Виктория Козлова - Последний костер [litres]

– Там началась война, – легонько усмехнувшись, сказала девушка. – Думаю, твои спутники могли бы рассказать об этом больше моего. Потом я поехала на северо-запад, там появилась странная хворь…

– Я видел, – вздрогнул Янар. – Еще до того, как оно расползлось по деревням. Но сейчас там заставы, ваш орден позаботился.

– Да? – обрадовалась Ивон. – Это хорошо. Лучше, чтобы в те земли никто не заходил. Мы там встретились с одним жрецом Похищенного, и я боялась, что ты тоже там…

Девушка прервалась, как будто опомнилась. Мальфри что-то тихо объяснял жене на их языке, про себя удивляясь резкому косноязычию жрицы. До того Ивон никогда не терялась и не лезла за словом в карман, но сейчас больше напоминала ученицу на экзамене. Хотя сам он и понял уже, что лежит между этими двумя, сам он никогда не робел перед женщинами, а потому забавлялся, слушая этот разговор.

– Я как-то очень много куда влез, – тяжело вздохнул Янар. – И все время вспоминал… Думал… Ивон?

– Да? – едва ли не шепотом откликнулась девушка.

– Ивон, ты выйдешь за меня?

Степняки, все, как один, широко раскрыв глаза уставились на жреца, а Мальфри с трудом подавил желание зааплодировать. Велеслав почесал бороду, прикрывая улыбку, а Вигдис значительно кивнула, переводя взгляд с Янара на жрицу.

– Я знаю, знаю. Я простой жрец и все такое. И я помню все, что ты говорила, но совсем недавно я одной ногой ступил на Серые пустоши, и очень, очень много думал. Я люблю тебя, Ивон, и даже если не стану…

– Да, – прервала его девушка.

– Что?

– Я тоже тебя люблю, Янар. И я выйду за тебя замуж.

Вот тут Мальфри все-таки захлопал, а поглощенные друг другом Ивон и Янар вздрогнули, только сейчас осознав, что у всего это представления были зрители. Каару с легкой улыбкой что-то объясняла своим спутникам, не знающим старого наречия, а Вигдис глядела мечтательно, наверняка вспоминая, как Мальфри позвал замуж ее саму.

Сердито взглянув на скальда, Ивон плюнула на условности, и сделала шаг вперед, обнимая застывшего жреца. Осознав, что ему не послышалось, Янар стиснул девушку в объятиях так, что она даже пискнула, а потом впился поцелуем в ее губы. О, как давно он мечтал об этом!

Когда Ивон все же отстранилась, Мальфри решил напомнить об их соглашении.

– Ты все же с нами, о прекрасная невеста? Или завтра мы с милой Вигдис отправимся в путь без доблестного Велеслава и его ратников?

– Да, Янар, – опомнилась жрица. – Позволь представить тебе моих друзей. Это Мальфри и его жена Вигдис. Он скальд, исследует записи, оставшиеся от древних. А это Велеслав, десятник, что командует славными воинами, которых отрядил со мной Лешек, когда я покидала армию. У нас с Мальфри был уговор, и завтра мы собираемся снова отправиться в путь, на север.

– Мы тоже идем на север, – вмешалась дочь хана. – Мое имя Каару, я жрица Иштар, и четырехрукая приказала мне идти в Храм Всех Богов, что лежит у самого края Великого Оримунди.

– Храм Всех Богов? – удивился скальд. – Но именно туда нам и надо.

– Значит, отправимся вместе, – решила Ивон. – Завтра, утром, у северной переправы.

И еще раз поцеловав своего жениха, жрица отправилась домой к Магде, уводя за собой островитян и солдат. Мэрген, хлопнув Янара по плечу, сказал, что такое необходимо отметить, и Янар со степняками еще долго бродили по городу, празднуя до глубокой ночи. Засыпал жрец с улыбкой на устах, не до конца уверенный в реальности происходящего. Если завтра он проснется, а все это окажется видением Альмоса, то что же, это был хороший сон. А если нет, то он – самый счастливый человек в графствах и за их пределами.

С первыми лучами солнца все путники собрались у северной переправы, ожидая первого парома. До Храма Всех Богов от Слаты было несколько дней пути вдоль рукава реки. Велеслав предложил было попробовать найти какую-нибудь баржу, чей капитан согласился бы взять их на борт, однако тут же отказался от своих слов, увидев лицо Вигдис: обладающая взрывным характером женщина готова была поколотить его за одно предложение путешествия по воде. Так или иначе, меньше чем через три дня они должны были прийти к храму.

Вечером разожгли большой костер, и Ивон со спутниками с удовольствием вспомнили, какого это, путешествовать со жрецом Похищенного.

– Как хорошо, когда тепло, – щурясь, словно кошка, сказала Вигдис, вытягивая руки к огню. – На островах нет такой проблема, один день – и ты… у людей.

– Моя дражайшая супруга имеет в виду, что на Дюжине островов нет переходов между человеческим жильем длиннее, чем в один день, – пояснил Мальфри.

Сам скальд достал свитки и книги, что ему удалось достать из различных хранилищ и углубился в чтение. Он посвящал этому каждую свободную минуту, и сейчас, когда День Серебра был все ближе, почти полные луны давали достаточно света, чтобы спокойно читать даже ночью. Недавно он наткнулся на отрывок, где говорилось о попытках найти Анвара. Написано было необычным слогом, и Мальфри с трудом продирался сквозь хитросплетения древнего наречия. Имеется ли в виду здесь, что попытки вернуть бога принимались, или говорится о мольбах жрецов? Вот это слово можно трактовать и как «возвращение» и как «перерождение»…

Погруженный в древние тексты муж нравился Вигдис намного больше – так он не тратил все свое свободное время на посторонних женщин. Вообще, с тех пор как они прибыли в графства воительнице пришлось переживать по этому поводу намного меньше – местные женщины почти не интересовали скальда. Определенные опасения вызывала эта жрица из степи, Каару, но, кажется, в этот раз Мальфри решил проявить благоразумие.

– Хагану бы понравился этот костер, – тихо сказала Каару подошедшему Янару. – Он любил наблюдать, как я разжигаю их там, дома.

– Как думаешь, где он сейчас? – спросил жрец, присаживаясь рядом.

– В чертогах Иштар, конечно. Он был отличным воином, наша госпожа любит таких. Однажды она даже отметила его.

– Расскажешь?

– Может, в другой раз. Все еще не могу поверить, что его с нами нет. Так глупо…

Янар кивнул, положив руку на плечо девушки в извечном успокаивающем жесте. Сын вождя нравился ему, и он сочувствовал девушке и ее утрате. Отчасти, еще по этой причине он по-прежнему был с ними, хотя давно мог покинуть степняков; он чувствовал, что должен поддержать Каару в ее горе.

Мэрген о чем-то говорил с Тумуром, иногда кивая на Велеслава и его людей. Было видно, что Тумур зол, и остальные степняки, собравшиеся за его спиной, тоже чем-то недовольны. Мэрген был резок в словах, но в остальном спокоен – после смерти Хагана он стал намного более сдержанным в речах и поступках, опасаясь совершить еще одну ошибку.

– Эй вы, желтокожие, что-то не нравится? – выкрикнул один из воинов Велеслава. – Так идите сюда, исправим!