Галина Герасимова - Ведьмин фонарь [litres]

Тихий всплеск заставил замереть.

Рыболикая выплыла из воды и оказалась рядом. Хвост зашуршал по камням, и Густав попятился к стене. Длинный язык лизнул щеку, пальцы – липкие, худые, узловатые, как сучки дерева, ощупали ребра и живот.

– Тщй! – прошипела рыболикая и бросила ему под ноги сырую рыбину.

О том, что Густав остался один, подсказала наступившая тишина.

– Да подавись ты! – крикнул пленник, бросив дохлую рыбину в воду.

На следующий день очередная рыба появилась рядом с костями.

Густав думал, что никогда не сможет притронуться к сырой рыбе, но время шло неумолимо. Сколько суток минуло: двое, трое? Рыба нещадно воняла, а голод терзал все сильнее. Но что мучило гораздо больше – жажда. Она сводила с ума, и Густав был готов съесть хоть сырые потроха за глоток воды!

Пошел снег. Редкие белые хлопья падали на лицо, попадая внутрь пещеры сквозь дыру, и Густав ловил их языком, облизываясь и радуясь, как ребенок. Драгоценные капли влаги напомнили, как сильно он хочет жить! Нет, он не собирался становиться кормом для этих тварей!

Его оружием стала подобранная берцовая кость. Густав целыми днями пытался размочалить трос, послушно питаясь принесенной едой: рыбой и потрохами. В один из дней тюремщица укусила его за плечо и долго слизывала кровь языком, причмокивая так, что юношу едва не вывернуло от омерзения. Он потянулся к своему оружию, но прежде чем успел его применить, рыболикая отстранилась и уползла, как всегда стремительно истаяв в темноте.

Оставалось только ждать. Густав терпеливо отсчитывал день за днем, накапливая остатки сил. И дождался.

В тот день их появилось двое: знакомая рыболикая и тощий самец, заинтересованно поглядывающий в сторону пленника. Чешуйчатые хвосты любовно терлись друг о друга, рыболикая что-то прошипела, кивнув в сторону Густава, и, глядя на то, как облизнулся ее приятель, юноша догадался, что стал свадебным подарком. Терпением своей подруги самец не обладал, бросился на пленника – да так и замер с выпученными глазами, когда наточенная кость вонзилась ему в грудь.

Трос из водорослей лопнул, даря долгожданную свободу. Крик рыболикой с тех пор каждую ночь звенел в ушах Густава…

Брат капитана оказался хорошим рассказчиком. Вильма и не заметила, как в финале истории сжала руку Мори. Под шелест ветра за окном рассказ оживал: самоуверенный юноша попался в ловушку коварной нечисти и выбрался живым лишь благодаря несгибаемой воле, хитрости и желанию выжить. Вильма как наяву увидела темную сырую пещеру, где он проводил дни и ночи, почувствовала запах брошенных на ужин потрохов, слышала перешептывания рыболиких, алчущих попробовать свежей крови. После устрашающих подробностей встречаться с местной нечистью хотелось еще меньше!

– Напугались? – хмыкнул Хагард, когда Вильма, поблагодарив Густава за рассказ, собралась уходить. – Не переживайте, в город рыболикие не попадут. Главное, по побережью одна не бродите, особенно когда штормит, как сегодня!

Вильма не стала признаваться, что напугать ее одними разговорами не так просто. Несмотря на жуткие подробности жизни на севере, она замечательно провела время. Если бы еще это время не летело так быстро!

Падающий снег превратился в настоящую пургу. Местами сугробов намело по колено. Поднимаясь в горку, чтобы выбраться к порту, Вильма с трудом переставляла ноги.

– Может, зайдете к нам на ужин? Заодно рыбу попробуете. Уверен, что лучше, чем в Иствере, окуней нигде не готовят, – сказал Олли, когда они преодолели горку и вышли на освещенную фонарями улицу.

Поесть было бы неплохо, но Вильма всерьез опасалась, что, если снегопад усилится, она не найдет обратной дороги.

– В другой раз. Боюсь, иначе в такую метель домой не попаду.

– Может, вас проводить? – помявшись, уточнил Олли.

Было видно, что ему хотелось помочь, но время было позднее. Наверняка отец скоро начнет искать близнецов и задаст трепку, если не вернутся вовремя.

– Сама доберусь. Пора привыкать к городу. В конце концов, мне здесь жить.

– Тогда до завтра, – помахала ей Мори.

Вильма махнула в ответ и, накинув капюшон, быстрым шагом направилась к верфи.

Море разыгралось не на шутку. Льдины подкидывало волнами, как игрушки, рыбаки спешно оттаскивали лодки дальше от берега. Двое молодых парней с фонарями на палках и медными тарелками в руках ходили вдоль берега и громко кричали, стуча и создавая жуткий грохот. Отпугивали нечисть? Вильму громкий звук тоже спугнул. Хотелось поскорее избавиться от звона в ушах, и она побежала, поскальзываясь, стремясь быстрее покинуть беспокойное место. А затем сквозь звон и шум волн услышала отчаянный крик. Заозиралась, пытаясь понять, откуда звук. И увидела.

Кричал ребенок, барахтаясь в воде. Его то накрывало волной, то голова снова показывалась на поверхности. Было так темно и далеко, что Вильма почти не могла его разглядеть. В ту же секунду вспомнился рассказ Густава о рыболиких, но что-то тянуло к морю, не давало отвернуться… Если она ошибалась? Она не простит себя, если не попробует помочь! Крик повторился, такой жалобный, что защемило сердце, и Вильма бросилась к воде, на ходу расстегивая плащ и пристально вглядываясь в темноту. В холод, в шторм, среди шума – чудо, что она его заметила!

– Стой, дурында!

Мужские руки перехватили ее у разломанной ледяной кромки, Вильма даже сапоги намочить не успела. Попробовала вырваться, но не вышло – неизвестный держал крепко.

– Пусти!

Вильма развернулась. Хенли! Выглядел измотанным. Или это непогода сделала его таким? Да какая разница! Пока они спорят, может случиться трагедия!

– Там ребенок!

– Там нечисть! На меня смотри, не слушай ее! – Сильные руки встряхнули ведьму, и она подняла одурманенный взгляд. – Не веришь?..

Аромат мяты, поначалу едва уловимый, стал ощутим сквозь мороз и соленый морской воздух. Хенли отпустил Вильму, и в его руках возник огненный шар, яркими всполохами подсвечивая резкие черты лица. Миг – и шар умчался в сторону моря. В его свете ведьма увидела вместо ребенка безносую тварь. Та раззявила зубастую пасть и, что-то прошипев, скрылась под водой, испугавшись пламени.

Ведьма застыла как вкопанная. Наваждение ушло, но легче не стало. Ладно нечисть: она подозревала, что такое возможно, но – маг?! Ее сосед, дядя Олли и Мори, оказался тем самым единственным магом в городе? Да Северный не просто шутил – он едва не лопался от смеха! С ума сойти! Хенли – маг, и он только что спас ей жизнь!

– Больше не полезешь топиться? – рявкнул на Вильму Ньюберт, выводя из оцепенения.

– Н-нет. С-спасибо, – стуча зубами, проговорила она, отступая одновременно и от воды, и от него.

От волнения ее трясло. Негнущимися пальцами Вильма попробовала застегнуть плащ, но только запутала завязки. Ну и пусть! Сейчас она была готова идти хоть так, лишь бы убраться с берега.