Sleepy Xoma - Дочь Вороньего Короля

— Но ведь у меня есть защитный артефакт! — воскликнул Лариэс. — Пусть слабый, но все же. Он не мешает мне видеть красоту Блаклинт и его высочества, и Игнис…

Он оборвал себя и отвел глаза, краснея.

— Не мешает, и что? С чего ты взял, будто стихиерожденные сами по себе, без магии, непривлекательны? Природа, или Бог, или что-нибудь еще знатно поработали над ними. Гладкая чистая кожа, красивые волосы, симметричные и правильные черты лица, тела без каких бы то ни было изъянов. Сравни, к примеру, пышногрудую Кайсу и изящную Кэлисту? Что их роднит? Знаешь?

— Нет.

— Роднит их грация, природный магнетизм, сексуальность, бьющая ключом и заметная невооруженным взглядом. Даже без своего магического очарования таким, как они есть что предложить окружающим. К тому же у некоторых магов стихий встречалась еще одна способность…

Он замер на полуслове и покачал головой.

— Ладно, давай пока что остановимся на этом, я и так сказал много лишнего. Что же касается твоих откровений, навеянных вином… Могу только посоветовать не торопиться, обдумать все, что ты сказал и понять, почему так случилось. А потом — поговори с Игнис. Она — несмотря на свою вспыльчивость — разумный человек, а потому я уверен, что вы сможете разобраться с этим недоразумением.

Его спокойный тон и уверенность каким-то образом передались и Лариэсу, напряжение которого начало улетучиваться.

«В самом деле, я же не предал своего сюзерена», — подумал он. — «Да, сболтнул лишнего, но такое часто бывает, когда переберешь. Утром обязательно поговорю с Игнис и извинюсь перед ней».

— Спасибо, господин, — поблагодарил он Ридгара.

— Не за что. — Древний поднялся и вытянул руки вперед.

Шарик света соскользнул с его ладоней и устремился вверх. Несколько секунд он поднимался, затем начал тускнеть и в конце концов растворился целиком.

Лариэс, затаив дыхание провожал взглядом странную сущность и только после того, как она исчезла, спросил:

— Господин, это был дух?

— Да, — рассеянно отозвался Ридгар, все еще глядя в небеса. — Умер здесь от болезни пару дней назад. Думаю, он и сам нашел бы дорогу наверх, но я решил немного помочь.

— Как им? — Лариэс покосился на длинную вереницу полупрозрачных теней, маячившую за спиной Кающегося.

Ридгар покачал головой.

— Нет, они — напоминание о глупости былых дней. А это — лишь заблудшая душа, ищущая дорогу на Небеса.

У полукровки едва не отвисла челюсть и на миг он лишился дара речи.

— Кто же вы такой, Кающийся Ридгар? — сам того не желая спросил виконт.

— А с какой целью интересуешься? — на тонких губах Ступившего на Путь Вечности появилась тонкая улыбка. — Жаждешь раскрыть тайну легендарного убийцы?

Лариэс ничего не ответил, продолжая терпеливо ждать и не прогадал — Ридгар перевел взгляд собеседника и с легким намеком на раздражение поинтересовался:

— И вот не лень тебе выспрашивать всякую ерунду? Лучше бы вернулся в свое тело и отдохнул немного.

Лариэс упрямо молчал и Ридгар сдался:

— Стало быть, не отстанешь?

— Мне жутко любопытно, кто вы на самом деле, — признался виконт.

— Этого тебе знать не полагается.

— Но есть те, кто знает? — уточнил Лариэс.

— А как же. Корвус и его цепная шавка Изегрим, Орелия, Лиций и еще с десяток Ступивших на Путь Вечности. Возможно, кто-то из правителей, хотя я сильно в этом сомневаюсь — слишком уж много времени прошло.

— Вы принимали участие в одной из больших войн.

— Как и любой Древний.

— Еще до того, как стали тем, кем являетесь сейчас.

— Принимал, — кивнул Ридгар.

— И там совершили что-то кошмарное, за что Бог наказал вас? — предположил Лариэс.

— Ты имеешь ввиду Христа с его Отцом и Святым Духом? Нет, триединый бог меня не наказывал.

— Тогда какой? Помнится, один раз вы обмолвились о Вечной. Кто она?

Во взгляде Древнего мгновенно появился металл.

