ощущала его ребра сквозь платье. Виверна колыхалась в воздухе, сбитая с толку, а затем с леденящим душу воплем снова нырнула. Мой проворный скакун снова увернулся, но в этот раз виверна подлетела слишком близко, практически на расстояние вытянутой руки.

Мы находились посреди поля битвы, но до реки было еще далеко, когда единорог замедлился.

Здесь кипел самый ожесточенный бой. Солдаты обеих сторон кромсали друг друга, окруженные телами погибших и раненых. Единорог, не останавливаясь, метался в толпе, будто зная наверняка, где можно будет проскочить. Но Роуэн не отставал. Когда единорог в третий раз уклонился от атаки виверны, из-под снега вдруг поднялось огромное, похожее на скалу чудовище и размахнулось на нас массивной булавой, задев передние копыта моего скакуна. Грациозное животное пронзительно заржало и упало. Я полетела вперед головой и упала в сугроб; из легких, казалось, выбило весь воздух.