Катя Брандис - Превращение Карага [litres]

– И что это за волшебное слово?

– У всех разное. Придумай для себя своё.

Волшебное слово… Мия хохотала бы как безумная, если бы услышала.

– «Мия», – решил я, – пусть будет «Мия».

– Кто такая Мия? – полюбопытствовал Бриджер.

Однажды я уже рассказал о своей семье кому не следовало, и мой недруг знает теперь о них больше, чем надо. Но Джеймс Бриджер не Эндрю Миллинг, правда же? Я ему доверяю, он добр ко мне. Он точно не шпион. Он единственный встал на мою сторону против этого типа.

– Мия – моя сестра. Я очень давно её видел.

– Ах вот как, – просто ответил Бриджер. – Тогда лучше не используй её имя как волшебное слово. Представляешь, вот вы встретитесь, ты от радости закричишь «Мия!» – и раз: превратишься сразу в другого, и она тебя не узнает.

– Вы правы.

Представляю, какие у Мии будут глаза! Весело!

– Тогда пусть будет… «Тимбукту».

Где-то я слышал это слово. Понятия не имею, что оно означает, но звучит красиво, загадочно, таинственно.

На другое утро начали тренироваться с волшебным словом. С ним превращения пошли легче, но всё ещё со скрипом.

– Уже неплохо, Караг, – но что будет, если тебе по-настоящему станет страшно? Если ты действительно окажешься в опасности? Это совсем другое дело.

– Знаю, – подавленно ответил я и почесал задней лапой за ухом.

– Я для тебя приберёг ещё один фокус, – поведал Бриджер таинственно и вдруг осёкся: – О, привет, Айсидор.

Я вздрогнул и съёжился.

– Правильно ли я понимаю – вы тут наслаждаетесь красотой утра? – холодно процедил Элвуд. – Ведь не может же быть, чтобы ты вместо меня преподавал моим ученикам превращение, правда?

– Он и мой ученик тоже, – спокойно отвечал Бриджер.

Элвуд жестом велел мне уйти. Бриджер кивнул мне, и я понял, что он хочет сказать: «Ступай, после поговорим».

Я тут же свинтил, даже одежду забыл взять. За спиной у меня между тем разгорелась препакостная ссора.

Бородавочник вас дери! Теперь у Бриджера неприятности, и всё из-за того, что он хотел мне помочь. У меня было ощущение, как будто я наелся камней.

Ночью нам под дверь подсунули записку. Я нашел её только утром.

«Слушай, к сожалению, мы не можем продолжать наши тренировки, Элвуд пригрозил, что уволится, рисковать нельзя. Но есть ещё один фокус, которому ты должен научиться: ты знаешь, у нас нюх в сотни раз лучше человеческого, и запахи имеют над нами большую власть. Присвой своему человеческому облику один запах, облику пумы – другой. Тебе это будет помогать каждый раз, когда будешь превращаться, даже если ты не в состоянии ясно мыслить. Это метод одного моего друга, лиса-оборотня».

Последний фокус, значит. А вдруг я не сумею? Не справлюсь? Не овладею без его помощи? Экзамен-то уже на носу!

Дориан и Холли почти каждый день после обеда сидели с учебниками в столовой. Обычно не в самом радужном настроении. Даже когда Нелл принесла кексы собственного изготовления.

– Вкусно, – соврал я, откусив кусок.

Холли церемониться не стала:

– Отстой! Эй, змеиный деликатес, ты где научилась пироги-то печь?

– У одной женщины в длинной беличьей шубе! – ядовито бросила Нелл в ответ.

Вот кому кексы однозначно нравились, так это Берте. Но она вообще уплетала всё подряд, кроме мотыльков.

Учиться вместе с Холли было, конечно, весело, но в дурном настроении она была невыносима. Поэтому ночью я взял учебники и пришёл в пустую столовую. Было всё тихо и мирно. Но когда рядом зашуршало, я от страха вспрыгнул на табурет. Кто здесь? Это была Лу. Сидела одна в темноте и смотрела на звёзды через стеклянный купол, а я ей помешал. Сердце моё сделало сальто. Я хотел убежать, но остался.

– Извини, напугала? – смутилась Лу.

– Немного, ничего. Ты часто приходишь сюда по ночам?

– Иногда.

– Любишь уединение?

Откуда только я набрался смелости с ней говорить!

Лу подняла глаза к звёздам и вздохнула:

– В детстве я ни одной минуты не оставалась одна. Нас ведь у родителей шестеро, всегда все были вместе. В такой толпе трудно понять, кто ты такой сам по себе. Понимаешь?

– Понимаю. Ты в итоге выяснила… кто ты?

– Может быть. А ты? – Глаза у неё блестели в темноте.

– Работаю над этим.

И мы искренне улыбнулись друг другу.

Мне стало тепло. В этот момент было не важно, какой у каждого из нас звериный облик. Мы просто понимали друг друга. Я бы так и сидел бы с ней, но Лу встала и ушла спать:

– Доброй ночи, Караг.

– Доброй ночи, – шёпотом ответил я.

И она исчезла.

В этом году зима наступила поздно, но стремительно. Что ни день – снегопад хлопьями, ледяной ветер. Долину замело. Я утешал себя, что при такой погоде утренние тренировки всё равно пришлось бы прекратить. На снегу виден каждый след.

– Эти сочинения и диктанты у меня уже в печёнке сидят! – не выдержала Холли и высокой дугой зашвырнула учебник английского в рюкзак.

Он вместо этого приземлился в ветвях комнатного дерева. Холли обернулась белкой, запрыгнула на ветку и спихнула учебник вниз. На этот раз – в рюкзак.

– Кто хочет поиграть в снежный бой? – крикнула белка вниз.

– Мы! – хором откликнулись вороны Сумрак и Тень.

К ним присоединились Брэндон, Дориан и ещё четверо, даже Тикаани вызвалась играть в снежки, хотя её волчья стая это не одобрила.

Холли-белка спрыгнула вниз и пнула меня крошечным кулачком в бок:

– А ты чего, Караг?

– Не сегодня, – отмахнулся я, хотя обожаю снежные бои, но мне важнее было тренировать превращение.

Я прошагал мимо играющих, по колено увязая в снегу и глядя на них с завистью. Если бы такое снежное сражение разыгралось в Джексон-Хоул, о нём точно написали бы в местной газете. Дориан, укутанный по-зимнему, прятался за широкой спиной гризли Берты от метких снежных ударов Холли. Виола в девчоночьем обличье пыталась утереть снегом волчью морду Тикаани, и обе отбивались от атаки Сумрака и Тени, которые в вороновом обличье бомбили снежками сверху. Лу закатала в снежный шар крошечную мышку Нелл и осторожно перебросила Лерою, а тот поймал снегомышь человеческими руками.

– Йуху-у-у-у! – пищала Нелл. – Американские горки! И ещё разок!

Брэндон массивной бизоньей головой копал снежный окоп, а Куки в это время, свисая с дерева, обстреливала его снежной шрапнелью. Брэндон этого не замечал, и Куки от обиды прикинулась мёртвой, на что никто не обратил внимания.

Я со вздохом прошёл мимо, и мне в спину прилетело что-то ледяное. Холли, мерзавка! Ещё радуется! Ладно, погоди же! Я скатал огромный шар и запустил в неё. Не попал! Она успела увернуться.

– Караг мазила! Мазила!

– Сама мазила! – рявкнул я и следующим снежком угодил ей прямо в зад.

– Месть! Я отомщу! – завизжала Холли, скатывая новый снежок.