Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

– Мой отец против этого брака. Он сказал, что если я женюсь на простолюдинке, будь она хоть трижды магесса, он лишит меня наследства и передаст титул Кайлану. Более того, меня он изгонит из рода. Вы понимаете, что это значит, милорд?! Мои дети будут простолюдинами, если только не унаследуют магического дара, но рассчитывать на это… И что я тогда смогу дать жене? Иоланда выросла в роскоши. Хоть она и дочь купца, но Донован богат, и для любимой дочери он ничего не жалеет. Как я могу позвать ее замуж, если не в состоянии обеспечить жизнь, к которой она привыкла в отцовском доме? Видят Благие, я… люблю Иоланду. Но именно поэтому не могу сделать ее несчастной.

– Неужели милость богов ничего не значит для вашего батюшки? – поразился Лучано. – Синьорина Иоланда – магесса! Да и приданое… Ваша семья могла бы поправить дела уже сейчас, не дожидаясь совершеннолетия младших синьоров.

– Жить на приданое жены? – Саграсс даже передернулся. – Чтобы ее родня могла в любой момент попрекнуть нас этим? Муж должен быть главой семьи, а на содержании у жены это, знаете ли, трудновато. Что до моего батюшки, он слишком гордится старинной фраганской кровью Саграссов. Может быть, – добавил боевик с едкой горечью, – именно потому, что в этом поколении гордиться нам больше нечем. И я знаю своего отца. Он упрям, как… Если сказал, что изгонит меня и лишит наследства – он так и сделает, в этом я уверен. Мне иногда кажется, что он… во мне разочарован, – не без труда выговорил Саграсс и снова отвел взгляд.

– Разочарован? В вас? – не поверил Лучано. – Вы много лет содержите всю семью!

И осекся. Идиотто! Ну да, скорее всего, именно это синьор Саграсс-старший и не может простить собственному наследнику! Тот взял на себя ношу, которую должен нести отец! Это Лионель кормит и учит младших братьев, служит опорой матери… И насколько Лучано мог судить по обмолвкам собственного подчиненного, мать и братья его искренне любят и уважают. В отличие от батюшки… Ну как же простить такое, а?

«Отравлю, – спокойно и брезгливо подумал Лучано, подливая себе и Лионелю шамьета. – Зря я раньше решил этого не делать. Но кто же знал, что все так повернется? Почему умница Лионель, благородный и отважный синьор на службе короны, почтительный и верный сын, заботливый брат… Почему он должен зависеть от упыря в человеческом обличье, который портит жизнь им всем?! Донована можно уломать, а вот как уговорить пьяницу, который почуял власть над старшим сыном и его судьбой? Возможность покуражиться над тем, кто многократно превосходит его умом, честью, силой воли… Мм-м, а что делать, если я не вернусь из Вероккьи?! Попросить Альса, что ли? Нет, лучше мастера Ларци. В таком пустяке мастер мне не откажет в любом случае. Кто-нибудь из наших прогуляется в Дорвенант, повстречает синьора Саграсса в трактире или темном переулке… Лионелю просто ничего не нужно знать!»

– Но вы все-таки передавали поклон синьорине Иоланде, – сказал он вслух, не то спрашивая, не то напоминая.

– Передавал, – вздохнул Саграсс. – Я болван и надеюсь непонятно на что. Благие и так израсходовали на меня слишком много чудес, а я смею мечтать еще об одном. Даже о нескольких, если честно. Что леди Иоланде я небезразличен настолько, что она решится пойти против отцовской воли. Что она согласится отказать другим женихам, вполне достойным, кстати. Что будет ждать еще три года до своего магического совершеннолетия и надеяться, что я за это время смогу хоть как-то обеспечить семью. Что примет меня вместе со всеми моими сложностями, обязательствами перед семьей и долгом перед короной… По правде говоря, я не должен просить ее обо всем этом! Но…

– Но вы живой человек, Лионель, – закончил Лучано, видя неподдельное отчаяние на лице боевика. – А человеку свойственно надеяться на лучшее. Синьорина Иоланда стоит того, чтобы за нее побороться! Послушайте, когда я вернусь из Вероккьи, мы устроим это дело! Как вы думаете, если король выступит вашим сватом, синьор Донован сможет ему отказать?

– Король?! Но… его величество…

– Я сам его попрошу, – твердо пообещал Лучано. – Конечно, если синьорина питает к вам ответную любовь. Думаю, с вашим батюшкой мы тоже поговорим. И он поймет, что лишать вас наследства неразумно и несправедливо. Его величество бывает очень убедителен!

– О, вот в этом я нисколько не сомневаюсь!

По губам Саграсса наконец-то скользнула улыбка, и он посмотрел на Лучано ярко горящими глазами.

– Вы снова возвращаете меня к жизни, милорд! – проговорил он дрогнувшим голосом. – Конечно, такому сватовству никто не откажет! Но сначала я должен увидеться с леди Иоландой и узнать о ее чувствах.

– Узнавайте! – великодушно разрешил Лучано. – Время у вас есть. Кстати, о времени, окажите мне небольшую услугу!

– Все, что могу, милорд!

Вскочив, Саграсс вытянулся, и Лучано вздохнул. Ох уж эти привычки гуардо – все-таки они неистребимы. Достав конверт из-за отворота камзола, он небрежно положил его на стол рядом с чашками и пояснил:

– Это распоряжения на случай, если я задержусь в Вероккье. Скажем, если не вернусь через месяц. Тогда вы вскроете этот конверт и передадите то, что там написано, лицам, которые там указаны. Если возникнут какие-то сомнения, уточните лично у его величества.

– Если вы задержитесь, – повторил Саграсс и искоса посмотрел на Лучано. Его красивое резкое лицо, недавно сиявшее радостью, снова потемнело, и боевик тихо уточнил: – А если вы не вернетесь?

– С чего бы? – Лучано равнодушно пожал плечами. – Я всего лишь намерен уладить родственные дела. Впрочем, если я вдруг подавлюсь вишневой косточкой на семейном обеде, вам об этом сообщат. Разумеется, тогда можете вскрыть конверт раньше и считать себя принадлежащим лично его величеству.

– Да, милорд.

Четко кивнув, Саграсс не торопился снова садиться, и Лучано опять вздохнул.

Слишком умный! Вон как настороженно глядит! Словно пес, которого мерзавец-хозяин привязал в лесу и велел ждать, чтобы тот не выл вслед. Пес чует неладное, но не смеет отказать хозяину в доверии… Впрочем, псом Саграсс все-таки не был. И потому напряженно и очень ровно сказал:

– Милорд, если мои услуги могут пригодиться вам в Итлии, прошу, не стоит меня недооценивать. Я готов дать клятву молчания о любых ваших… родственных делах.

– Простите, Лионель, – вздохнул Лучано на этот раз с искренним и глубоким сожалением. – Благими клянусь, я бы доверил вам спину в любой драке! Но мои родственные дела… Они больше напоминают не бой, а попытку запустить руку в змеиную нору и среди клубка гадюк вслепую нашарить и вытащить нужную. Боюсь, ваше присутствие только сделает все гораздо сложнее. Но я ценю ваше предложение. И буду его помнить.