Александр Воропаев - Новые люди. Том 1 [litres]

В холле послышались шаги. На ступеньках гостиной показался юноша и за ним Анна. Она прикрыла нижнюю часть лица рукой и закашлялась.

– Парень, давай сюда плащ, куртку, шляпу, – сказал Франц.

Он принялся развешивать их на крюки возле огня. От одежды сразу пошел пар. Гостю дали плед и усадили в кресло поближе к огню. Чарли налил ему чая.

– Спасибо вам, – сказал юноша, сжимая кружку в ладонях. – Я думал, что сгину в этом лесу. Так славно, что я разглядел ваш огонек в сумраке.

– Ну, теперь, парень, расскажи, что ты делаешь здесь один и куда направляешься, – сказал Франц, усаживаясь в кресло напротив.

Чарли и Хельга уселись на подушки. Анна заняла место чародея. Все приготовились слушать.

– Как я уже сказал, милостивые господа, я Ингор, единственный сын своего отца, вольного всадника Форхарда. Я направлялся во владения лорда Бекеша. Мне недавно исполнилось семнадцать лет… По совету моего отца я хотел предложить свои услуги лорду в качестве помощника сенешаля. Видите ли, лорд приходится нам дальним родственником… Вот, у меня здесь рекомендательное письмо. – Он на несколько мгновений показал на груди краешек конверта, запечатанного сургучом. Франц снисходительно махнул ему рукой. – Должен сказать, что кроме поиска своей стези есть другая причина, почему я так стремлюсь попасть в услужение лорду. – Щеки юноши зарделись. – Два года назад я гостил у их соседей, тоже наших родственников, и случайно познакомился с дочкой лорда Бекеша, прекрасной Авророй.

– Понятно, – сказал Франц. – Значит, работа тебе побоку. Ты решил быть поближе к своей девчонке.

– Дело в том, что у лорда Бекеша непростой нрав. И это так понятно. Вы не знаете эту историю. Она печальна и поучительна. У него было два сына. Когда старший вошел в пору, он хотел избрать воинский путь. Отец отказался отправить сына в Капертаум. Лорд Бекеш не хотел, чтобы его дети служили королям Элендорта. Он презирает воинство и рыцарство. Считает их прожигателями жизни и бездельниками. Сын его все же вопреки отцовской воле покинул Гнездо Трясогузки. Лорд лишил его наследства и… – гость понизил голос, – проклял его. Та же история повторилась позже с младшим сыном.

– Да, суровый дядька, – сказал Франц. – Они бы сошлись с моим стариком, если бы он не попал в каталажку.

– Но, посудите сами, – сказал глухо Ингор, погружаясь в одеяло и пряча в него зевок. – Разве чада не должны выполнять родительскую волю? Теперь у него красавица-дочь. И она входит в девичью пору. Конечно, отец не может позволить ей тоже начать своевольничать. Чем это кончится? Она уедет за спиной бродячего рыцаря?

Анна наклонилась в кресле и начала надсадно кашлять. Что-то выпало у нее из одежды. Судорожно сжалось на вытертом ковре. Она согнулась, сделала быстрое движение рукой, и предмет исчез в накидке. Чарли решил, что отблески пламени обманули его зрение.

– Все знают, природа женская неустойчива к пороку, – продолжил юноша. Он не отводил взгляда от Хелли. – Девица не сможет сама избежать соблазна и готова соблазнять сама… Заточение – надежное средство, чтобы передать созревающий плод в руки достойного мужа.

– Ни хрена себе заява, – презрительно сказала Хельга.

Она в раздражении сорвала салфетку с пальцев и подняла их вверх. Кровь все не останавливалась.

Ингор потянулся к девочке из кресла всем телом. Стон опять прокатился по дому. Что-то глухо толкнулось в пол.

– Мамочка! – вскрикнула Хелли. Она сидела на коленях. Руки ее вцепились в подушку.

– Отец был прав, – сказал гость. Лицо его скрылось в складках пледа. Он оседал все ниже в своем кресле. – Меня следовало запереть. Вы и не вообразите, какие фантазии девица может согревать в своем сердце. Отец всегда знал, какая чернота прячется в самой его середине. Только он умел исправить меня…

Согнутая рука вывалилась из его пледа на пол. Оголившийся локоть согнулся под неестественным углом, на пол со стуком упала кисть воскового цвета, и узловатые пальцы зашевелились по ковру. Хельга завизжала и стала отпихивать от себя желтую руку ногами. Она запуталась в подушках и не могла никак подняться. Франц перекатился на бок и пытался достать что-то из-под одежды. Чарли оторопел.

Ударом распахнулась дверь, ведущая в подвал. В проеме стоял Суток. С его плеч розовыми плетьми свисали какие-то длинные подрагивающие обрывки. Чародей угрожающе поднял жезл.

– Да, Хелли, у тебя тоже внутри сердца прячется черное, я чувствую это по запаху твоей крови. – Из складок ткани поднялось круглое безносое лицо. – Брось свой посох, колдун. Это не твое время. Это время Авроры.

Анна опять надсадно закашлялась в кресле. На полу непонятно дрогнуло нечто круглое, бледное. Слепо крутанулось червем.

– Анна, – воскликнул Чарли, опуская руку на ее содрогающуюся спину.

Что-то снизу упруго хлестнуло его по ноге. Заструилось вверх по лодыжке. Мальчик вскрикнул.

– Отойди, Чарли, – крикнул Суток. – Это не Анна.

Круглое лицо поднималось над фигурой в кресле. Вывалилась вторая рука. Из пледа показался морщинистый мешок белого живота. Открылся безгубый рот. Навис над барахтающейся на полу девочкой.

– Дай Авроре немного своей горячей крови, Хелли. Это твое истинное имя? – Чудовище открыло беззубые розовые десны.

То, что было Анной, упало на ковер, закопошилось под одеждой и начало, дергаясь, вытягиваться в сторону прижавшегося к стенке Чарли. Это вывело мальчика из ступора. Он, не глядя, ткнул посохом в мерзкого червя, схватил одеревеневшую Хельгу за руку и потащил в сторону от раздувающегося в кресле монстра.

– Бегите, – закричал Суток. – Все на улицу. Бегите за ограду. – Он толкнул в плечо Франца, поднял посох и выкрикнул заклинание.

Только волна воздуха прошла по гостиной. Чудовище мерзко захохотало. Оно продолжало разрастаться в кресле. Бледный живот пузырем перекатился на пол.

– Нет, колдун. Время Авроры!

Дети выскочили из замка. Чарли крепко держал Хельгу за руку.

– Но она звала меня, – сказала девочка, пытаясь вырвать руку. – Она назвала мое имя. Я не должна бежать!

Франц, не задумываясь, ударил ее открытой ладонью по щеке. Чарли яростно дернул за руку девочки, и они потащили ее по дорожке между двумя рядами жасминовых кустов. Небо было совсем светлое, утреннее. Отбежав, они увидели, что замок тонет в черной пелене. Они свернули вправо. Хелли теперь бежала сама впереди. Она замешкалась на развилке, обернулась на друзей и повернула влево, увлекаемая решительным Францем. Через несколько шагов они опять налетели на развилку.

– Это лабиринт, – крикнул Чарли. – Мы попали в лабиринт.

Сзади раздался мерзкий вой. Что-то массивное продиралось напролом сквозь высокие кусты. Беглецы на мгновение замерли и опять бросились бежать.