Ли Бардуго - Правление волков [litres]

Приближаясь к Малому дворцу, Николай увидел, что мастерские фабрикаторов и лаборатории корпориалов были полностью уничтожены, но подумал, что все исследования, которые они потеряли, можно будет извлечь из-под завалов или воссоздать заново. Затем заметил массивную фигуру Толи в толпе. Он собирался было окликнуть его, но разглядел слезы на его глазах и прижатую ко рту ладонь.

Шквальные пытались расчистить завал неподалеку. И Женя была рядом с ними. Она стояла на коленях, прямо в своем золотом подвенечном наряде.

«Он пробормотал что-то про носовые конусы и испарился».

Ужас закрался в сердце Николая.

– Женя? – Он опустился на колени рядом с ней.

Она вцепилась в его рукав. На мгновение показалось, что она не узнает его. Ее рыжие волосы были густо покрыты пылью, а лицо залито слезами.

– Я не могу найти его, – сказала она потерянным голосом. – Я не могу найти Давида.

Майю ждала. В этом она была хороша. Ей пришлось такой стать. Работа солдата – сражаться, работа стража – сохранять бдительность.

– Это целое искусство, – как-то сказал ее прежний командир. – Твой человеческий разум может метаться, но глаз сокола остается острым.

Она смотрела в окно дирижабля. В темноте видно было немного, и она не поняла, куда отправились Тамара с принцессой. Они не сочли нужным посвятить ее во все свои планы – еще одно напоминание о том, что, несмотря на сыгранную когда-то роль принцессы, она осталась простым телохранителем, которого ценят за верность и готовность подчиняться, в дополнение к умению владеть мечом и ружьем.

«Зачем делать крюк?» – гадала она. Что, если королева Макхи успела вернуться в столицу раньше них? Но она всегда следовала инструкциям, подчинялась правилам и поэтому сейчас сидела в ожидании.

– Учительский любимчик, – называл ее брат Рейем и был прав. Она любила похвалы и расцветала даже от самой простенькой. Потому что всегда знала, что Рейем – лучший боец.

Дело было даже не в том, что он был быстрее и сильнее, а в том, что его инстинкты были более выражены.

– Она этого не слышит, – сказала как-то их мать, наблюдая за детским поединком Майю и Рейема. Поединок должен был быть шуточным, ничего не значащим, но Майю знала, что ее родители смотрят, и от этого становилась неуклюжей. – Смотри, Рейем не сомневается. Майю думает, Рейем слушает. Он слышит музыку битвы.

«Я тоже смогу услышать», – поклялась она себе. Но как бы ни старалась, не слышала ничего, лишь собственные мысли, постоянные, раздражающие, требующие внимания.

Майю и сейчас ничуть не изменилась, и ее мятежный ум был заполнен возможными сценариями исхода, когда ей следовало оставаться спокойной и собранной. Хотелось, чтобы у нее были часы или какой-нибудь другой способ отмерять время.

Они покинули Равку за два дня до свадьбы, после того, как шпионы сообщили Тамаре, что дирижабль королевы Макхи покинул столицу. Они летели на шуханском грузовом судне, перехваченном равкианскими войсками несколько месяцев назад и укомплектованном новым экипажем.

Она думала, что они полетят прямо в Амрат Ен, но, очевидно, у Тамары с принцессой были другие планы. Они приземлились в темноте, и единственным намеком на их местоположение был густой запах роз в воздухе, а потом Майю молча наблюдала за тем, как Тамара и Эри собираются на выход в сопровождении нескольких гришей – сердцебитов, шквальных и инфернов. Десять солдат Второй армии. Короля Николая, должно быть, совсем не обрадовала перспектива отпустить их. И ради чего? Чтобы они могли сопроводить принцессу Эри в сентиментальной прогулке по ботаническому саду?

Само собой, Эри вернулась с охапкой роз ярко-оранжевого и кораллового цвета. Майю нацепила на лицо безучастную маску, пряча презрение. Она знала, что Эри – чувствительное создание, но, серьезно, не могла же принцесса подумать, что букет прекрасных цветов сможет тронуть министров Макхи? Если бы только Тамара и Эри рассказали ей о своих планах!

Они не доверяли ей. А с чего бы? Королева Макхи, та, кому Майю, предположительно, должна была подчиняться в первую очередь, пыталась убить принцессу Эри дважды. Сама Майю пыталась убить короля Тамары – пусть даже на самом деле это был вовсе не король Николай. Она была здесь потому, что они нуждались в ее свидетельстве, но частью плана она не стала, не в полной мере.

Во время путешествия Майю слушала, как Тамара и Эри обсуждают и строят схемы, то разматывая нити их плана, то связывая вновь, чуть аккуратнее, чуть крепче, чем раньше. Она знала, что улавливает лишь фрагменты их плана, и говорила мало, потому что ей было нечего сказать. Прежде ей никогда не приходилось особо интересоваться политикой, и она не позволяла себе подслушивать разговоры старших коллег.

Но теперь все изменилось, и если она собиралась выжить, если хотела найти способ спасти брата, ей придется учиться. Это было нелегко. Обсуждения Эри и Тамарой расстановки сил при дворе Табан создавали у нее ощущение, что она смотрит через мутную линзу, которая то фокусирует, то размывает, то снова фокусирует изображение, да еще и показывает то, что прежде ей никогда не доводилось видеть.

– Нам не видать удачи с министром Йервеем, – сказала Эри. – Он – коварнейший из советников Макхи и ее самое доверенное лицо.

– А разве он не был доверенным лицом и у вашей матери? – спросила Тамара, и у Майю сложилось ощущение, что ответ ей известен и она просто проверяет принцессу Эри.

– О да. Он всегда был умен и очень амбициозен. Он происходит из старой семьи докторов, служащих королевам Табан.

– Докторов, – бесцветно произнесла Тамара.

Эри кивнула.

– Ваша догадка верна. Это те самые доктора, которым принадлежали первые попытки найти источник силы гришей и покорить ее. – Должно быть, Эри заметила, как сжались челюсти Тамары. – Я знаю, как это звучит, и полагаю, что вы правы, но все начиналось достаточно невинно.

– Мне трудно в это поверить.

Эри развела руками, и жест этот вышел очень грациозным. На ней было дорожное платье из зеленого бархата с высоким воротником и крошечными пуговками на рукавах, идущими от локтя до запястья. Целители-гриши и Женя Сафина отлично справились со своей работой. Ее тело полностью исцелилось, а волосы отросли. Конечно, ей было далеко до потрясающей красоты Макхи, но было в ней что-то легкое, изящное, из-за чего казалось совершенно неуместным ее присутствие в трюме дирижабля, среди гор смотанных канатов и ящиков с оружием, припасенным командой Тамары. Майю с трудом подавила желание вытянуть ноги, размять мышцы на руках. Король сдержал свое слово, и ее сила была полностью восстановлена. Остался лишь крошечный шрам на груди, как напоминание о том, что она пыталась пронзить кинжалом собственное сердце.