Хэйлоу Саммер - Истинный принц [litres]

Гномы окружили его, ясно показывая, что ему не следует двигаться с места ни на шаг. Он принимает этот запрет. Ну конечно. Это его отец поставил моего отца в такое положение. Я и не ожидаю, что гномы доверятся сыну императора. Я киваю ему на прощание и шагаю через порог в полном одиночестве.

Снег по ту сторону двери невероятно сверкает. Проторенная дорожка указывает мне путь через зимний лес, и пока следую по ней, в небе горит звездное море, какого в своем мире я никогда не видела. Вскоре деревья редеют, и моему взору открывается вид на холм. Там, наверху, лежит Король-Призрак, будто высеченный из камня. Его кожа в свете звезд источает белоснежное сияние.

Я взбираюсь на холм, сверху донизу украшенный драгоценными камнями и замерзшими цветами. И только ступени, ведущие к моему спящему отцу, свободны от изысков. Поднявшись наверх, я благоговейно останавливаюсь перед спящим Королем-Призраком. Его глаза закрыты, руки сложены на груди. Выглядит именно таким, каким видела его в водном зеркале: красивым, холодным, возвышенным. Есть только одно отличие: на его груди спит свернувшаяся клубочком кошка. Она прижимается к его ладоням, будто они обнимают ее тельце.

Глядя на короля и его кошку, я замечаю, как из моего кулака в ночь проникают лучи света. Должно быть, их источает монета. Я осторожно разжимаю кулак, и там словно появляется частичка солнца. Когда яркий свет касается шерсти кошки, она просыпается и поднимает голову. Ее шерсть – каштанового цвета, прямо как мои волосы, а в глазах светится золотисто-карий оттенок жженого сахара, – такой же, как у меня!

Я чувствую, что эта кошка – призрак умершего человека, как филин или лисица. Но в отличие от мельника и бабушки моей феи, этот дух мне знаком. Сколько раз я разговаривала с кошкой, когда она незримо посещала меня в моем мире? Когда составляла мне компанию и вселяла уверенность, даже когда я не подозревала об этом? Эта кошка может быть моей умершей матерью, и меня бесконечно утешает то, что она нашла свой покой на груди моего отца.

Лучи солнца, исходящие от золотой монеты, согревают белое холодное лицо моего отца. Кристаллы льда в его дыхании испаряются, а губы тают. Не могу ничего с собой поделать – мне нужно наклониться и поцеловать его в лоб. Мне вдруг вспоминается, что маленькой девочкой я часто делала это. На далеких цветочных лугах, куда меня уносила мать.

«Попрощайся, – говорила моя мама. – Ему нужно уйти, хотя он хотел бы остаться». Это воспоминание совсем исчезло из моей памяти, но теперь появилось снова.

Мой отец молод – по крайней мере, он выглядит молодым. Моя мать тоже умерла молодой, но, вероятно, прожила дольше, чем можно судить по ее внешности. Большую часть своей жизни она провела в Царстве призраков: в доме гномов, с моим отцом. Кто знает, сколько лет прошло в мире людей, в то время как здесь, в Царстве призраков, годы почти не успели наложить на нее свой отпечаток.

Я кладу сияющую монету на лоб своего прекрасного, лишенного возраста отца и смотрю, как яркий золотой свет, который она излучает, постепенно проникает в него. Он шевелит губами, которые постепенно розовеют, и шепчет что-то, чего я не понимаю. Наконец он открывает глаза. Это нечеловеческие глаза: я вижу в них множество мест и оттенков. Его глаза говорят о бесконечности мира, о духах, силе, мечтах и истинах, которые преимущественно скрыты от нас. В детстве – снова вспоминаю – я любила смотреть в эти глаза, и то, что видела в них, каждый раз делало меня счастливой. Сегодня – так же.

Ночное небо над могилой моего отца теряет свою темную синеву, и ледяные цветы, украшающие могилу, тают и увядают. Руками Король-Призрак нащупывает кошку, сидящую у него на груди, и гладит ее кончиками пальцев. Когда она выгибается и потягивается, он приподнимается и медленно подносит ее к своим губам. Едва Король-Призрак прикасается к кошке поцелуем, она превращается в девушку, которая лежит на нем, смеясь и плача, и целует его лицо.

Да, это моя мать. Она выглядит именно такой, какой я ее запомнила; только она больше не живой человек, а призрак, приобретший форму в призрачном времени. Если она пересечет границу, ведущую в мой мир, я не смогу ее видеть.

Длинные темные волосы моей матери падают на его лицо, и Король-Призрак обнимает ее. Когда он садится, она скользит к нему на колени и снова покрывает его лицо поцелуями. Заинтригованная, я наблюдаю за этой девичьей хрупкой фигурой и на ее фоне кажусь себе очень земной. Как наблюдательница, что видит завораживающий сон через оконное стекло. И я пугаюсь, когда мама вдруг поворачивается ко мне и заговаривает со мной:

– Призрачное дитя, – нежно говорит она. – Мое маленькое сердечко…

Да, так она называла меня раньше – призрачное дитя, мое маленькое сердечко.

Когда солнце призрачного Царства заставляет звезды погаснуть, окрашивая небо в ярко-голубой цвет, мой отец садится в своей усыпанной драгоценными камнями усыпальнице и борется с тошнотой, как самый обычный человек. Во всяком случае, так я истолковываю синеватые тени под его глазами и печальный, слегка самоуничижительный взгляд, которым Король-Призрак смотрит в чудесные дали, которые может видеть только он.

Он – сказочный король неземной красоты. Даже если яд яблока, который, надеюсь, за эти годы потерял свой смертельный эффект, вызовет у него рвоту, содержимое его желудка наверняка будет переливаться всеми цветами радуги и в которых будут порхать прекрасные призрачные существа.

Но до этого не доходит. Едва ночь уступает место великолепному рассвету, окрашивающему гладкие, толстые стволы деревьев вокруг холма огненно-красным цветом, выражение лица Короля-Призрака расслабляется и его взгляд устремляется к небу.

– Спасибо! – говорит он облакам, будто там наверху сидит кто-то, кто его слышит. – Большое спасибо!

Я теряю счет времени. Ночь и утро в этом месте не совпадают со временем, которое я оставила позади, пройдя через заднюю дверь дома гномов. Возможно, все, что я наблюдаю, занимает всего пару минут. А может, я здесь уже несколько часов.

Я словно во сне. Я не сплю, но в моем восприятии происходят странные скачки. Мгновение назад моя мать сидела рядом с моим отцом, прижимаясь лицом к его груди. Теперь она прямо передо мной. Дарит мне знакомую неясную улыбку, которая так пленяла меня в детстве, и обнимает меня. Я чувствую тело, более невесомое, чем раньше, но в то же время достаточно ощутимое, чтобы казаться настоящим.

Ее щека касается моей так нежно, как это делали мягкие лепестки на летних лугах, где мы когда-то сидели вместе. Конечно, то, что я ощущаю, больше не является человеческой кожей, но любовь, которую чувствую, ни капельки не изменилась. Как и тогда, моя мама не любит много говорить. Всякий раз, когда не рассказывала мне свои истории и не пела песни, она молчала, но ее присутствие казалось более живым и волнующим, чем все слова на свете, вместе взятые.