Джули Кагава - Железная дочь [litres]

Я посмотрела на Эша, и он улыбнулся мне краешком губ. Я прочла в его глазах облегчение. Но Мэб была не готова меня отпускать.

– Не так быстро, дражайший Оберон, – промурлыкала она, и от ее самодовольного тона у меня волосы на шее встали дыбом. – Боюсь, вы кое-что забыли. Законы нашего народа распространяются и на вашу дочь. Она должна ответить за то, что настроила моего сына против меня. – Мэб указала на меня скипетром, и толпа сердито зароптала. – Она должна быть наказана за то, что обманом заставила его помочь ей сбежать из Тир-на-Ног.

– Это было не ее решением. – Глубокий голос Эша прервал шепот и роптание. Я взглянула на него пристально и покачала головой, но он проигнорировал меня. – А моим. Она тут ни при чем.

Мэб повернулась к нему, и взгляд ее смягчился. Улыбаясь, она поманила его пальцем, и Эш тут же подошел к ней, не дрогнув, хоть и прижал напряженные руки вдоль тела.

– Эш, – пропела Мэб, подходя ближе, – мой бедный мальчик. Роуэн рассказал мне, что произошло между вами двумя, но я уверена, у тебя были на то свои причины. Почему же ты предал меня?

– Я люблю ее.

Мягко и без колебаний, словно он уже принял решение. Сердце мое сделало сальто, и я ахнула. Но мой голос заглушили испуганные возгласы недоверия, пробежавшие по толпе. Все зашушукали и забормотали, шипели и склабились, некоторые даже кричали, будто хотели напасть на Эша, но опасались своей королевы.

Мэб, казалось, совсем не удивилась, хотя улыбка на ее губах была холодной и опасной.

– Ты ее любишь. Полукровку, дочь Летнего владыки.

– Да.

Мое сердце разрывалось на части. Он выглядел таким покинутым, стоя в одиночку перед своей безумной королевой и тысячами разъяренных фейри. Голос его был спокойным и покорным, словно его загнали в угол, и он сдался, не заботясь о том, что с ним станет дальше. Мне хотелось подойти к нему, но Пак схватил меня за руку. Он посмотрел на меня серьезными глазами и покачал головой.

– Эш… – Мэб положила ладонь ему на щеку. – Ты запутался. Я вижу это по твоим глазам. Ты ведь не хочешь этого, так? Ты ведь любил Ариэллу. – Эш ничего не ответил, и Мэб отстранилась, глядя на него пристально. – Ты ведь знаешь, что за этим последует?

Эш коротко кивнул.

– Я поклянусь, – прошептал он, – никогда ее больше не видеть, не разговаривать с ней, разорвать все отношения и вернуться к Зимнему Двору.

– Верно, – прошептала в ответ Мэб, и болезненное отчаяние разорвало мое сердце на куски. Фейри не мог нарушить клятву, даже если бы захотел. – Поклянись, – продолжала Мэб, – и будешь прощен. Можешь вернуться в Тир-на-Ног. Вернись во дворец и займи свое законное место наследника престола. Сейджа больше нет, Роуэн для меня умер. – Мэб поцеловала Эша в щеку и отступила. – Ты последний принц Зимы. Пора домой.

– Я… – Эш вдруг замешкался.

Я поймала его взгляд, живой и страстный, умоляющий о прощении. Я сглотнула слезы и отвернулась, в горле встал ком. Я не хотела слушать, как его навсегда отнимут у меня.

– Я не могу.

На поле воцарилась тишина. Пак напрягся, я ощущала его шок. Закусив губу, я повернулась, не смея верить своим ушам. Эш спокойно взглянул на Мэб, королева смотрела на него с ужасающим, пустым выражением лица.

– Прости меня, – прошептал Эш с легкой дрожью в голосе. – Но я… не могу. Я не откажусь от нее. Не сейчас, когда наконец обрел ее.

