Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

– Вороний рынок… – Мерет моргнул, напрягая память. – А, Пеплоусты, вольнотворец, еще один маг… Руду? Руду Булава?

– Батог, – поправила его Сэл. – Руду Батог. Это его Алый дар. Помнишь, что это?

– Да, но…

– Знаешь, где Клефов Плач? На восток в сторону…

– Края Долины. День пути отсюда. – Глаза Мерета широко распахнулись за стеклами очков. – Сэл, ты просишь…

– Нет, – перебила она. – Я не прошу. Я тебе говорю. – Сэл облизнула губы. – Говорю, что Лиетт не заслуживает того, что вот-вот случится. Говорю, что, если отнесешь это перо Руду, он о ней позаботится. Говорю, что… – Она закрыла глаза, судорожно вдохнула. – Говорю, что у меня есть немногое. Я даже не знаю, выйду ли из этого поселения живой. Я мало что могу тебе предложить, но…

Сэл с трудом сглотнула, открыла глаза.

Они не горели. Они поблескивали.

– Лиетт, – произнесла Сэл, – должна отсюда выбраться. Вот, что я тебе говорю. И говорю, что ты должен это обеспечить.

Мерет уставился на перо. Такое маленькое и простое. Всего лишь перо с каплей краски. А Сэл протягивала его, словно клинок, словно даже хуже клинка. Она его оплакивала. Скиталец сделает ради него все, что угодно. А поселение… поселение…

– Сэл, – шепнул Мерет. – Малогорка в опасности?

Она помедлила, потом кивнула.

– Из-за тебя?

Опять кивок.

Мерет знал это и раньше. А теперь поверил. Все, что говорила Синдра – правда. Все, что он здесь сделал, вело к тому, что Малогорка сгорит.

Мерет покинет это поселение, пепел и золу, в которые оно превратится. И если возьмет перо – вот и все, что у него отсюда останется.

Все ради нее. Ради Лиетт. Ради них обеих.

Мерет нахмурился. И глубоко вздохнул. И посмотрел Сэл в глаза.

– Давай сразу проясним, – сказал он, схватив с ладони Сэл перо, – если ты все-таки отсюда выйдешь, ты ее найдешь. И меня. Потому что ты будешь должна мне куда больше, чем сраное перо.

– Ты что делаешь?

Голос Синдры так сочился презрением, что заглушил стон осей и заледеневших колес повозки. Мерет решил ее с этим поздравить – но потом, когда не будет весь обливаться потом.

– А на что похоже? – прохрипел он, с силой дергая хомут.

Колеса слабо, но упрямо скрипнули в ответ.

– Ты, судя по всему, пытаешься выкатить старую повозку Родика из амбара, – проговорила Синдра. – А выглядит, будто занимаешься, мать твою, дурью.

– Ладно, ладно, – проворчал Мерет, морщась от усилий. – Лишь бы хоть один из нас был в курсе событий.

Синдра наблюдала, скрестив руки на груди.

– Тут или один, или другой. Или ты, блядь, не заметил, что кроме нас никого не осталось?

Мерет замер, глянул на Синдру исподлобья.

– Они нормально выбрались?

– Я… – Гнев ее самую малость поутих. – Да. Всем пожилым и детям нашлось место на повозках. Остальные пешие. Еды, воды и тепла им хватит, чтобы добраться куда они там идут. Об этом я позаботилась.

Мерет кивнул.

– Спасибо, Синдра. За все.

И вернулся к попыткам сдвинуть повозку.

– После всего, что я для тебя сделала, я заслужила бо́льшую благодарность, чем несколько пустых слов, мальчик.

– Все, что осталось в моем доме – твое.

Лицо Синдры вытянулось.

– Ты и правда уходишь? Покидаешь Малогорку?

– Сюда идут солдаты. Ты сама говорила.

– И ты мне не верил. Что изменилось? Это она тебе сказала, что будет?

Мерет закряхтел, толкая повозку.

– Сказала.

