Рена Баррон - Королевство душ [litres]

Димма.

Я нигде и везде одновременно. Я – ничто, и я – все. Я – это она, Безымянная. Я – Арра и тысяча других людей, которые жили и умерли в бесконечном цикле в наказание за любовь к Дахо.

Я возношусь за пределы звезд, за пределы Вселенной. Вокруг лишь бесконечная тьма Высшего Катаклизма – нашего творца и нашего уничтожителя. Внутри его бушует великий шторм. Зов Катаклизма – это все, что имеет сейчас значение. Я приближаюсь к нему. Он поглотит меня, и я прекращу свое существование. Я готова к забытью, но тут меня резко уносит в другую реальность.

– Привет, сестра.

Голоса. Тихие знакомые голоса. Они одновременно говорят со мной. У них нет пола. Передо мной стоят две фигуры. Близнецы. Они стоят так близко друг к другу, что их тела сливаются. Один светлый, а другой темный. Один – это смерть, а другой – жизнь. В гладкости их черт есть двойственность и симметрия. Это две стороны одной медали, и эти тела постоянно меняются. Статуя во Всемогущем храме ничуть не похожа на этого оришу. Ничто не может запечатлеть эту красоту.

– Привет, Фрам.

Мы не используем слова. Обмен мыслями происходит через космические струны, которые соединяют все во Вселенной.

– Вот мы и снова здесь.

– В последний раз, – говорит Фрам.

– Ты тоже устал от этих игр? – спрашиваю я. – Пришло время положить этому конец.

– Нужно было оставить тебя умирать еще тогда, в первый раз. – Боль вспыхивает в его глазах. – Нужно было позволить Высшему Катаклизму уничтожить тебя, но я слишком сильно тебя любил.

– Мы говорим об этом каждый раз, когда я умираю, – говорю я. – Не хочу выслушивать это еще раз.

– Мне нужно, чтобы ты поняла меня. – Голоса Фрама наполнены воспоминаниями, которые проявляются в виде дождя вокруг его тел. – Ты была так молода. Считай, ребенок. Высший Катаклизм породил нас в пределах одного эона – одной вечности – друг от друга. Сначала Коре и Ре’Мека, потом остальных… Но ты родилась гораздо позже. Никто не знал, что с тобой делать, поэтому мы оставили тебя играть в одиночестве. Ужасный способ воспитания ребенка, да. Но нам предстояло многому научиться – даже если мы думали, что знаем все.

– Недостаток нашего вида, – говорю я. – Слишком самоуверенны, слишком горды.

– Судя по всему, возрождение все-таки кое-чему тебя научило.

– Оно научило меня тому, что я никогда не смогу искупить содеянное.

– Это правда, – говорит Фрам и кивает обеими головами. – Ущерб не возместить.

Тишина повисает между нами в этом лишенном времени месте. Даже здесь Высший Катаклизм зовет меня, и я жажду с ним воссоединиться. Это было бы так просто – больше ни прошлого, ни будущего, вообще никаких воспоминаний. Возможность начать все заново – или последний рубеж. Никто не знает, что происходит с нами после Высшего Катаклизма.

– Ты все еще любишь его? – спрашивает Фрам.

Нет нужды говорить, о ком идет речь: я была с ним с того самого дня у замерзшего озера. Я страдаю за века, которые мы провели, наблюдая за тем, как меняется мир; за новую жизнь, что мы создали. Я чувствую, что он стал сильнее. Дахо готов сбежать из своей тюрьмы. Его зов манит меня, и я ничего так не хочу, как пойти за ним.

Во имя Высшего Катаклизма, да. Я все еще люблю его.

В моей ка это признание отдается эхом. Бурлящая река и огненная буря. Личность, которая отказывается, чтобы о ней забывали. Я – Арра, и в то же время я – Димма. Мы одно и то же, но порознь. У нее свои мысли, а у меня – свои. Мы существуем как одна личность и как две. Не стой я лицом к лицу с Фрамом, я не поняла бы этой двойственности в себе. Во мне две стороны, и они не могут существовать друг без друга.

– А что насчет того крейвана? – спрашивает Фрам, и в его голосах слышится дуновение ветра.

– Руджек.

Я шепчу его имя, и воспоминания о нем возвращаются в мою ка . Глубокий тембр его голоса, застенчивые улыбки и высокомерные ухмылки. Его душа переплетается с моей – это чувство как брызги теплой воды на коже. От него моя ка поет, и я пойду на край Вселенной, чтобы увидеть, как он смеется. Я люблю и его, в этой жизни и в смерти. Дахо – это мое прошлое, а он – мое будущее.

– Осторожнее, сестра, – предупреждает Фрам. – Любовь ориши – опасная вещь. Кому это знать, как не тебе.

– Ты хочешь отправить меня обратно? – спрашиваю я.

Этот ориша нерешителен по своей природе. Он теряется в мыслях.

– Нет, – решительно отвечают тела. – Если ты возродишься, это даст Дахо надежду. Только надежда мешает нам уничтожить его.

– Ты по-прежнему не понимаешь. – Моя ка пульсирует от разочарования. – Дахо никогда не утолит свою жажду мести, если вы отправите меня к Катаклизму. Неужели ты так и не понял этого с тех пор, как впервые убил меня? Именно я должна его остановить. Только я могу исправить то зло, что совершила. Со смертью Арти и Эфии у него не будет возможности сбежать из заточения, и мы с Коре найдем способ уничтожить его душу раз и навсегда.

Фрам качает головой:

– Арра действует сейчас из лучших побуждений, но Димма переметнется к Королю Демонов при первой же возможности. Лучшее решение для тебя – это воссоединиться с утробой мира. Пришло время вернуться в Высший Катаклизм.

Души колдунов все еще переплетены с моими, и я до сих пор чувствую их магические импульсы в своей ка . Магия Диммы – моя собственная магия – тоже здесь, но она заблокирована. Все это время я думала, что у меня нет собственной магии, но Фрам запер ее, как он запер ранее мой разум. Бесчисленные жизни, полные разочарования и тоски из-за этого ориши. Мой гнев вибрирует в космических струнах, которые соединяют меня со Вселенной.

– А теперь верни меня в мою разбитую оболочку. Сейчас же.

Мы с Диммой одного мнения, наши мысли на этот раз едины. Может, мы любим разных людей, но мы согласны в том, что хотим вернуться в мир смертных, в мир живых.

– Нет, – успокаивающая магия Фрама вновь достигает моей души. – Твое время истекло.

Я сопротивляюсь чарам с помощью взрыва заимствованной у колдунов магии. Миллион искр мерцает разными цветами вокруг моей души, отталкивая магию Фрама. Цепь, связывающая мою собственную магию, трещит, но не рвется.

Фрам подходит ближе:

– Не делай этого. Твое непослушание приведет лишь к дальнейшим смертям.

– Я не пойду, – говорю я, и моя ка разрывает цепь.

Это место, где нет времени, дрожит от моей ярости. Мой гнев рвет его по швам. Я ускользаю в щель между мирами и снова спускаюсь к смертным, словно падающая звезда. Фрам летит за мной в виде бесплотного духа. Его магия бьет меня, как горячий хлыст, и останавливает мое падение. Ориша тянет меня назад, и мои воспоминания теряют четкость, вдруг туман повисает вокруг моего сознания – мое настоящее имя исчезает.