Джонатан Френч - Реальные ублюдки [litres]

С тех пор, как они покинули холм Батайят, прошло уже два дня. Они все спускались с обеими повозками, держа курс на север. Нихапсани и Палла – свины Меда и Лодыря – стали тягловыми животными и тянули повозку копыта, и правил ими Хорек, все твердивший, что достаточно здоров, чтобы ехать верхом. Но Блажка не хотела рисковать им. Основной урон от стрелы, вонзившейся ему в лопатку, принял его бригант, однако та, что впилась ему в бедро, вошла достаточно глубоко. Сейчас рана затянулась, и на ноге была повязка, но в седле ему могло стать хуже. В итоге вопрос решился лишь после строгого приказа. Спальную повозку занял Лодырь и сироты. Остальные жители Отрадной шли пешком, выстроившись в шеренгу вслед за повозкой, что тянули мулы, – в ней ехали самые младшие дети. Ублюдки ехали верхом, ограждая вялую процессию со всех сторон, – в этом им помогали Тоуро и Петро. Блажка вернула Щелкочеса, избавив себя от необходимости ехать на свине мертвого брата.

Продвигались они мучительно медленно. Пустоши не были благосклонны ни к тем, кто ехал в повозке, ни к тем, кто шагал пешком. Стояла духота, поверхность была неровная, вся усеянная сухими оврагами и засоренная обломками камней.

После того как они перешли вброд реку Люсию, Блажка объявила остановку, позволив всем развалиться вдоль северного берега. Те, кто умел, попытались рыбачить и наловили достаточно рыбы, чтобы накормить детей и еще нескольких человек. Далее, если они пойдут отсюда до Псового ущелья, воды будет мало. Можно было двинуться на запад, следуя вдоль Люсии, пока та не встретится с Алундрой, а потом повернуть на север. Тогда о воде беспокоиться не придется, но такой маршрут прибавит к их путешествию больше чем неделю, а поселенцы едва ли были готовы ускорить шаг. Каждый день на просторе Уделья грозил им нападением орка и его стаи.

И это только одна из самых вероятных угроз.

Тяжаки, кентавры, банда дезертиров из гиспартской кавалерии… черт, да даже кавалеро – кто угодно мог положить конец их несчастному каравану.

Поэтому стоял выбор: идти вдоль рек, чтобы не умереть от жажды, но увеличить шанс быть атакованными, или, рискнув пуститься по неумолимым пустошам, поспешить к Умбровым горам. Как и все в Уль-вундуласе, выбор был не из легких.

Суровая правда заключалась в том, что последние два года отняли у поселенцев самых слабых и пожилых. Остались только молодые, выносливые и проворные – те, кто выдержал многомесячный голод, справился со всеми тяготами лучше соседей. Такие бы выдержали и десятки миль по сухой, выжженной солнцем земле. Но нападение безжалостных убийц не пережил бы никто.

И все же ко времени, когда Овес разбудил ее, Блажка еще не определилась.

– Колпак вернулся? – спросила она, ей в ответ покачали головой.

– Пока нет.

Блажка отправила его на разведку на север, пока остальная группа остановилась на ночной отдых, а Ублюдки дежурили длинными сменами.

Рассвет уже наступил, но их разведчик так и не объявился. Колпак мог легко выследить караван, независимо от того, куда бы они ни направились, но Блажка предпочла облегчить ему возращение.

– Давай поведем всех на север, – сказала она Овсу. – Как бы медленно они ни шли, если Колпак скажет нам держаться берега, то мы сможем повернуть на запад, не потеряв много времени, а потом снова выйти к реке, когда она сделает изгиб. Но начиная с этого момента нам придется ограничить расход воды. Удостоверься, что все это понимают.

У них с собой было мало емкостей, где можно нести воду.

Жители Отрадной расположились в лагере отдельными кучками, больше из страха и нерешительности, чем верности и уверенности. Блажкино внимание привлек мужчина, крепко прижимавший к себе жену и достававшую ему до бедра дочурку.

Она даже не знала, как их зовут. Ей было важно только, чтобы они остались живы.

– Пошли.

Без повозок и медлительных поселенцев копыто достигло бы гор меньше чем за три дня, но они были вынуждены сдерживать своих свинов. Это расходовало терпение и варваров, и ездоков. Блажке приходилось то и дело кричать на Баламута, когда тот удалялся слишком далеко вперед. Однажды ей даже пришлось ускорить Щелка, чтобы его догнать и сделать молодому ездоку выговор за то, что оставил дыру в защитном кольце.

Колпак вернулся в середине утра с безрадостным докладом. На много миль вперед, на день, а то и два пути, никакой воды нет.

Это было неудивительно, но все же Блажка надеялась, что им хоть здесь повезет.

– Идем дальше, – решила она. – Если завтра будет то же самое, сменим курс и пойдем длинным путем.

Ночные проезды были для копыта не в новинку, а зрение и свинов, и полуорков позволяло видеть в темноте. Хиляки, однако, таким преимуществом не обладали. С закатами их марш прекращался и начиналась очередная долгая ночь, теперь на пыльной равнине, без крова над головой и без успокаивающей реки по соседству. Поселенцы начали выражать сомнения. Блажка слышала, как они переговаривались в своих кучках приглушенными голосами, а потом замолкали, когда кто-нибудь из Ублюдков подбирался ближе. Она игнорировала это, списывая их страхи на темноту и веря, что они рассеиваются днем.

Во время своей смены Блажка размеренно ехала мимо ютящихся теней, на достаточном отдалении, чтобы их не беспокоил стук копыт. Сейчас дежурили Облезлый Змей и Тоуро, наматывая круги друг за другом. Все было тихо, но Тоуро казался рассеянным и встревоженным, то и дело поглядывая на спящие фигуры в лагере.

– В чем дело? – спросила Блажка, останавливая сопляка на четвертом круге.

– Ни в чем, вождь, – ответил он, глядя виновато и испуганно. – Наверное… то есть ничего такого. Не могу… э-э, я не уверен, нужно ли говорить.

– Нужно.

Тоуро проглотил ком в горле.

– Вам, может быть, стоит проехать рядом с местом, где спит Петро. Посмотреть, все ли… там в порядке.

Недовольная манерами сопляка, Блажка все же вняла его совету. Петро расстелил спальный мешок на краю лагеря. Когда Блажка подъехала ближе, то увидела, что он был не один. Движения под одеялом прекратились, но спрятаться никто не попытался. На миг задержавшись, Блажка повернула свина и оставила Петро решать, что ему делать, самому. Кто она такая, чтобы запрещать своим парням то немногое, что у них осталось? С кем бы сопляк там ни ночевал, ей наверняка это тоже было нужно. Может, они и пожалеют о недостатке сна утром, но, черт, у них и так почти не было ни еды, ни питья, ни надежды. Пусть будет хотя бы это.

Вернувшись к Тоуро, Блажка ободряюще ему улыбнулась.

– Не о чем беспокоиться.

Сопляк явно испытал облегчение.

– Хорошо. Я просто хотел… не знаю. Хорошо, что вы в курсе.

Блажка указала подбородком на темноту.

– Если будешь так же бдителен, глядя в ту сторону, все будет хорошо.