– Значит, повозка для нее, поэтому ты не сам по себе.

Мерет стиснул зубы. Колеса заскрипели.

– Для нее.

– Кретин, – прорычала Синдра. – Сраный кретин. Ты знаешь, что это за баба? Знаешь, что она сотворила? С поселением?

На этот раз Мерет не потрудился ответить. Синдра все равно не заметила.

– Малогорка была их домом, Мерет. Нашим домом. А эта баба свалилась с неба и его разрушила. И ради чего? Другой бабы?

– Она важна.

– Никто не важен настолько.

– Наверное.

Синдра нахмурилась.

– Тогда почему ты все это делаешь? Почему…

– Потому что я, блядь, не знаю, что еще делать! – рявкнул Мерет. Соленый пот попал в глаза, обжег, но Мерет не моргнул. Он заставил себя смотреть на Синдру, заставил себя толкать хомут. – Я аптекарь. Я смешиваю травы и вправляю кости, а люди все равно умирают. Ты боец, у тебя есть меч. Но люди все равно умирают.

– Люди всегда будут умирать, Мерет. Ничего не поделаешь.

– Да. Не поделаю. И помощь ей тоже ничего не поделает. – Он горячо выдохнул. – Не знаю, что поделает. И поделает ли хоть что-то вообще. Но знаю, что не могу просто смотреть. – Мерет закряхтел, как следует уперся пятками, зажмурился и снова толкнул. – Поэтому вот. Еще потом скажут, что я не делал все, что мог.

Мерет налег на хомут изо всех сил. Колеса и не подумали шелохнуться. Наверное, воображение разыгралось, но не стали ли эти колеса еще упрямей, чем мгновение назад?

Он открыл глаза. Все-таки не воображение. А Синдра, которая уперлась в хомут с другой стороны.

– Нет, – заявила она.

– Нет? – переспросил Мерет, не двигаясь.

– Нет, я не дам тебе сломать себе жизнь, – Синдра толкнула хомут. – Нет, я не дам тебе загубить себя ради этой бабы. И нет, я не собираюсь смотреть, как еще один хороший человек умирает за херовые идеи из уважения к тем, кто этого не достоин.

– Ты меня не остановишь! – заорал Мерет, наваливаясь на хомут.

Колеса скрипнули.

– Я укладывала на лопатки мужиков в шесть раз больше тебя, мальчик. Я тебя остановлю. – Синдра навалилась со своей стороны.

Колеса скрипнули натужнее.

– Людей в шесть раз больше меня не бывает! С дороги, Синдра!

Мерет налег сильнее. Колеса заскрежетали.

– Черт побери, нет! Хочешь уехать, давай уедем. Но так, чтобы с хорошим шансом. Образумься уже, блядь.

Синдра тоже налегла. Колеса взвизгнули.

– Нет! – заорал Мерет.

– Вот кретин, ты же не можешь всерьез…

– Я серьезен. – Мерет зажмурился, толкнул изо всех сил. – Я серьезен, и я здесь, и я могу что-то сделать, и я, блядь, сделаю!

Раздался свист протеза, Синдра гневно пнула повозку.

– Не с этим куском сраного…

Колеса хрустнули.

Со спиц и осей отвалились грязь и лед, повозка вдруг покатилась. На земляной пол шлепнулось что-то тяжелое. Под сотрясший амбар вопль повозка прогрохотала наружу.

Мерет не открывал глаз, пока не ощутил на лице холодный воздух. А когда открыл, Синдры рядом не оказалось.

– Сраный кусок бесполезного, мать его…

Он повернулся на ругань и увидел, что Синдра растянулась на полу амбара. Она, неловко двигаясь, силилась встать на ноги. Мерет не сразу понял, что произошло.

«Поршни, – подумал он, глянув на безвольно свисающий от колена металл. – Поршни протеза. Они откололись. А я говорил не тянуть так долго, а найти того, кто в них смыслит. Мне нужно…»

Осекшись, Мерет уставился на Синдру.