— Лариэс, для твоего же блага, не произноси этого имя вслух. Хорошо?

Эти слова были сказаны самым серьезным тоном, на который только Ридгар был способен, это телохранитель понял сразу: Древнего лучше послушаться. Но то ли ночное возлияние, то ли что-то еще так повлияло на юношу, потому что тот не сумел удержать свой рот на замке:

— Господин, если мне нельзя узнать кто вы, то я хотел бы задать иной вопрос.

— И какой же?

— Что придает вам сил для борьбы?

— Виконт, — слабо улыбнулся он, — поясни, что ты имеешь ввиду?

— Другой человек, — охотно развил тему Щит принца, — давно бы уже повесился, нося на сердце столь тяжкий груз, но вы продолжаете бороться, год за годом, десятилетие за десятилетием. Даже будучи связанным обещанием Генералу, продолжаете уничтожать зло.

— Как будто у меня есть выбор, — грустно отозвался Ридгар.

— Как это?

— Лариэс, — горестно вздохнул Кающийся, — я бессмертен. В прямом смысле бессмертен. Меня можно обезглавить, можно утопить, можно повесить, можно сжечь — кстати, за свою жизнь я прошел через все это, — но итог будет одним и тем же. Я снова возрожусь, поднявшись со дна, выбравшись из петли, собравшись из праха. Я не могу покинуть Интерсис до тех пор, пока полностью не искуплю свою вину.

Тут он протянул руку вперед и в ней появился черный, как ночь кинжал. Лариэс точно помнил, что подобного оружия у Ридгара не было, а потому нахмурился.

Несколько секунд Древний с нежностью и отвращением во взгляде — было решительно непонятно, как же это он умудряется сочетать оба этих чувства — смотрел на оружие.

— Знаешь, что это такое? — насмешливо поинтересовался Ридгар.

— Нет.

— Смерть, лежащая в ларе, — невесело усмехнулся тот. — Ладно, неважно.

Он повернулся к Лариэсу и ткнул кинжалом в сторону одной из теней за своей спиной.

— Вон тот парень — относительно новенький. Двадцать лет назад его вместе с семьей прирезали разбойники. Лишили жизни трех человек за пару жалких медяков, да нехитрый крестьянский скарб. И все эти годы он стоит тут, причитает, нашептывает на ухо, молит о мести. А через пятьдесят три духа за ним ждет своего часа девочка десяти лет. Ты ее не видишь и не смотри, я, кажется, запрещал встречаться с ними взглядом, разве нет?

Лариэс покраснел и тотчас же отвернулся. Он не понимал, с чем связан запрет, но не мог отказаться от въевшейся под кожу привычки беспрекословно исполнять приказы вышестоящих. Тем более, приказы человека, ставшего его учителем. Наставником мудрым и беспристрастным, о котором он иногда мечтал не меньше, чем о родителях.

— Так вот, — продолжил Ридгар, — эту девочку изнасиловал наемник, чей отряд проезжал через ее деревню, и она утопилась. Священник, когда тело отыскали, отказался хоронить самоубийцу; найти дорогу самостоятельно — выше ее сил, а потому кроха пополнила мою свиту. Она не взывает о мести, просто иногда плачет и зовет маму. А во-он тот мужчина, где-то во второй тысяче, умер примерно во времена войны Виннифиса за независимость. Как ни странно, умер своей смертью, за сотни миль от Виннифиса, будучи преуспевающим купцом, живущим в Ривеланде. Но, незадача, как только бренное тело отошло, добрые родственники тотчас же решили, что вдове с тремя маленькими детьми ни к чему дом, золото, а также место в торговой гильдии покойного, и, провернув хитроумную аферу, выгнали их всех на мороз. Буквально — тогда была зима. Думаю, не нужно объяснять, как быстро его жена и дети отправились либо ко Христу, либо к Мертвым Богам? Не знаю уж, в кого они верили — на этот вопрос покойный так и не дал мне ответа. И вот теперь он жаждет мести, причем, желательно, потомкам аферистов, которые, в общем-то, ни в чем не виноваты. В принципе, если я прирежу какого-нибудь мошенника, он успокоится и сможет обрести покой. Точно также, как маленькая девочка сумеет отправиться на небеса, если найдется наемник, отвечающий ее критериям, а крестьянину подойдет какая-нибудь разбойничья шайка.