Кейти Роуз Пул - И меркнет свет [litres]

Бог наклонил голову Беру:

– Просто скажу, что мне будет лучше без этой формы. Так как это ты меня сюда засунула…

– Ты решил, что она может и вытащить, – закончил за него мысль Гектор.

– Я это сделаю, – тут же сказала Эфира.

Гектор резко повернулся к ней.

– Так и думал, что ты согласишься, – произнес бог, натягивая на лицо Беру что-то вроде выражения удовлетворения.

У Эфиры чуть не закружилась голова, пока она смотрела в такое знакомое лицо, похожее на ее сестру. Ее яркое выражение лица погасло, а свет в глазах потух.

– Когда я вернула тебя, – сказала Эфира, – у меня кое-что было. Чаша. Она сделала меня сильнее.

– Тебе нужна эта Чаша, чтобы освободить меня?

– Я так думаю, – ответила Эфира.

Бог наклонил голову Беру – этот жест казался каким-то странным.

– Ладно. Мы добудем эту Чашу.

– Я не знаю, где она.

– Святой, я знаю, где находится Чаша, – сказал Лазарос. – Паллас оставил ее себе вместе с тремя другими искажениями твоей изначальной формы.

– В Паллас Атосе?

– Да, – ответил Лазарос. – И могу я скромно предложить оставить его здесь?

Он указал на Гектора.

Глаза мечника горели яростью, и Эфира почувствовала, что снова смотрит на готового убивать юношу, которого встретила в Паллас Атосе.

– Не думай, что я не заметил твое жуткое помешательство на ней, когда мы видели тебя в долине. Если ты считаешь…

– Гектор, – предупредила Эфира. Она выпрямила плечи и посмотрела на бога. – Должна не согласиться с твоим другом. Гектор остается с нами.

Гектор бросил на нее взгляд, полный благодарности и удивления.

– Зачем?

– Потому что они связаны, – ответила Эфира, быстро размышляя. – Их эша. Возможно, это поможет мне отделить ее эшу от твоей.

Казалось, что бог обдумывал ее слова, хотя сказать наверняка было сложно.

– Если это поможет тебе, – наконец ответил он, – то мы все туда отправимся.

Прежде чем Эфира успела подумать о том, на что они согласились, бог перенес их во вспышке яркого света.

– Раздавай.

Антон не поднял взгляд, собирая карты на столе перед ним. Они со Странницей только что закончили последний раунд канбарры, их еженощного ритуала с момента отплытия в Паллас Атос.

Но этой ночью Илья впервые поймал его за игрой. Странница уже ушла спать, и Антон не мог не задуматься, ждал ли Илья этой возможности.

– Я не стану играть в карты с тобой, – резко ответил Антон.

– Но нам всегда было весело, – ответил Илья, входя в комнату. – Разве ты не помнишь, как мы не спали ночами и играли в карты до самого рассвета? Ты приходил в восторг каждый раз, когда побеждал. Так гордился тем, что смог одолеть меня. Конечно же, чаще всего я позволял тебе выиграть.

– Я помню, как мы играли в карты в последний раз, – заметил Антон. – Ты держал меня в плену в Назире.

– Ты все еще расстроен из-за этого? – спросил Илья.

Внутри Антона разгорелась ярость, быстрая и горячая.

– Расстроен ли я еще, что ты пытал меня и чуть не убил Джуда?

На лице Ильи отразилось раскаяние, и Антон разозлился еще сильнее.

– После всего, через что мы прошли за последние несколько недель, всего, чем я помог тебе… Я думал, может, ты увидишь, что я изменился.

– Пожалуйста, – Антон безрадостно усмехнулся, – только, не говори мне, что ты ради этого помогаешь нам.

Илья пожал плечами и положил руки на спинку стула, который только что освободила Странница.

– Ты и раньше говорил мне, что изменился, помнишь? – спросил Антон. – Когда мы с Эфирой отправились на встречу с тобой в Паллас Атосе. Ты сказал, что пришел извиниться. – Ему не нужно было напоминать брату, что его слова оказались ложью.

Золотистый взгляд Ильи был серьезным и искренним:

– Возможно, глубоко внутри я говорил правду.

– Что бы ты ни чувствовал глубоко внутри, это не считается, – сказал Антон. – Знаешь, каково было мне, когда единственный человек, которому я небезразличен, обращается со мной так, как ты обращался со мной? Ты превратил мою жизнь в кошмар.

– Знаю, – тихо произнес Илья, – но если я могу хоть каким-то образом заслужить твое прощение за содеянное, за то, кем я тогда был…

– Прощение не заслуживают, Илья, – выпалил Антон. – Ты или получаешь его, или нет. От тебя это не зависит. Ты не можешь поступать хорошо просто потому, что считаешь, что это отменит плохое. – Он яростно вытер слезы. – Ты хочешь помочь нам? Отлично. Но я не обязан прощать тебя.

Илья сжал челюсти.

– Так ничто не имеет значения? Никакие мои действия не повлияют на твое мнение обо мне? Я всегда буду монстром, старшим братом, который мучил тебя, да?

– А какая разница, что я думаю?

– Потому что ты мой брат, – сказал Илья. – Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо когда-либо. И, если ты смотришь мне в сердце и видишь там только зло, значит, только это там и есть. Я не могу изменить это. Не могу… – Он резко махнул рукой, словно хотел швырнуть стул на другой конец комнаты. Но вместо этого крепче вцепился в него так, что побелели костяшки.

– Это не моя работа, – тихим голосом произнес Антон, – говорить тебе, кто ты. Хочешь стать лучше? Так будь лучше, Илья.

Илья просто мгновение смотрел на него широко распахнутыми золотистыми глазами. Впервые за много лет он не ответил красивыми словами или аккуратными отмазками.

– Уже поздно, – резко сказал Антон. – Нам нужно сосредоточиться на завтрашнем дне. Я пойду посплю.

Он оставил Илью возле угасающего камина и направился по коридору в комнату, которую выбрали они с Джудом.

Джуд как раз расстилал постель, когда вошел Антон. Он глянул через плечо, когда новогардиец закрыл за собой дверь.

– Все в порядке?

Антон пересек комнату в несколько коротких шагов и обхватил Джуда руками.

– Возможно, это глупый вопрос, – сказал Джуд, и Антон слышал улыбку в его голосе. – Ты в порядке?

– Скорее всего нет, – признался Антон и отстранился, чтобы увидеть слабо улыбающееся и обеспокоенное лицо Джуда. – Но мне уже намного лучше. Илья…

Лицо Джуда потемнело:

– Мне жаль, что нам нужна его помощь.

Антон покачал головой:

– Я думал, что после всего этого времени, всего, что он сделал, мне будет все равно.

– Он сделал тебе больно, – произнес Джуд. – Это не проходит просто так.

– Нет, – согласился Антон, отворачиваясь. – Но я сказал ему, что он не может заслужить мое прощение, и все равно хотел, чтобы он попросил. Не то чтобы я хочу, чтобы он страдал, как я. Этого я никогда не хотел. Я просто хотел, чтобы он…

Джуд повернул лицо Антона к себе.

– Чтобы он что?

Антон спрятал это глубоко внутри и думал, что оно ушло. Но, глядя в зеленые глаза Джуда, прижавшись щекой к его нежной ладони, он понял, что это чувство всегда было там, росло внутри его голодающего сердца.