Катя Брандис - Превращение Карага [litres]

Я сосредоточился и послал Брэндону мысленный сигнал:

– Да стой ты, чёрт тебя дери! Машина же!

Никакой реакции. Хотя свет автомобильных фар уже слепил глаза так, что мне пришлось отвернуться. Брэндон пёр вперёд.

– Посмотрим, что я ещё смогу разнести, – заявил он и затопал по асфальту шоссе.

Это был новенький хромированный «Крайслер»! Я не мог различить, кто сидит в салоне – слишком ярко светили фары. К счастью, водитель вовремя заметил движение на дороге и затормозил. Но потом он сдуру взял и загудел. Вот это он зря! В привычных обстоятельствах Брэндон просто проигнорировал бы автомобиль – животные в Йеллоустоуне волей-неволей привыкли к туристам, пешим или на машине. Но теперь, услышав гудение клаксона, бизон повернул голову в сторону «Крайслера» и захрапел:

– Он меня бесит!

– Всё хорошо, Брэндон! Не волнуйся! – взмолилась Холли. – Машинка, маленькая, хорошенькая, сейчас уедет, а ты займёшься пеньками на той стороне.

Брэндон нагнул рогатую голову и напал на автомобиль.

Никогда не забуду, что и как кричали пассажиры в машине. В своё время Марлон счёл своим долгом обучить меня таким выражениям. После первого шока водитель врубил задний ход, мотор взревел, и «Крайслер» безумными зигзагами задёргался назад. Мой друг преследовал его, сверкая глазами.

– Брэндон, прекрати! – завопил я в отчаянии. – Натворишь бед! Таких бед!

Неравный это был бой. Бизоны могут бегать со скоростью до семидесяти километров в час, если припрёт. Видал я в кино, как машины удирают задним ходом, но не думал, что такое бывает в жизни. Брэндон догнал машину, поддел рогами решётку радиатора, вздёрнул вверх голову и приподнял переднюю часть машины над дорогой. Заскрежетала жесть, передние колеса крутились в воздухе вхолостую.

– Ага! – ревел Брэндон. – Попался!

У водителя, должно быть, случился нервный шок. Брэндон попятился назад и с грохотом швырнул машину обратно на дорогу. Бизон ткнул рогом в левую фару. Зазвенело стекло.

– На, вот тебе!

– Спрыгивай, Холли! – велел я, и белка без лишних слов соскочила с моей спины. Я гигантскими прыжками помчался к Брэндону. Пора было вмешаться. Уже натворили дел, а Брэндону всё мало. Он собрался взять разбег для нового удара, но тут я как тень скользнул между ним и автомобилем.

Брэндон опешил:

– Караг? – и как будто очнулся.

Я вспрыгнул на капот. В машине заорали пуще прежнего.

– Хватит, всё, хорош на сегодня, Брэндон! Оценил свои силы? Молодец, теперь пора обратно. Пошли!

– Ладно, – согласился Брэндон, слегка разочарованный, – да, что-то я… того…

Невероятно: этот идиот за рулём опять загудел!

Брэндону снова снесло крышу, он бешено обежал вокруг и атаковал машину сбоку. Бах! Он боднул головой пассажирскую дверь, и хотя это был тяжёлый автомобиль, бизон сдвинул его к обочине. Я едва не свалился в кювет, мне не за что было зацепиться когтями на гладком лакированном капоте, как на льду. Упс, теперь на крышке остались превосходные следы от моих когтей. Я спрыгнул на землю. Пассажирская дверь походила на гигантскую суповую тарелку – увы, с двумя дырками от бизоньих рогов.

Другого выхода нет, понял я, придётся применять силу.

– Брэндон, хватит!

И когда он снова тупо уставился на меня, я отвесил ему мощную оплеуху. Прямо с когтями.

– Уй! – обиделся Брендон. – Ты чего?!

– Это ты чего! Очнись уже!

Видимо, до дурака за рулём наконец дошло, что гудеть не надо. Хорошо, он не додумался мигать фарами или вылезти из машины и удрать.

Я с трудом вытолкал Брэндона с шоссе, и он потопал в лес.

– Вот так, хороший мальчик . – Холли взобралась ему на спину и гладила его растрёпанную голову. Но скрыть свои настоящие эмоции не могла, и я слышал, как она тихо ругала его «дурным безмозглым козлом» и переживала, что будет скандал.

«Крайслер» неуверенно, медленно двинулся дальше. Ну и слава богу, легко отделался.

Измученные, мы превратились в людей, оделись и молча зашагали в сторону школы.

– Ладно, никто же не знает, что это были мы, – успокаивала сама себя Холли, впрочем, совершенно неестественным тоном. – Мало ли что: вышел неуравновешенный бизон погулять – а тут джип.

– Да, точно, – с надеждой подхватил Брэндон.

До него понемногу стало доходить, что он устроил, и вид у него был как у овцы во время грозы. Только бы он не впал в депрессию – иначе вся история была зря!

– Не хочу вас расстраивать, – устало заметил я, – но в округе найдётся не много бизонов, которые гуляют по ночам в компании пумы и белки.

Я засыпал на ходу! Когда я пума, я могу почти не спать, но как человек, после всего этого экшена, я был еле живой.

– Почему гуляют? – не понял Брэндон. – Люди в машине видели только, как мы сражаемся.

– Сражаемся? Брэндон, я один раз дал тебе по морде – какое же это сражение? Или ты имеешь в виду себя и автомобиль?

– Не важно! – вмешалась Холли. – Всё останется тайной.

– Прекрасно, – согласился я.

– Но это было круто! – признался Брэндон, и мы все трое не смогли сдержать улыбки.

Лишь бы тренировка прошла не зря.

За последние два года я видел много смеющихся людей. Поначалу я доверчиво смеялся в ответ, но смех Джефри мне никогда не нравился. И остальные волки радовались явно не только тому, что у меня на голове плясал ворон, а я не мог его согнать. И не собирался, потому что, во‐первых, я ему позволил скакать у меня на голове – на уроке мы изучали дружеское общение между разными зверями, – а во‐вторых, я не оставлял попыток доказать Лу, что я неопасен, миролюбив и вообще случайно родился хищной кошкой. Подумаешь, ворон попрыгает у меня голове – разве это повод для грубости? И кажется, получилось: Лу глядела на меня дружелюбно.

– Ой, мне надо в туалет, – простонал ворон-мальчик Сумрак, – сейчас не выдержу!

– Только попробуй – и я вспомню вкус пернатой дичи, – пригрозил я.

– Спасибо, Сумрак, можешь спуститься, – разрешила Амелия Паркер. – Ты прав: в природе вороны обычно дружны с волками, но Караг такой милый… э-э-э… пума. Тень, теперь покажи нам, пожалуйста, как вороны наводят волков на мёртвую добычу.

– Разумеется, – отозвалась сестра Сумрака и расправила иссиня-чёрные крылья. Она элегантно закрыла клювом свой рюкзак, вскочила на него и стала с карканьем вспархивать и пританцовывать.

– Именно так, прекрасно, спасибо! – похвалила миссис Паркер, водрузила очки на нос и близоруко обвела глазами класс. – Теперь понимаете, почему некоторые местные породы ворон называют «волчьей птицей»?