Владимир Васильев - Дебютант и призрак

— Чего? — не понял Дубов, но по округлившимся глазам собеседницы понял, что сейчас ляпнул что-то совсем не в тему и выдает себя с головой, так что решил выкручиваться самым доступным способом, — а ну да…

— Ну да. Даже если он подонок последний, все равно такое попросить может, — слегка задумчиво протянула амазонка, но что-то у нее в глазах все равно мелькнуло.

В попытке сгладить какой-то непонятный конфуз, Дубов попросил рассказать о разных ранах и точках, куда надо бить чтобы убить сразу, или не убивать, но вывести из строя и тому подобное.

Наставница вроде расслабилась и пустилась в пространные пояснения. Тема явно ей была знакома и хорошо выстрадана.

Вечером призрак похвалил человека:

— А ты молодец, здорово выкрутился! Перевел тему на животрепещущую для любого воина!

— А вот ты, мой прозрачный профессор со знаниями не от мира сего, совсем не молодец! — разозлился Дубов, — рассказывай давай, о чем речь была? Что такого важного ты мне забыл рассказать?

— Ну, понимаешь, — смутился Мигуэнци, — это так общеизвестно, что я и не подумал… Понимаешь-ли, в нашем мире, если человеку, или любому другому разумному, или даже животному очень плохо, то он может попросить богиню легкой смерти о, собственно, смерти.

— Ой, дурень духовный! И ты такое не рассказал?

— У-у-у, — покаянно провыл призрак.

— Давай подробности! Когда это работает? Все что знаешь!

— Ну, в общем, здесь, если плохо очень и выхода нет, то бог, сейчас это богиня Киниостия, дарует легкую смерть. Но если есть еще какой шанс, то только по просьбе. Поэтому и нет жестоких пыток, так как бесполезно.

— Постой-постой. Мы же от того воришки узнавали, что воры могут к палачу попадать.

— Ну тот палач бьет просто. И угрожает. А воры жить хотят. С ними проще. Еще из-за этой богини рабов сильно не гнобят. А то попросит раб смерти от безнадеги и того… плакали денежки.

— А если там какой подросток от великой неразделенной любви просить о смерти будет?

— Тут уж редко. Хотя случаи, вроде бы, бывают. Но редко. Носители культуры такой, сам понимаешь, не размножаются.

— Все рассказал?

— Еще многие ходят в храм Киниостии и оставляют заказ.

— На кого-то? И что, выполняет? Такой божественный киллер?

— Нет, на себя можно заказ оставить. Кто чего боится. Из ума например совсем выжил. Или вот… амазонки как раз оставляют просьбу убить их, если они без сознания попадут в руки врагов.

— Чтобы без сознания не изнасиловали, получается?

— Именно. Многие мужчины воины тоже такие просьбы оставляют.

— Что? И их могут?

— Я не знаю. Я же только про то могу говорить, про что во всяких эпосах читал. Чаще другого боятся. Воины боятся, что их в жертву какой черный маг принесет. Или еще хуже, нежить какую сделает.

— А из помершего что? Не может некромант зомби сварганить?

— Может. Но именно зомби. А из живого может сделать что повыше. И тайну, если есть какая, может узнать.

— Понятно, как все печально здесь. А почему тогда все жители местные на оставляют такую просьбу? Ну чтобы богиня их убила.

— На такое не каждый решится. Многие надеются, что смогут как-то спастись, ну или товарищи выручат. Так что, на просьбу богине только самые решительные идут. Ожить-то уже не удастся, даже если тебя тут же друзья отобьют.

— Ну попроси правильно. Типа, если будут в зомби обращать бессознательного, то убей. И всего делов-то.

— Черта с два. Это тебе богиня, а не программа, эта, ваша компьютерная, — язвительно заворчал призрак, — и в храме ее всего четыре ящика стоит. На одном написано что-то типа «Убей меня, если сойду с ума до уровня растения». На другом: «Убей меня если беспомощным окажусь в руках врагов».

— А еще два?

— Отменить первые две просьбы.

— А в ящик, я так понимаю, надо денег кинуть? Для срабатывания.

— Да. Кинуть. Но не обязательно денег. Хоть камушек. Главное своей рукой. Но кидают все таки чаще деньги. Из уважения.

— Какие у вас нетребовательные боги. Камни, пуговицы… все за жертву сойдет, — удивился Дубов.

— Нет, нет. Большинство богов все-таки что-то ценное предпочитают. А жрецы тем более.

— То есть это одна Киниостия такая правильная?

— Она вообще уникальна! — охотно подтвердил Мигуэнци. — Она еще обязательно каждому сообщает, что его просьба услышана. А такое мало кто из богов делает.

— А как? Молнией в алтарь бьет?

— Голос в голове говорит «твоя просьба услышана» ну и какая именно.

— Значит ты ходил? Заказывал. И почему тебе не помогло?

— Да… ходил. Но потом отменил. Как-то опасался, что не так сработать может. Молод я был. Не предусмотрителен. Да и не факт, что помогло бы. Это же был ритуал переселения. И крайне редкий. А я тогда жить хотел, а не умереть. Вот и не сформировал посыл, — грустно закончил бывший ученый.

— Зато призраком стал. И как-никак существуешь, — попробовал его успокоить Андрей. — И знаешь что? Я вот что-то сильно захотел сходить в местный храмовый или божественный квартал.

Вообще, в Горденсе было несколько храмов, разбросанных по всему городу. Но все эти храмы принадлежали некоторым основным богам. Андрей, правда, ни разу еще не заходил внутрь ни одного из них, опасаясь, что его могут там разоблачить как иномирянина. Что же касается всяческих храмов, базилик, часовен, да и просто алтарей множества мелких богов, то почти все они были собраны в специальном квартале. Для удобства, так сказать, массового поклонения прихожан. Сейчас Дубов стоял перед воротами в этот огороженный квартал и смотрел на целый ряд лотков, где бойко меняли золотые и просто крупные медные монеты на самые мелкие медяки.

Эти же менялы за медяк рассказывали желающим, где найти святилище требуемого им божка. Причем, даже такие профессионалы время от времени заглядывали в свои записи. Тут же крутились толпы мелких детей, которые предлагали за несколько медяков отвести страждущего прямо до нужного адреса, или хотя бы, квартала.

Напарники решили, для начала, просто оглядеться и прошли внутрь. Прямо от ворот начиналось скопление небольших храмов сгруппированных в пронумерованные квартальчики. На каждом культовом сооружении было написано имя бога и сфера его ответственности. Далее начинались и вовсе скопления просто алтарей. Некоторые были украшены тематическими картинками, другие же были просто аккуратно обработанными кусками камня. Но надписи были на всех. Как и огромные каменные копилки с прорезью рядом.

Тут и там бродило немало страждущих помолиться тому или иному богу. Разыскивали нужный алтарь, бросали в прорезь монетку и на минуту замирали. Возносили хвалу богу и озвучивали просьбу. Некоторые про себя, а большинство вслух. От этого стоял постоянный гул. Андрей прислушался к просьбам. «О добрый, Унаох! Пошли моей свинье большой выводок крепких поросят!» — просил крестьянин бога свиноводства. Чуть далее хорошо одетый, но какой-то затравленный, мужичок кинул целый золотой в копилку бога водных путей и горячо зашептал, предварительно внимательно прочитав имя бога: «Благодарю тебя, Шаштрундо, и молюсь тебе! И молю тебя, о великий, отправь мою тещу, поскорее домой, тем же путем, что она приплыла сюда!»