Сьюзан Деннард - Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология]

Она была великолепна.

Да, я встречался с девочками красивее. Но не так уж часто.

Я улыбнулся ей, пустив в ход патентованную тысяче-ваттную ухмылку Валуа, но она осталась напряженной и отстраненной, словно я был вовсе не прекрасным образцом рафинированной мужественности, а непредсказуемым диким зверем, что может атаковать в любой момент. Ее глаза то и дело возвращались к моему луку, будто оружие в моих руках заставляло ее нервничать, словно она видела позади меня ряд из призраков животных, убитых с его помощью.

Ну ладно, что же, самое время показать, что я вовсе не дикарь.

– Здравствуй, незнакомка. Я – Брам Валуа Второй... Валуа, как город неподалеку.

Она протянула руку, и позволила ее пожать, но затем вырвала с такой резкостью, будто прикосновение причинило ей боль. Отступила на шаг и вцепилась в свою книгу.

До этого момента я не услышал от нее ни слова.

Новый взгляд на мой лук.

Я прищурился:

– Надеюсь, ты не одна из тех веганок, что готовы обниматься со всеми деревьями? Потому что я охотник, и горжусь этим.

– Нет.

– Что «нет»?

– Я не веганка, готовая обниматься с деревьями.

– Отлично, – я расслабился, и еще раз полыхнул в ее сторону своей улыбочкой. – Что там у тебя, роман? – и я указал подбородкам на книгу в ее руках.

Она покачала головой, и волосы ее закачались из стороны в сторону.

– Что же тогда? Книга заклинаний? Или ты читаешь о травах, ядах и кипящих котлах? Ведь девушка зайдет в такую чащобу лишь ради по-настоящему грязного любовного романа или нью-эйдж-викканского куска дерьма в виде справочника по магии.

Она рассмеялась, и смех ее оказался приятным.

Этого нельзя сказать о многих девушках – некоторые барышни, с которыми я оказывался в компании, издавали смех немощный, ненатуральный или принужденный. Только ее смех был искренним. Искренним и неистовым, как зимний ураган в Скалистых горах, что насыпает три фута снега за двадцать четыре часа.

– Меня зовут Индиго Бё, – сказала она, и это прозвучало столь же искренне и неистово.

Она уселась обратно на подстилку из папоротников, ну а я хлопнулся наземь рядом, отложив в сторону лук и стрелы. Я протянул руку, и она отдала мне голубую книгу. Название у нее оказалось невнятным – «Одинокая охота».

Я полистал томик, ожидая найти дымящиеся сексом сцены или иллюстрацию самодовольной девы, стоящей на вершине холма посреди грозы и читающей заклинание по поводу прелестей сестринства. Но книга оказалась нонфикшеном, описанием жизни волков – изложение их привычек, устройства логова и того, что происходит внутри стаи.

Я вернул книгу хозяйке и поинтересовался:

– И почему ты читаешь о волках?

Она пожала плечами, хрупкие косточки двинулись под небесно-голубым шарфом:

– Просто интересно.

– Итак... ты в нашем городе временно? Позволь мне догадаться... твой папа – знаменитость не первого ряда, что-то вроде профессионального игрока в гольф, и вы явились сюда, чтобы потолкаться локтями с богачами.

Она просто улыбнулась, ее пухлые губы изогнулись очень завлекательным образом.

– Ага, я догадался. Именно поэтому ты не знаешь ничего по поводу этих лесов. Только у меня и у моих братьев хватает смелости гулять здесь, – я указал на огромный мертвый дуб в двух дюжинах ярдов от нас, ветви дерева торчали на фоне неба цвета ее шарфа. – Около ста лет назад точно вот тут повесили трех женщин, и теперь никто не отваживается приходить сюда. Место называют Лощиной Молчаливых Ведьм.

Понятно, что я не рассказал всю историю.

Да, люди не захаживали в эти места, но не только потому, что тут якобы водились призраки, но в первую очередь из-за Чудовища. Но я не хотел пугать ее. Пока не хотел.

Индиго огляделась, словно надеясь обнаружить рядом привидение, взгляд голубых глаз перебегал с одной тени на другую. Потом неожиданный порыв ветра прорвался через кроны и встряхнул все ветви до единой.

Это было начало октября, и шуршание листьев прозвучало громко и резко.

– У меня всегда появляются мурашки, когда ветер творит подобные штуки, – проговорила она. – Он налетел из ниоткуда, словно подслушивал наш разговор и захотел, чтобы мы это узнали.

Индиго погладила собственное предплечье, где на самом деле появились мурашки – я мог их видеть.

– Ага, Молчаливые Леса – жутковатое место, и люди делают правильно, что держатся от них подальше, – сказал я, и тут ветер набросился на нас с новой силой.

Индиго указала на мое предплечье, где тоже появились мурашки.

Со мной никогда ранее не происходило ничего подобного, даже когда стая койотов охотилась рядом с моей палаткой в Орегоне и выла у меня над ухом целую ночь, я остался спокойным, как ночное небо. Когда я наткнулся на медвежонка гризли в районе Банфа, в Канаде, и должен был забраться на тридцатифутовое дерево, чтобы спастись от его матери, мое сердце не забилось быстрее.

Индиго наклонила голову, и на ее лицо упал луч заходящего солнца.

Волосы ее в этот момент почти коснулись земли, и они были прямыми, натуральными и мягкими на вид. Я замер на миг, в восхищении любуясь ее красотой.

Индиго подняла руку и поставила ее между собой и солнцем, заслоняясь от лучей светила.

– Что, они и вправду повесили здесь трех женщин? – спросила она.

– Да. Мой прапрапрадедушка Жан Жорж заставил их замолчать, и поэтому здешние леса и называют Молчаливыми. Да, так и случилось. Спроси, кого хочешь.

– А почему их повесили?

Индиго до сих пор говорила очень мало, так что на мне лежал весь труд поддержания беседы, и это мне нравилось. Я в самом деле не хотел разрушить приятную, тихую обстановку упоминанием о Чудовище, но чем больше я пытался уклониться от ее вопросов, тем более любопытной она становилась.

Таковы уж девушки.

Я оперся локтем о согнутое колено и пробежался ладонью по светлым кудряшкам.

– Это было во времена колорадской золотой лихорадки. Группа веселых девчонок из нескольких салунов создала нечто вроде лиги, чтобы защищать права женщин. Захотели права голоса, права на собственность и того, чтобы с ними обращались как с равными. Они организовывали митинги, пытались создать свой фонд, чтобы все было по закону, но за спинами все называли их Ковеном Валуа.

Солнце закатывалось за горизонт и понемногу становилось прохладно.

Я не хотел показаться мерзляком перед девушкой, с которой только познакомился, но я был раздет до пояса, и приходилось в немалой степени сосредоточиваться на том, чтобы сохранять непринужденный вид и не дрожать, когда очередной порыв молчаливого осеннего бриза касался моей спины.

– Продолжай, – подбодрила она, глаза ее сверкнули. – Что произошло дальше?

Ей было на самом деле интересно, о чем я рассказываю. Ну а как же иначе?