Андрэ Нортон - Тройка мечей [сборник litres]

– Перевернули горы?! – перебила его Келси. Она многое могла принять, но перевернутых гор в этом списке не было.

– Все, кто правил в Эсткарпе, – продолжал Йонан, – объединили свои силы так, словно ими повелевал один человек, и обратили их против самой земли; горы рушились и вставали снова, и после этого граница сделалась неузнаваема.

Было очевидно, что он верит в каждое произнесенное им слово, каким бы невероятным ни было описываемое им деяние.

– Потом, – продолжал он, – мы стали искать свою землю, и Килан Трегарт повел нас в наш прежний дом, сюда, в Эскор. Но с приходом Трегартов то тут, то там принялось просыпаться древнее Зло, ибо их сестра Каттея – сильная колдунья, хоть она и не носит камня, и по неведению она побеспокоила землю. И теперь мы снова сражаемся, уже против воинства Тьмы, и это труднее, чем прежняя наша война с людьми. Некоторые из наших битв воистину необыкновенны…

Йонан взглянул на свою руку, лежавшую на рукояти меча. Ей вспомнилось тогда, что эти мужчины, облаченные в кольчуги, отличались от людей, изменяющих облик, и, похоже, частенько держали руку поближе к оружию, как будто их единственным образом жизни были война и тревоги.

– Кто такой Саймон Трегарт? Ты говорил о Килане…

– Саймон прошел через Ворота – как и ты, госпожа. Он занимал важное место на Советах Эсткарпа, когда они воевали с кольдерами, а недавно вернулся из путешествия, уводившего его за пределы ведомого людям. Он женился на бывшей колдунье Джелите, и у них родились Килан, Кемок и Каттея – одновременно. Это было неведомое прежде чудо – воин, колдун и колдунья, – и все они совершили немало великих деяний на этой земле. Но здесь еще многое предстоит сделать. И здесь много недоступного разумению человека… – Йонан снова нахмурился и провел пальцами по рукояти меча и даже немного вытащил его, а потом загнал обратно в ножны.

– И что-то из этого произошло с тобой, – подбадривающе произнесла Келси, когда он замолчал; ей хотелось как можно больше узнать об этом месте и обо всем, что здесь творилось. Она не могла и дальше отрицать, что застряла тут, – во всяком случае, на некоторое время. Так что чем больше она будет знать, тем лучше для ее будущего. Хотя она не знала, какую роль может играть в подобных делах, а гадать не хотела.

– Произошло, – согласился Йонан. – Некоторое время мы верили, что отогнали Тень и она затаилась в своей твердыне. Но от тебя мы узнали, что Сарнский Всадник осмелился подойти близко к Долине и убить ту, что должна была превосходить его Силой…

– Ройлейн?

Келси показалось, что это имя заставило его вздрогнуть.

– Колдуньи не имеют имен. У них назвать свое имя другой означает передать той Силу. Однако она назвала свое имя тебе, а ее камень ушел с кошкой. Еще одна перемена…

Теперь Келси взглянула мужчине в глаза – поймала и удержала его взгляд. Она никогда прежде ни на кого так не смотрела. Как будто она могла вынудить его ответить даже вопреки его воле.

– Как по-твоему, что я такое?

Он ответил лишь через четыре-пять медленных вдохов.

– Ты была призвана. У леди Дагоны было предвидение. И никто не явился бы сюда так, не будь на нем гиса…

– Гиса? – переспросила Келси.

– Предназначенного путешествия или деяния. Ему никто не в силах противиться. Да, мы знали, что кто-то должен прийти – и, возможно, они тоже что-то предприняли. Иначе Сарнский Всадник не посмел бы пробраться вглубь этих холмов. А каков твой гис… Ты узнаешь это сама, госпожа…

– В этом ты прав, – мрачно ответила она, почти что веря в его слова даже вопреки собственному желанию.

Келси резко встала и повернулась к камню – теперь, когда солнце переместилось, вырезанные на нем причудливые спирали и изгибы были хорошо видны.

– Я ничего не знаю об этом… этом гисе…

Йонан пожал плечами:

– Так иногда бывает, и ты не скоро обнаружишь то, что поведет тебя. Но куда он укажет, туда ты и пойдешь.

– Ты говоришь, как человек, знающий о подобном отнюдь не понаслышке.

Йонан снова взглянул на нее с той же тенью улыбки:

– И это тоже правда. Однажды она завладела мною – эта потребность делать то, чего я вовсе не планировал, и…

Что бы он ни собирался сказать, эти слова так и не прозвучали, потому что среди скал показался один из народа Ящеров. Йонан тут же вскочил, глядя на золотисто-зеленое чешуйчатое тело. Человек-Ящер спускался по стене долины так стремительно, что Келси ахнула, испугавшись, как бы он не упал. Девушка заметила, что часовой спускается, цепляясь за камни всеми четырьмя конечностями, и при этом держит в пасти какой-то неопрятный сверток наподобие того, в котором Йонан принес котенка. Может, это очередное пополнение для семейства Быстроногой?

Как только человек-Ящер добрался до относительно ровного места, где стояли Келси с Йонаном, он тут же выпустил сверток из зубов, и тот ударился о резной камень. Что-то зазвенело, и в воздух поднялся клуб черного дыма, сопровождаемый зловонием. Йонан вскрикнул и выхватил меч, а Ящер стоял, тяжело переводя дыхание; его золотисто-черные сощуренные глаза были устремлены на мужчину.

Йонан подцепил сверток острием меча и откинул часть ткани. Дым развеялся, но зловоние сделалось еще сильнее, – казалось, оно отравляло сам воздух вокруг.

Под сброшенной тканью обнаружился короткий жезл, длиной, наверное, с длиннопалую руку Ящера. Был он дымчато-серым, с утолщениями на концах. Жезл явно был полым, и какая-то дымчатая субстанция кружила и вздымалась внутри, словно пытаясь вырваться на волю.

Йонан с осторожностью, казавшейся чрезмерной, скатил жезл с ткани. Судя по его лицу, он не больше девушки понимал, что бы это могло быть. Но отчего-то Келси сразу же поняла, что не притронулась бы к этой вещи голыми руками, даже если бы ей за это пообещали возвращение сквозь Ворота. Собственная мгновенная реакция, близкая к тошноте, озадачила и встревожила девушку.

В голове ее возникло нечто вроде дальнего отзвука речи, а потом Ящер сорвался с места и со всех ног помчался к домам у реки, оставив свою находку под острием меча Йонана.

– Тсали побежал за помощью, – сказал мужчина. – Должно быть, он нашел это в скалах над самым краем Долины.

– Смотри!

Может, Келси и не хотела прикасаться к этому камню, но нарастающее беспокойство заставило ее схватиться за руку Йонана.

Потому что эта штука на земле двигалась!

Точнее, это выглядело так, будто жезл каким-то образом сдвинулся вправо, силясь избежать соприкосновения с мечом. Как будто это было разумное существо, желающее сбежать, – сбежать или напасть?

Келси охватил гнев – точно так же, как и в тот раз, когда колдунья попыталась что-то сделать с ней. В этом жезле присутствовала воля, каким-то образом запертая внутри или действующая откуда-то издалека. Теперь жезл, повернувшись, окончательно освободился от ткани, и Келси увидела, что обращенное к ним утолщение выполнено в виде головы – гротескной пародии на человеческую голову, – и в ее узких глазах кипело такое же злобное желтое пламя, какое она видела в глазах-провалах на узких собачьих черепах.