Я была не в силах больше выдержать. Вырвавшись из рук Пака, я бросилась к Эшу. Я не позволю ему сделать это в одиночку. Но Оберон преградил мне путь, протянув руку, неподвижную и властную, как гора.

– Не вмешивайся, дочь, – велел Оберон голосом, предназначенным только для меня. – Это дело Зимнего принца и королевы. Пусть песня доиграет до конца.

Обезумевшая, я бросила полный отчаяния взгляд на Эша. Мэб замерла, превратившись в красивую, но смертоносную статую; земля под ней покрылась льдом, а воздух становился холоднее с каждой секундой. Только губы ее шевелились, когда она взглянула на сына.

– Тебе известно, что будет, если отречешься.

Если Эш и боялся, то не показывал этого.

– Знаю, – ответил он устало.

– Их мир поглотит тебя, – сказала Мэб. – Разорвет тебя на мелкие кусочки. Навсегда отрежет от Небыли, бросит в мир, где тебе не выжить. Будь то один год в мире смертных или тысяча, ты постепенно исчезнешь, пока не перестанешь существовать. – Мэб подошла ближе, указывая на меня скипетром. – Она умрет, Эш. Она всего лишь человек. Состарится, иссохнет и умрет, а душа ее отправится туда, куда тебе дороги не будет. А ты останешься блуждать в мире смертных в одиночестве, пока сам не станешь простым воспоминанием. И в конце концов станешь… – Королева разжала пустой кулак. – …ничем. Навеки.

Эш никак не отреагировал, а для меня слова королевы были словно удар под дых. Желчь подкатила к горлу. Как я могла быть так слепа? Грималкин однажды сказал мне, что изгнанные из Небыли умирают, исчезают навсегда. Тяосин говорила мне об этом в Зимнем дворце, но я не слушала ее. Я знала все это время, но отказывалась верить. А может, просто не хотела помнить.

– Последний шанс, принц, – молвила Мэб жестким ледяным голосом, будто разговаривала с незнакомцем, и отступила назад. – Принеси торжественную клятву, или будешь приговорен к вечной жизни в мире смертных. Выбирай.

Эш взглянул на меня. Я видела боль в его глазах и тень сожаления, но в них было столько эмоций, что у меня перехватило дыхание.

– Я уже выбрал.

– Так тому и быть! – Голос Мэб стал холоднее прежнего. Она взмахнула скипетром, и воздух с треском прорезала трещина. Будто чернила, растекающиеся по бумаге, она расширялась, превращаясь в рваную арку. Внутри мерцал уличный фонарь, и дождь с шипением стучал по дороге, привнося сюда запах смолы и мокрого асфальта. – С этого дня, – прогремела Мэб эхом на все поле, – принц Эш считается предателем и изгнанником. Все тропы будут для него закрыты, ему запрещен вход в любые безопасные укрытия, а если он будет замечен где-либо в Небыли, его предстоит выследить и убить. – Она посмотрела на Эша, губы ее скривились в ярости и презрении. – Ты мне не сын. Прочь с глаз моих!

Эш отступил назад. Не говоря ни слова, он повернулся и зашагал к арке, расправив плечи и высоко подняв голову. На краю тропы он на долю секунды замешкался, по лицу его скользнула тень страха. Но через секунду взгляд его стал решительным, и он шагнул в арку, не оглядываясь.

– Эш, подожди!

Обогнув Оберона, я бросилась к тропе. Фейри шипели и кричали, Пак умолял меня остановиться, но я не обращала на них внимания. Когда я подошла к Мэб, она скривила губы в жестокой усмешке и отступила, освободив мне путь.

– Меган Чейз!

Голос Оберона прогремел, как удар хлыстом, и землю сотряс раскат грома. Я замерла в нескольких шагах от арки так близко, что видно было дорогу и темную улицу, размытые очертания домов сквозь пелену дождя.