Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

Но она обернулась.

И осмотрелась.

Вокруг был лишь серый холодный туман и ледяные металлические лица. На снегу не было ни единого следа, который принадлежал бы не ей, или ее врагу.

Никаких внезапных атак. Никаких славных боевых кличей. Никакого коварного плана, лишь отчаянная ложь поверженного злодея. Ничего больше.

– Ложь, – пробормотала Веллайн злобно. – И очень жалкая.

Она снова повернулась к Сэл:

– Чего ты добивалась этой ерундой?..

Оказалось, что издеваться сложно, когда в зубах застревает рукоять револьвера. Веллайн отшатнулась, изо рта у нее хлынула кровь. Она изумленно смотрела, как Сэл, слабо улыбаясь, поднимается на ноги. Обагренный рот мага искривился.

– Какой был в этом смысл? – спросила она, скалясь сквозь заливающую лицо кровь. – Обман? Ради чего?

Сэл равнодушно пожала плечами.

– Не знаю. Наверное, ты просто выглядела очень глупо.

– Это тебя не спасет.

– Нет, – улыбнулась она. – Но расскажи-ка, что ты подумаешь обо мне в следующий раз, когда поцелуешь кого-нибудь и почувствуешь привкус крови?

Продолжая улыбаться, Сэл протянула руки. У нее не осталось ничего. Никаких уловок, никакого сопротивления, даже острословия. Даже злых мыслей, что преследовали ее.

Отлично вышло, подумала Сэл. За это она умрет. И умрет медленно. Веллайн не будет торопиться, вымещая каждую каплю ненависти на Сэл. Так она подарит еще время, чтобы Лиетт успела сбежать.

Так себе смерть. Не чистая. Но с большой пользой.

И этого, подумала Сэл, закрывая глаза, должно быть достаточно.

Она задержала дыхание, ожидая удара. В ушах зазвучала песнь Госпожи. Над головой зашелестел ветер. Раздалась одинокая хрустальная нота, прекрасная до боли. Сэл почувствовала, как разливается тепло. Медленно, к ней присоединилась другая.

И еще одна. И еще. А потом жестяной трещоткой задребезжала неприятная мелодия. Она потрескивала, словно записанные на пленку голоса, распевавшие корявый стих. Неэлегантный. Фанатичный.

Знакомый.

– Ну, блядь, наконец-то! – выдохнула Сэл.

И в ответ…

– ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ!

Единственный крик. Извержение звука. Порыв ветра.

А потом, как она и ждала, стало все намного хуже.

Все взгляды устремились вверх, глядя, как с неба падает раскаленно-красный пушечный огонь. Все кинулись прочь, когда он ударил в землю, исторгая фонтаны горячей влажной земли. Все внимание обратилось на другой край поселения.

Из холода появилась одна тень. Следом десять. Сотня.

– Во славу Великого Генерала! – закричал один из революционеров. – Во славу Революции! Десять тысяч лет!

– Десять тысяч лет!

Хриплый, прерывистый крик, исторгнутый сотней глоток. Он сопровождался залпом пушек, грохотом канонерского огня и лязгом брони Паладинов. Он пришел, отягощенный ненавистью, тоской, нежной болью, которую можно унять только огнем и мечом.

Еще до того, как рассмотреть прорехи в одежде, кровь на их лицах, она увидела их глаза. Широко распахнутые, белые от ужаса, от агонии и всех будущих потерь. Революционеры бросились вперед. Не было ни построений, ни стратегий, ничего, кроме врагов перед ними и неутоленной жажды заставить их страдать, ярко проступавшей на каждом лице.

Конечно, Сэл поняла, когда революционеры бросились в бой, что список врагов у них длинный. А она, если не возглавляет его, то прочно в первой десятке.

Сэл бежала так быстро, как могли ее усталые ноги. Воздух позади раскололся, доспех Паладина с ревом наскочил на осадника. Магия и металл столкнулись в брызгах шрапнели. Она поднырнула под пламенные залпы мастеров искры и жара, выпущенные в толпу революционеров. Вслед ей понеслись выстрелы штык-ружей и повторяющиеся залпы орудий. Небесники налетели сверху, голодно обнажая клинки. Гарпуны Драконоборцев поднялись наперерез, чтобы успеть защитить своих владельцев до того, как они падут под безжалостными ударами стали.

А Сэл продолжала бежать. И задыхаться. И пытаться дышать. Следуя узкому коридору пространства, не занятого огнем, сталью или плотью, шедшему через поселение. Выход. Это ее выход. Она бежала к нему. Со всей возможной скоростью, что позволяли легкие.

Пока ее не покинули все силы.

Лужа растаявшего снега. Шальной камешек. Взрыв, прошедший слишком близко. Но все это было неважно. Она упала, содрогаясь от боли, перекатилась по заснеженной земле. Кое-как состыковав землю и задницу, Сэл осмотрелась и поняла, что схватка смыкается вокруг нее. Она не могла сопротивляться, не могла бежать. Поэтому она уцепилась за единственное, что у нее оставалось.

– Вместе? – спросила Сэл Какофонию.

– Как всегда , – ответил Какофония.

Она взвела курок.

Изморозь ударила в землю. Огромные ледяные шипы выстрелили, пронзая революционеров, напавших на Сэл.

Она выстрелила снова.

Руина взлетела, распустилась в воздухе, пробила дыру в сером и невзрачном небе, отправив вопящих небесников в пустоту.

Выудив новые патроны и перезарядив, Сэл выстрелила еще раз.

Геенна окрасила Паладина черным, шлейф дыма вырвался из кабины, пилот выполз, хватая ртом воздух.

И еще.

Шокхват взвыл, дергая сталь к стали, металл к плоти.

И еще.

Изморозь окрасила кожу, лица застыли в агонии.

Снова. И еще. Пока в ее мире не осталось ничего, кроме запаха дыма, вспышек пламени из дула Какофонии и падающих тел. Еще раз, пока она не перестала видеть, кто умирает, во что она стреляет, кого ранит. Еще. Еще раз.

Пока курок не отозвался холостым щелчком.

Она сунула руку в сумку, но нащупала только кожаную внутренность. Вот так все и закончится, поняла Сэл. Без шума и драмы. Пустым мешком и пустым стволом.

– Сэл.

И окровавленным клинком.

Перед ней стояла Веллайн. Отрешенное лицо ее заливала кровь. На ее руках пятна забранных жизней.

– Веллайн, – произнесла Сэл, – я тут подумала…

– Нет, – та пошире расставила ноги. – Хватит.

Зазвучала песнь ее магии, глаза вспыхнули фиолетовым.

– Больше никогда.

Сэл хотела бы себе другие последние слова. Концовку получше. Счастливую. Или, по крайней мере, такую, где завалялось бы еще немножко того вина. Никогда не споют песню, как Сэл Какофония, с трудом сидя на жопе, погибла от рук женщины, жаждавшей ее прикончить.

Но какая разница? Ничего не имело значения: ни Империум, ни Революция, ни имена в ее списке. Единственное, что стоило спасти на этой черной земле, уже далеко.

Сэл позволила этой мысли себя успокоить, закрыв глаза, и принялась ждать.

Налетел ветер, земля под ней вздрогнула. Лезвие вонзилось в плоть.

– Мадам.

Знакомый и успокаивающий голос заставил ее открыть глаза.

Пламя и кровь так и не смогли ее коснуться. Даже если мундир висел рваными лохмотьями, битва разрисовала ее тело своими красками, на ней самой, на ее коже не было ни царапинки. Она оставалась нежной на вид и нетронутой.