Джонатан Френч - Реальные ублюдки [litres]

– Созвать копыто! – приказала она Тоуро, и получилось громче, чем она хотела. Где-то, испуганный криком, заплакал младенец. Блажка направила взгляд в его сторону. Приют теперь представлял собой просто маленькую болтливую группку посреди такого же маленького лагеря. Колючка собрала детей в такую плотную кучку, что казалось, были видны только затравленные глазки на грязных личиках. Но не все маленькие фигурки принадлежали детям.

Блажка подошла к ним, слегка пошатываясь. Без сомнения, малышам она казалась какой-нибудь пьяной каргой. Она посмотрела на Жрику.

– Ты – со мной.

Полурослица отошла от сирот, не произнеся ни слова.

Блажка повернулась, чтобы увести ее, и заметила Хорька: он стоял посреди лагеря, опираясь на грубый костыль.

– Вождь?

– Где остальные?

Хорек выдохнул с облегчением.

– На охоте.

– Когда вернутся, соберемся.

– Есть, вождь.

Оставив Хорька стоять, где стоял, Блажка двинулась дальше. Жрика – за ней следом. Выбирая самый ровный маршрут подальше от каменных пальцев на границах лагеря, она стала искать место, скрытое от лишних глаз и ушей. Всюду были скалы и колючие кусты. Блажка шагала, пока путь ей не преградило подножие выступа. Не веря, что сможет спуститься с него, не упав, Блажка нашла подходящий валун на краю и уселась на него.

Жрика встала в паре шагов, пытливо глядя на нее своим единственным глазом.

– Это была ты, – сказала Блажка. – Тот адский шум, который разорвал Сиротку. Ты. И когда был орк – тоже.

Полурослица хранила молчание.

– Наверное, мне стоит тебя поблагодарить, – продолжила Блажка, – но еще очень хочется схватить тебя и сбросить с этой долбаной скалы. Я тебя приняла, зная, что ты принесешь пользу. Но ты скрыла, что именно это за польза. Что еще ты скрываешь?

Жрика сложила руки на груди.

– Ты скрываешься от Зирко, это я знаю, – сказала Блажка. Крошечная тень сомнения слегка омрачила взгляд одинокого глаза. – Я не дура, нахрен, Жрика. Я знаю, кто ты и почему Страва хочет тебя вернуть.

– Ты ничего обо мне не знаешь, девка-полукровка.

Блажка встала.

– Ва. Гара. Аттукхан.

Полурослица распахнула глаза.

– Я не говорю по-уньярски, – призналась Блажка, – но я чертовски хорошо знаю, что это значит. То и дело слышу это с тех пор, как ушел полукровка, которого я люблю. Слышала даже, когда была в Страве в последний раз. Уньяры, у которых я жила, были стариками и считали, что я сплю, но говорить шепотом у них совсем не получалось. Они друг друга не слышат. И теперь благодаря тебе я кое-что в этом смыслю. Не знаю откуда, но уньяры в курсе, что я возлежала с их прекрасным героем, Ва Гара Аттукхан. Может, они думают, что я скоро выдавлю им из щелки перерожденного Белико. Но это неважно. А что важно? Я не только трахалась с Рукой Аттукхана, я знаю и о том, как он получил это проклятое имя. В тебе тоже есть какая-то древняя священная реликвия, как и у него. И не пытайся это отрицать, потому что я знаю, что эта сила из себя представляет, и чертовски хорошо понимаю, что ты дважды использовала ее, чтобы убить то, что угрожало моему копыту.

– Ты не…

– Ты это сделала.

– Я не убивала долбаного орка! – Полурослица сделала шаг вперед, но ее руки оставались неподвижны. – Если бы я это сделала, тебя бы сейчас тоже не было в живых. Так что можешь три раза сказать мне спасибо. Или же поберечь свои благодарности и просто перестать меня расспрашивать.

– Этого я сделать не могу. Ты единственное оружие, которое у меня есть, чтобы спасти копыто от разрушений.

– Твое копыто уже разрушено, девка.

Теперь вперед шагнула Блажка.

– Оно не разрушено, пока каждый из Ублюдков не будет мертв.

– Ладно, я не Ублюдок. И я ничего не должна ни тебе, ни кому-то из вас.

– Покажи ей, Жрика, – произнес низкий голос.

Сосредоточенные на том, чтобы буравить друг дружку взглядами, ни Блажка, ни Жрика не заметили, как к ним подошел Овес. Он находился в считаных шагах от полурослицы, и когда та обернулась, проделал оставшуюся часть пути.

– Прошу, – продолжил он, опустившись на колени, чтобы заглянуть ей в глаза.

Жрика долго смотрела на него, потом коснулась его бородатой щеки своей смуглой рукой. Она вздохнула и повернулась к Блажке. Полурослица медленно сняла повязку с глаза. Под ним Блажка с удивлением увидела закрытое веко – слегка припухшее, но в остальном целое. Под тонкой кожей что-то пошевелилось – точно как когда кто-то видит сон и его глаз вращается под веком. Когда глаз открылся, Блажка отпрянула.

Оттуда скользнул розовый и влажный язык. Медленный, ищущий, он изогнулся и прошелся вдоль верхнего века Жрики, между ресниц, будто хотел слизать с них застрявшие капельки вина. Жрика приложила к своему ужасному придатку ладонь, и ее лицо исказилось от боли, она отвернулась. Затем нацепила повязку и больше не поднимала взгляда.

– Ты смекалистая, девка, – сказала Жрика. – Все так, как ты сказала. Во мне есть кое-что, чего хочет Зирко. То, что я нашла давно, когда была преданным паломником. Многие из нас покидают Страву, чтобы всю жизнь копаться в земле, но так ничего и не находят. – Полурослица горько хмыкнула и, наконец посмотрев на Блажку, с неприкрытой ненавистью указала на повязку. – А я нашла это. Стала сосудом, а это требует жертв. Мне нравилось разговаривать, чувствовать вкус еды, и я не захотела вырывать себе язык, поэтому отдала глаз. Вера заставляет тебя идти на подобное. А истина заставляет пожалеть о том, что ты вообще во что-то верила.

– Истина? – переспросила Блажка, все более тревожась, сама не зная почему.

Жрика безрадостно рассмеялась.

– Я получила не кость руки воина, девка. Если бы уньяры чествовали меня, как твоего хахаля, то по всей Страве только и было бы слышно: «Ду Кхалой Белико».

Блажке было знакомо только одно из трех слов, и от его звучания у нее по коже пробежал холодок.

– Белико?

– Голос Белико, – произнесла Жрика насмешливым, почти издевательским тоном. – Зирко заявляет, что говорит от имени Хозяина-Раба, но только у меня – его настоящая чесалка. Слово божье звучит у меня в голове, и это не какое-нибудь поэтическое выражение.

Блажка, еще сидящая на корточках, подняла глаза на Овса.

– И ты это знал?

– Не все, – ответил он. – Знал, что она не вернется в Страву. Она мне это в Яме сказала. Но я не подозревал, что она как Шакал. Пока она тебя не спасла, пока не прогнала того орка.

– Прогнала? – Блажке не понравился взгляд, которым смотрел на нее трикрат. – Я уверена, он сдох.

– Я же тебе говорила, что нет, – сказала Жрика.

– Аль-Унанский огонь…

Полурослица перебила ее:

– Дыхание божье задувает все свечи.

– Тебе нужно было дать ему сгореть, нахрен! – рявкнула Блажка. – А не меня спасать.