Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

Влажные чернильные строчки ложились на бумагу мягко и ровно. Красиво! Спокойно… Лучано даже залюбовался. Самое смешное, что ему и завещать-то нечего. Особняк, подаренный Беатрис, пусть отойдет королевской службе, и если его величеству будет угодно, пусть ее возглавит Лионель Саграсс. Разумеется, без Лучано служба получится совсем другой, но, возможно, не хуже. За эти месяцы Лучано оценил подаренного ему боевика в полной мере. Умный, честный, преданный. Только уверенности в себе пока не хватает, но Лионель стремительно ее возвращает…

Так, что там дальше? Поместье у озера? Ну, с ним Альс разберется. Найдет, кому пожаловать, такие земли не пропадут. Самое важное – не поместье, не особняк и не шкатулка с драгоценностями. Важно то, к чему он действительно привык, прирос душой за эти безумные, страшные и счастливые полгода. Поэтому… Донна? Пусть Альс ее заберет себе – он точно лошадку не обидит. Перлюрен? Вот с ним сложнее. У мастера Ларци ему было бы хорошо, но если Лучано не вернется, Ларци в Дорвенанте лучше не показываться. Аластору не до шкодливого енота, он его разве что заботам придворных поручит и будет иногда гладить, а Перлюрену нужен свой человек… Хм, а что насчет белокурой синьорины Иоланды, подружки Айлин? Они, помнится, отлично поладили! Ну а если девица не захочет его забрать, тогда пусть Перлюрен остается у Альса. Всего одного енота дворцовый сад уж как-нибудь выдержит.

«Мою лютню «Ласточку» – продолжали бежать по листу строки, – передайте синьору Роверстану с наилучшими пожеланиями и нижайшими извинениями за доставленное беспокойство…»

Да, вот так – правильно. У грандсиньора магистра прекрасная старинная лютня не станет всего лишь украшением стены. И, возможно, слушая ее певучий бархатный голос, он хоть иногда вспомнит глупого итлийца… А вот ту безымянную, что в Вероккье, нужно заранее подарить Фелипе! Она ему давно нравится, но у простого Шипа на такую красавицу не скоро получится накопить. Будет либо память, либо просто славный подарок, если повезет.

Что же оставить Альсу и Айлин? Смешно и грустно! У него нет ничего, достойного этих двоих. Ну нельзя же оставить им свое сердце. То, что однажды уже отдал, во второй раз не подаришь.

Лучано отложил перо и, уронив голову в ладони, тихонько рассмеялся. Забавно, да, младший мастер Шип? Столько лет, столько чужих смертей, и ты не заработал ничего, что мог бы оставить действительно любимым людям! Разве что перстень Денвера и его же нож – на память о походе к Разлому. Только вот горькая память получится…

И все-таки он, решившись, торопливо подписал письмо. Как положено – Люцианом Фортунато Фареллом, ведь третье дворянское имя так и не успел придумать. А потом парой росчерков еще торопливее начертил: «Ваш Лу». Содрал с пальца трофейный перстень с аметистом, вытащил из потайных ножен некромантский стилетто. Сунул их в конверт и, до боли закусив губу, залил поспешно растопленным сургучом. Печатка – его гербовый перстень, подарок Альса. С этим кольцом он не расстанется, пусть хоть убивают с ним…

Из корзины в углу вылез Перлюрен, деловито вскарабкался ему на колени и принялся обнюхивать карманы.

– Прости, малыш, я забыл про печенье, – покаялся Лучано и запустил пальцы в шелковистую шерстку.

За лето енот вырос еще больше, а недавно начал толстеть, хотя Лучано старался его не перекармливать. И все-таки зверь округлился, спина и бока залоснились, а щеки приобрели особую мохнатость и ширину. Альс только посмеялся над беспокойством Лучано и сказал, что все правильно: Перлюрен готовится к спячке. Во дворце он, может, и не уснет, но всю зиму будет сонным и толстым, такова уж природа енотов.

Встав на задние лапы, Перлюрен положил передние на плечо Лучано и засопел ему в ухо, подергивая длинным черным носом. Полосатая шубка пахла свежестью – похоже, Дани его недавно искупал. Может, оставить Перлюрена ему? Сколько там звериного века, парень как раз успеет вырасти для других игр, взрослых.

«А может, хватит живьем в землю закапываться? – с неожиданной злостью спросил себя Лучано. – Ты-то знаешь, как там паршиво, ну и куда торопиться? Завещание написал? Долги раздал? Ну вот, а теперь попробуй выжить и сделать так, чтобы это письмо не понадобилось!»

Он сунул высохший конверт за отворот камзола и вышел из кабинета. Интересно, где носит Лионеля? Боевик нередко захаживал в гвардейские караулки потрепаться с кем-то из приятелей, но всегда ставил начальника в известность. А тут он во дворце уже второй час и пропал куда-то…

Дойдя до главного холла, Лучано остановился у перил второго этажа и глянул вниз. Подтянутой фигуры в мундире там не было, но в глаза вдруг бросился совсем другой человек, показавшийся смутно знакомым. Плотный, даже округлый, неуловимо схожий с набравшим жирок Перлюреном. Коротко подстриженные волосы, нарядный синий камзол, но дворянской цепи не видно. Вот человек свернул к выходу, пересекая холл, и Лучано увидел его лицо. Тренированная память Шипа радостно вытолкнула на поверхность нужное имя.

– Синьор Донован! – громко окликнул его Лучано.

Купец остановился и принялся крутить головой. Наконец разглядел Лучано и сощурился, приглядываясь.

– Синьор Донован! – улыбаясь, повторил Лучано. – Эй, постойте минутку!

И легко сбежал по лестнице в холл.

Смотреть на изумление Донована было приятно, что уж там. Купец оглядывал его так, словно глазам поверить не мог – и неудивительно. В их единственную встречу Лучано был приказчиком парфюмерного дома, сейчас же на нем красовалась дворянская цепь, у пояса висела рапира, на пальцах сверкали кольца… На миг Лучано почувствовал себя так, словно встретил давнюю возлюбленную, пройдя мимо нее под руку с первой красавицей Вероккьи – пустячок, но приятно!

– Сударь… милорд Фарелли?! – неуверенно поправился Донован, и Лучано кивнул.

– Вижу, вы меня вспомнили, – весело сказал он. – Только не Фарелли, а Фарелл – так вашим драгоценным соотечественникам оказалось проще меня называть.

На лице Донована медленно проступало узнавание. Понимание. И растерянность. Наверняка он слышал о королевском фаворите-итлийце, но, конечно, никак не связывал его со своим случайным знакомым. Ровно до этого момента.

– Милорд! Мое почтение!

Купец торопливо поклонился и замер, прижав руку к груди, а Лучано укоризненно покачал головой.

– Ну что вы, право, – отозвался он с тщательно отмеренной обидой. – Надеюсь, вы не очень спешите, синьор? Не откажите в любезности… – И щелкнул пальцами, подзывая пажа, который дежурил в холле. – Синьорино, бегите на кухню, пусть подадут угощение в малую зеленую гостиную.

Удобное все-таки место – королевский дворец! В любое время дня и ночи здесь можно потребовать что угодно. Еду, вино, ванну и чистую одежду, услуги лекаря и цирюльника, лютню или парочку рапир, карету с кучером или портал в Итлию, дюжину гвардейцев или придворного мага… Разумеется, вся эта роскошь доступна лишь тому, кто имеет на нее право, но лорд Фарелл как раз имел!