Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Перси, вернувшись домой, ты должен будешь сделать серьезный выбор. В твоей комнате тебя ждет посылка.

– Посылка?

– Сам поймешь, когда увидишь. Никто не может выбрать путь за тебя, Перси. Тебе решать.

Я кивнул, хотя так и не понял, что он имеет в виду.

– Твоя мать – царица среди смертных женщин, – задумчиво сказал Посейдон. – За тысячу лет я не встречал другой такой женщины. И все же… мне жаль, что ты появился на свет, дитя. Я обрек тебя на судьбу героя, а она всегда незавидна. И всегда заканчивается трагически.

Я старался подавить обиду. Мой собственный отец сказал, что сожалеет о моем рождении.

– Я не против, отец.

– Может, пока это и так, – ответил он. – Пока. Но это моя непростительная ошибка.

– Тогда я ухожу. – Я неловко поклонился. – Я… я больше тебя не потревожу.

Не успел я сделать и шести шагов, как он позвал меня:

– Персей.

Я обернулся.

Его глаза изменились: в них светилась гордость.

– Ты молодец, Персей. Пойми меня правильно. Что бы ты ни делал, помни, что ты мой сын. Ты истинный сын Морского бога.

Когда я шел обратно по городу богов, все разговоры умолкли. Музы остановили концерт. Люди, сатиры и наяды смотрели на меня с уважением и благодарностью и преклоняли колени, когда я проходил мимо, как перед героем.

Через пятнадцать минут, все еще не придя в себя, я оказался на улицах Манхэттена.

Я доехал на такси до квартиры, позвонил, и она открыла дверь – моя красавица мама, от которой пахло мятой и лакрицей. Стоило ей увидеть меня – и ее усталое, встревоженное лицо прояснилось:

– Перси! Хвала небесам! Сыночек! – Она стиснула меня в объятьях.

Мы стояли в коридоре, она плакала и гладила меня по волосам.

Признаюсь, у меня на глаза тоже навернулись слезы. Меня била дрожь от счастья, что я вижу ее.

Мама рассказала, что сегодня утром она появилась посреди квартиры, до смерти напугав Гейба. Она ничего не помнила с того момента, как ее схватил Минотавр, и не могла поверить словам мужа о том, что я стал малолетним преступником и разъезжаю по стране, взрывая государственные памятники. Она с ума сходила от беспокойства, потому что не слышала новостей. Гейб выгнал ее на работу, заявив, что ей нужно отработать зарплату за месяц, и лучше начать поскорее.

Меня распирало от гнева, но я сдержался и рассказал ей свою историю. Я постарался, чтобы звучало все не очень страшно, хотя это было непросто. Когда я подобрался к схватке с Аресом, из гостиной раздался голос Гейба:

– Эй, Салли! Чего там мясной рулет – готов?

Она закрыла глаза:

– Он тебе не обрадуется, Перси. Ему в магазин сегодня позвонили пятьсот тысяч человек из Лос-Анджелеса… спрашивали что-то о бесплатной технике.

– Ах да. Насчет этого…

Она невесело улыбнулась:

– Просто не зли его еще больше, ладно? Пойдем.

За месяц моего отсутствия квартира превратилась в Гейбленд. Слой мусора на полу доходил до лодыжек. Под жестяными банками на диване не было видно обивки. С абажуров свисали грязные носки и трусы.

Гейб и три его придурочных друга играли в покер за столом.

Когда он увидел меня, сигара выпала у него изо рта, а лицо стало краснее лавы:

– Тебе хватило наглости явиться сюда, сопляк?! Я думал, что полиция…

– Выяснилось, что он никакой не преступник, – вмешалась мама. – Разве не замечательно, Гейб?

Гейб переводил взгляд с нее на меня. То, что я пришел домой, замечательным ему вовсе не казалось.

– Жалко, что я уже вернул выплаты по страховке за твою жизнь, Салли, – прорычал он. – Дай мне телефон. Я вызову копов.

– Нет, Гейб!

Он поднял брови:

– Что значит «нет»? Думаешь, я снова стану терпеть этого сопляка?! Я все еще могу засудить его за разбитый «Camaro».

– Но…

Он занес руку, и мама вздрогнула.

До меня впервые дошло: Гейб бил мою мать. Не знаю, когда и как. Но я знаю, что это было. Возможно, он избивал ее годами, пока меня не было рядом.

Злость начала распирать меня изнутри. Я пошел на Гейба, инстинктивно вытащив ручку из кармана.

Он лишь рассмеялся:

– Чего, сопляк? Хочешь на мне расписаться? Только тронь меня – и проведешь остаток жизни за решеткой, усек?

– Ладно тебе, Гейб, – вмешался его друг Эдди. – Он же просто ребенок.

Гейб недовольно поглядел на него и передразнил писклявым голосом:

– «Просто ребенок»!

Остальные захохотали как идиоты.

– Я пожалею тебя, сопляк. – Гейб оскалил желтые от табака зубы. – Даю тебе пять минут, чтобы ты собрал свои вещички и свалил. Потом звоню в полицию.

– Гейб! – взмолилась мама.

– Он сбежал, – сказал Гейб. – Вот пускай и уматывает.

У меня руки чесались снять колпачок с Анаклузмоса, но даже если бы я это сделал, мой меч не мог ранить человека. А Гейб, хоть и в очень широком смысле, все-таки человек.

Мама взяла меня за руку:

– Пожалуйста, Перси. Не надо. Пойдем к тебе в комнату.

Я дал ей себя увести, но руки у меня все еще дрожали от злости.

Вся моя комната была завалена хламом Гейба. Здесь громоздились автомобильные аккумуляторы и чах букет с открыткой от сердобольных людей, которые увидели его интервью с Барбарой Уолтерс.

– Гейб просто расстроился, милый, – сказала мама. – Я потом с ним поговорю. Уверена, все будет хорошо.

– Мам, ничего хорошо не будет. Пока Гейб здесь.

Она принялась нервно заламывать руки:

– Я могу… Я буду брать тебя на работу все лето. А осенью, возможно, какой-нибудь интернат…

– Мама.

Она опустила глаза:

– Я стараюсь, Перси. Мне просто… нужно немного времени.

На кровати вдруг появилась посылка. Я был готов поклясться, что еще мгновение назад ее там не было.

Это была потрепанная картонная коробка, в которую мог бы поместиться баскетбольный мяч. Адрес был написан моим почерком:

Богам

Гора Олимп

600-й этаж

Эмпайр-стейт-билдинг

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

С наилучшими пожеланиями

ПЕРСИ ДЖЕКСОН

Сверху черным маркером была выведена надпись твердым мужским почерком: адрес нашей квартиры и слова «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ».

Вдруг я понял, о чем говорил Посейдон на Олимпе.

Посылка. Решение.

«Что бы ты ни делал, помни, что ты мой сын. Ты истинный сын Морского бога» .

Я посмотрел на маму:

– Мам, ты хочешь избавиться от Гейба?

– Перси, все не так просто. Я…

– Мам, просто скажи. Этот урод тебя бил. Ты хочешь избавиться от него или нет?

Она помолчала и едва заметно кивнула:

– Да, Перси. И я набираюсь смелости сказать ему. Но ты не можешь в этом мне помочь. Ты не можешь решать мои проблемы.

Я взглянул на коробку.

Я мог решить ее проблему. Мне хотелось открыть посылку, швырнуть ее на покерный стол и вытащить содержимое. Можно было организовать собственный сад со статуями прямо в гостиной.