Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

– Прекрати немедленно! – возмутился Лучано. – Что за манеры? Ты же порядочная дорвенантская лошадь, зачем тебе южный мирт?

– А зачем твоему еноту монеты и пряжки? – немедленно кинулся на защиту гнедой Альс. – Он их даже не ест! А Донна, может, жеребая!

– Жеребая?! – Лучано с подозрением взглянул на кобылу, которая ответила ему невиннейшим взглядом, точь в точь девица, что вернулась с гулянья к утру и уверяет папеньку, что вела себя безупречно. – Да нет, конюх бы мне сказал… Ведь сказал бы, правда?! И вообще, разве в конюшнях такое может быть? Я имею в виду – без позволения хозяина.

– Ну, я бы за наших жеребцов ручаться не стал, – хохотнул Альс. – Вряд ли они придут к тебе за разрешением, а конюх мог и не уследить. Поди потом разбери, кто виноват, да и вина это не сказать, чтобы большая. Ты же не собирался крыть ее каким-то определенным жеребцом?

– Да я вообще не собирался! – взвыл Лучано под понимающие ухмылки Аластора и всех остальных, включая гуардо. – Зачем мне жеребенок? То есть зачем ей жеребенок? Донна, девочка моя, нам ведь не нужны такие сложности, м?

Донна снова невозмутимо потянулась за миртом, и Аластор легонько хлопнул ее по носу. Кобыла оскорбленно фыркнула и отвернулась, сделав вид, что не очень-то хотелось, а Огонек осуждающе посмотрел на всех и ласково ткнул ее мордой в шею. Наверное, заверял, что если ей все-таки хочется малыша, то вот он, самый горячий и замечательный жеребец, рядом и готов на все!

«Даже у лошадей любовь, – про себя вздохнул Лучано. – Один я как идиотто… Схожу с ума по троим сразу, и ни с кем из них ни единственного шанса!»

Что ж, во всяком случае, до палаццо Бастельеро они доехали весело. Альс наотрез отказался расставаться с деревцем, и добрые жители Дорвенны, кланяясь маленькому королевскому кортежу, кажется, даже не удивлялись. Раз король едет по улице с цветочным горшком в обнимку, значит, так и надо – его величеству виднее.

Так что мирт Аластор дотащил аж до самой гостиной и торжественно поставил на столик. Широко улыбнулся Айлин, торопливо спустившейся по лестнице, и поцеловал руку.

– Лу! Ал! – Сразу же смутившись, синьорина поспешно поправилась: – Ваше величество! Милорд Фарелл!

Виновато покосилась на свекра, который ответил ей легкой улыбкой, понимающей и умиленной, а потом негромко сказал:

– Как я рад, что вам лучше, мое дорогое дитя! – Повернулся к Альсу и Лучано и, так же улыбаясь, продолжил: – Ваше величество, лорд Фарелл, после гостеприимства лорда и леди Вальдеронов мне даже неловко предлагать вам угощение! Но, может быть, хоть бокал вина?

– Вы были у лорда Себастьяна и леди Джанет? – догадалась синьорина. – Ох, какая прелесть… Это мирт, правда? Я его видела в оранжереях Академии. Конечно, вы должны выпить немного вина. Или шамьета? Тильда? Тильда!..

Сияя, как весеннее солнышко, Айлин протянула руку Лучано, и он коснулся губами нежной прохладной кожи. Слишком прохладной… Синьорина мерзнет? Неудивительно. В этом огромном каменном палаццо, красивом, но таком темном и неуютном, она похожа на огонек свечи посреди храмового зала. Крошечный живой язычок пламени, колеблющийся от ветра и не способный рассеять холод и тьму вокруг…

– Синьорина… – выдохнул Лучано, поднимаясь и глядя ей в лицо. – Как ваше здоровье? Могу ли я… чем-то помочь?

Она не могла забыть их разговор! О, всего один намек! Или хотя бы взгляд! Разрешающий взгляд, за который он ухватится мгновенно, как приговоренный – за надежду на помилование! Ну зачем ей быть женой этого… кладбищенского ворона?! Перед отъездом в Итлию Лучано как раз успел бы…

– Спасибо, Лу, – ясно и нежно улыбнулась Айлин. – Все хорошо. Спасибо тебе.

Поняла. Точно поняла! Но не дала ни знака, ни позволения. И Лучано, еще раз поклонившись, отступил назад. Спохватившись, Альс предложил синьорине руку и помог сесть на диванчик. Немолодая горничная в темном платье с белоснежным передником принесла поднос с бокалами и бутылку, вторая – какие-то закуски…

– Я только попробую, – вздохнул Аластор и уже привычно предупредил: – Пожалуйста, без церемоний. Позвольте хоть сегодня отдохнуть от дворцового этикета!

– Конечно, ваше величество. – Грандсиньор Бастельеро усмехнулся и лукаво добавил: – Я и не собирался принимать вас по большому королевскому протоколу. Он все-таки требует тщательной подготовки!

– Королевский протокол? – заинтересовался Альс. – Это что еще за зверь?

– Большой королевский протокол! – Бастельеро поднял вверх указательный палец и многозначительно сверкнул глазами. – Вы с ним не знакомы? Какое упущение лейб-церемониймейстера! Большой королевский протокол был разработан примерно… лет двести назад и применяется при встрече королевской персоны, решившей навестить одного из своих подданных. Согласно ему, при въезде королевской персоны в ворота над домом поднимается особый штандарт, извещающий всех, что здесь пребывает король. Разумеется, штандарт должен быть гербовый, алый с золотом. Далее все домочадцы выстраиваются по обеим сторонам дорожки, по которой пройдет король, и преклоняют колени, а специально приглашенный оркестр играет гимн. Если оркестр найти невозможно, в крайнем случае можно обойтись двумя герольдами в ливрее королевских цветов, которые должны трубить в трубы.

Айлин тихонько хихикнула, глядя на ошеломленное лицо Аластора. Лорд Бастельеро быстро покосился на нее и очень серьезно продолжил:

– Когда королевская персона под звуки труб подойдет к парадному входу, на крыльцо должны выйти лорд и леди, хозяева дома, и преподнести королю хлеб и вино. Герольды прекращают трубить и ждут, когда король отведает угощение, а затем трубят снова. Король в это время троекратно лобызает хозяев дома.

– Милорд, вы шутите! – не выдержал Аластор. – Целовать… – Он глянул на уже откровенно смеющуюся синьорину и жалобно добавил: – А если хозяйке дома лет восемьдесят? Про хозяина я уже и не говорю!

– Увы, королевский протокол исключений не делает, – безжалостно отозвался грандсиньор. – Затем королевскую персону следует провести в главный зал и поднести более значимое угощение, состоящее из семи перемен блюд – в честь Семи Благих, разумеется. Каждый раз при новой перемене кубок короля следует наполнять заново. Когда король отпивает из кубка, герольды снова трубят, а служители во дворе замка или особняка стреляют из пушки.

– Из… чего? – Альс даже головой помотал, а Лучано окончательно простил пожилому грандсиньору, что тот произвел на свет собственного сына. Потому что синьорина смеялась. Заливисто, звонко и совершенно свободно. У нее даже глаза разгорелись колдовскими зелеными огнями, а щеки порозовели. – Милорд, скажите, что вы шутите! Двести лет назад и пушек-то не было!