Ричард Кнаак - Весы Великого Змея [litres]

– Зато и Серентия, и все остальные теперь в ее власти, – огрызнулся Ульдиссиан. – Сдается мне, от вашей помощи больше вреда, чем пользы…

На это Ратма ответил едва заметным кивком.

– Согласен, – добавил он, – ошибок я совершил великое множество. Но в одиночку ты не сумел бы против нее устоять. А сейчас у нас еще есть возможность исправить дело, лишь бы ты согласился внять голосу разума.

– Серентия…

– …наверняка погибнет, если тебе вздумается разлучить ее с матерью сей же момент. Как это ни отвратительно, пока что Лилит нужно оставить в покое. Но это только на время.

Столь мерзкая идея пришлась Ульдиссиану совсем не по вкусу. Он и представить себе не мог, во что превратит Серентию и остальных нечестивая власть демонессы. Однако следовало признать: схватка с Лилит окажется задачей монументальной сложности. Как одолеть демонессу, чтобы при том не пострадала, а то и не погибла Серентия?

– И что нам теперь делать? – наконец спросил он бледнолицего собеседника. – Об этом-то, по крайней мере, скажи!

Ратма махнул рукой в глубину пещеры. Там, далеко впереди, темнел зев подземного коридора.

– Идти, куда следует, – отвечал он.

К несчастью, чего-то в этом роде Ульдиссиан от него и ждал… однако рассчитывал, что дальше дела пойдут, как пожелает он сам – насколько это возможно. Утешаясь этими мыслями, он быстрым шагом обогнул спутника и двинулся вперед.

Превосходивший его и в росте, и в длине ног, сын Лилит немедля поравнялся с ним и зашагал рядом, не обгоняя – вероятно, затем, чтобы Ульдиссиан не чувствовал себя, точно на поводке.

Путь их лежал сквозь бесконечный лабиринт коридоров, пробитых кем-то в скале в давние-давние времена. Похоже, ни сил, ни времени неведомый зодчий не пожалел. В туннелях царила тьма, но Ратма обнажил кинжал, выкрикнул некое слово на том же странном наречии, что и прежде, и клинок вмиг засиял ярче пламени. Только поэтому Ульдиссиан и замедлил шаг, слегка поотстав от спутника.

В пути Ульдиссиана никак не оставляло ощущение, будто за ними кто-то наблюдает, однако с Ратмой он, опасаясь возможного ответа, разговора об этом не заводил. Поводов для волнений ему хватало и без того.

Миновав невесть который по счету извилистый коридор, Ратма, наконец, обернулся к нему.

– Почти пришли. Прошу, следи за собою внимательно…

Каких-либо объяснений закутанный в черное любитель тумана да мрака более Ульдиссиана не удостоил. Поразмыслив, Ульдиссиан решил обойтись обычной защитой: в конце концов, что ему оставалось? От вдохов и выдохов, в той, первой пещере звучавших не слишком-то громко, гудело в ушах. Кого бы они ни искали, весьма вероятно, он-то и издавал этот зловещий шум.

Всего лишь пара шагов после предостережения Ратмы, и Ульдиссиана обдало волной жара – жара немалой силы… однако жар тот нахлынул не снаружи, но изнутри . Кровь застучала в висках, все тревоги – о Серентии, Мендельне, эдиремах и прочем – усилились, по меньшей мере, в тысячу крат. Ноги начали заплетаться, сил еле хватило на то, чтобы сдержать рвущийся из груди стон.

Однако Ратма шел себе, как ни в чем не бывало, будто не замечая его беды. Это встревожило Ульдиссиана еще сильнее. Как этот дурень не понимает, что они попросту зря тратят время, что препятствия впереди неодолимы? Как он…

И тут ему вспомнилось предупреждение Ратмы. Задрожав от натуги, Ульдиссиан прогнал прочь нарастающий страх и волнение… и внутренний жар вмиг унялся.

– Оправился? – не оборачиваясь, бросил спутник из-под низко надвинутого капюшона.

– Мог бы и толком все объяснить!

Но Ратма, по-прежнему глядя вперед, покачал головой.

– Нет. К сожалению, не мог.

Пожалуй, с этим Ульдиссиан бы поспорил, но тут в дальнем конце коридора забрезжило неяркое багровое зарево. В тот же миг под сводами коридора эхом разнесся звук вроде громкого звона разбитого стекла. Ратма замедлил шаг, и Ульдиссиан поравнялся с ним.

– Когда войдем, держись рядом. Наш путь не вполне безопасен.

– Даже для тебя?

– Все, что вокруг, сотворено отцом.

Слова Ратмы подчеркнул новый невероятной громкости звон сродни первому. Держась настороже, Ульдиссиан послушался. Биение сердца вновь участилось, но успокоиться, пусть даже понимая, что причина тому – там, впереди, Диомедову сыну не удавалось никак.

– Что там? – в конце концов вынужден был спросить Ульдиссиан.

– Жизнь наша и наша погибель. Окончательное ярмо, приготовленное Инарием для Рода Людского. Скоро сам все увидишь…

Чем ближе, тем громче, отчетливее звучало неторопливое, но неумолчное дыхание , тем ярче становилось багровое зарево впереди. Что бы ни находилось в том подземном зале, сияло оно, как само солнце. Ратма негромко пробормотал что-то, и кинжал в его руке угас. Однако прятать оружие сын Лилит не спешил.

– Будь осторожен, – предупредил он Ульдиссиана, едва оба достигли конца коридора. – Сделал шаг – оглядись.

Плечом к плечу оба вошли в новое подземелье. Однако свет сразу же сделался столь ослепителен, что Ульдиссиан, даже прикрыв ладонью глаза, не смог разглядеть ничего, кроме собственных ног.

И тут…

– Берегись!

Предостережение Ратмы не запоздало лишь чудом. Едва не оглохший от пронзительного визга, Ульдиссиан без раздумий прикрылся сверху наскоро сотворенным щитом.

Глухой удар, резкий, исполненный злобы вопль… и над головой захлопали крылья. За этим последовал скрежет когтей и новый визг. Похоже, с воздуха на него наседали разом несколько каких-то мерзких тварей.

Ульдиссиан крутнулся, и встал спиной к свету, лицом к пройденному коридору. Теперь он хоть что-то, да видел. На миг в уголке поля зрения мелькнуло перепончатое крыло.

Откуда-то из-за спины донесся голос Ратмы. Слов Ульдиссиан не понял и решил, что один из первых нефалемов на свете творит некие чары. Это заставило вспомнить, что и у него самого немало сверхъестественных сил. Вполголоса выругавшись, Ульдиссиан прислушался в ожидании новой атаки.

Хлопанья крыльев слева оказалось вполне довольно. Ульдиссиан вскинул руку, целя на звук.

Летящий к нему испустил новый пронзительный визг. Затем ли, чтоб разорвать ему барабанные перепонки, или еще для какой-нибудь надобности – неизвестно, но крик этот Ульдиссиан обратил против врага. Отразив волну визга, он направил ее обратно, попутно усилив в несколько раз против прежнего.

За новым визгом, раздавшимся слева, последовал глухой удар – надо думать, удар упавшего тела о камень. Визг не утих, но теперь в нем явственно слышалась мука. Страдальческому верещанию вторил частый негромкий перестук, будто крылатая тварь в судорогах забилась об пол.

Сквозь хор пронзительных воплей каким-то чудом прорезался оклик Ратмы: