Алекс Анжело - Сон и Пепел [litres]

Все знали, к чему это ведет. Время ее жизни медленно, но верно подходило к концу. Сто тридцать пять лет считалось большим сроком, и даже по меркам даэвов Долорес была долгожительницей. Но разве для меня это имело значение?

Я чувствовала себя потерянно и много думала, казалось, анализируя даже самые незначительные события, что когда-либо происходили со мной и были связаны с ней.

Долорес обучила меня всему. Именно благодаря ей я стала частью семьи Сорель, куда меня привели после трагедии. В тот день женщина случайно зашла к врачевателям. Провидение это было или нет, но, лишь взглянув на меня холодными, но мудрыми, успевшими многое повидать глазами, она будто все поняла. Поняла меня.

Не прошло и дня, как даэвы в целительском здании начали повторять, как же мне повезло. Мне до сих пор казалось, будто, едва встретив Долорес, я сразу почувствовала, что она станет для меня кем-то важным.

Когда-то я прочла в книге, что у каждой души есть мелодия. Она становится громче, когда ты встречаешь тех, кто предназначен тебе судьбой. Родные, друзья, случайные знакомые. Тогда рассуждения автора показались мне глупостью. Теперь же я предполагала, что он имел в виду нашу интуицию и внутренний голос, что постоянно подсказывал нам верный путь.

– Не переживай, скоро Долорес станет лучше. Как и всегда… – неловко произнесла Айвен и, помолчав, попыталась сменить тему. – Как думаешь, когда вернется Фредерик? Он обещал привезти мне какой-нибудь подарок.

– Сорель! – Нас настиг Люций. Опередив, див запрыгнул на первую ступеньку лестницы. Тяжелые кованые перила извивающимися линиями повествовали историю воина, который сражался с монстром и на последней ступени наконец его побеждал.

На лице Айвен отразилась сложная гамма чувств. Она предостерегающе глянула на меня.

– Еле догнал тебя, – светился добродушием Моран. – Добрый день, госпожа Ларак. Позволите мне поговорить с вашей подругой?

Айвен опешила, явно не ожидая подобной вежливости. Она замялась, но под ожидающим взглядом Люция быстро сдалась, пробормотав:

– Конечно.

Мне показалось, что она сама не поняла, как согласилась. И теперь выглядела растерянно.

Подруга развернулась, видимо, собираясь вернуться в столовую, к остальным.

«Наглый лис», – пронеслась мысль. Я стала подниматься, преодолевая ступеньку за ступенькой.

– Премного благодарен, – послышалось позади, а уже через мгновение див догнал меня. – Сара, разве это правильно – убегать, когда мы договорились поговорить?

Издевательства Люция нередко имели нравоучительный тон. И именно поэтому выводили из себя.

– Мы не договаривались.

Моя фраза лишь рассмешила его. Он вновь обогнал меня и стеной вырос впереди, заставив остановиться.

– Уйди.

– Ты со всеми разговариваешь так односложно или только со мной? Это привычка?

Я промолчала.

– Я хотел обсудить с тобой последние происшествия в Академии.

Мой взор взметнулся к его лицу, на котором застыло хитрое и вместе с тем снисходительное выражение.

«Догадался, что я все слышала тогда? – вспомнила я случай в хранилище светлых артефактов. – Но как?»

– Какие происшествия? – спросила я невозмутимо.

– Ты ведь догадываешься, о чем я.

– Это дело наставни…

– Ты действительно веришь, что они быстро разберутся? – вздохнул Моран, складывая руки на груди и небрежно прислоняясь спиной к перилам. – С твоей способностью мы бы быстрее отыскали виновного.

В этот момент от него исходили легкие волны заинтересованности. Для Люция это была любопытная загадка, на которую так хотелось найти ответ.

«Даже если кто-то преследует свои цели, это не наше дело. Наставники разберутся», – про себя решила я. Тем более предложение Морана походило на очередную уловку.

– Я не буду проникать в чужие чувства без позволения, – холодно отрезала я, поднимаясь дальше.

Да, меня достигали особенно яркие эмоции, но они были размытыми и нечеткими. Всего лишь показывали чужое настроение подобно тону голоса и выражению лица. Если целенаправленно копаться в них, все иначе.

– Почему же?

– Это слишком личное.

– Ты ведь не знаешь их мыслей. Это всего лишь чувства, которые предстоит еще правильно понять. Если тебе нечего скрывать, то и поделиться эмоциями не будет проблемой, – рассуждал он. – Не так ли? Я, например, совсем не расстроюсь, если ты прямо сейчас прочтешь мои чувства.

Так легкомысленно… Он не ведал, о чем говорил.

Но я остановилась на ступеньке.

– Рано или поздно у тебя появится то, что ты пожелаешь скрыть от меня. Чем ближе общение, тем больше я начинаю понимать. Никто не пожелает постоянно быть открытой книгой.

– А как же твой брат? И эта девушка… Айвен? – возразил Люций, не теряя свой веселый настрой.

Я не ответила. И, отведя взгляд, проговорила:

– Я не буду вмешиваться. И тебе советую поступить так же. – Мой голос звучал строго. Перед тем как уйти, повинуясь внутреннему порыву, я добавила: – Если тебе есть что поведать наставникам, я могу сделать это вместо тебя. Ты привлекаешь слишком много внимания, как бы не случилось беды.

– Неужели ты беспокоишься за меня, Сара? – обрадованно спросил Люций, и я вздрогнула. Ведь правда, зачем я забочусь о нем?

– Нет. – Я повернулась и пошла прочь.

– А все выглядит именно так! – крикнул он мне в спину.

В этот момент Морана догнали друзья, в компании которых он поднимался по лестнице вслед за мной. Я почти забыла, что у нас совместное занятие.

– Перестал бы ты ее злить. Она точно когда-нибудь тебя зарубит, – тихонько предупредил Рафаиль, но я прекрасно его расслышала.

– Как она может зарубить друга?

Я прибавила шагу, увеличивая расстояние между нами.

На следующем занятии наставник затронул тему тайных знаний – у многих фамилий имелся в рукавах козырь, особенная магия, что возвышала семью над остальными. И я подумала, что знание Мораном фларканского языка как раз и является таким преимуществом.

Взгляд раз за разом невольно обращался к Люцию. И я вдруг поймала себя на том, что слишком много думаю о нем. Тот хаос, что он создавал вокруг себя, никого не оставлял равнодушным. Этим Моран вызывал симпатию у учеников Академии. Он владел просто-таки мистической способностью располагать к себе всех и находиться в центре внимания. Даже светлые дэвы в столовой, пусть и бранили его, но на самом деле не говорили это всерьез. Пример Айвен оказался наглядным.

Люций обернулся, застав меня врасплох. Я порывисто отвернулась.

А буквально через несколько секунд на мой стол приземлился клочок бумажки. Еще одна из многочисленных записок, которые я не открывала. И подозревала, что, даже открой я хоть одну, она оказалась бы пустой. Юношу, скорее всего, позабавило бы то, что я вообще к ней притронулась.