Джонатан Френч - Реальные ублюдки [litres]

– Но не я, – сказала Блажка.

– Нет. Твоя мать прибегла к тайным учениям прошлого, извлекла знания, которые считались утерянными, чтобы найти способ избавить тебя от Погани, прежде чем ты войдешь в этот мир.

– Так… я не рождалась с ним. Оно просочилось в меня от Месителя.

– Да. Погань, что гнездится в Топях Старой девы, это останки Краха-из-Плоти, убитого там во время Нашествия. Там сражался мой народ, убивая полукровок огромной ценой. Но мы не могли рисковать, выпустив Акис’накама на поле боя, поэтому не могли окончательно уничтожить Погань. Крахи были убиты, их тела бросили гнить, и они стали тем, что ты называешь месивом. Потом они нашли человеческого ребенка и использовали его как свой сосуд.

– Коригари, – процедила Блажка настоящее имя Месителя. От воспоминаний ее слова наполнились желчью. – И ты послала его за мной.

Синица никак не отреагировала на обвинение.

– Чтобы спасти себя и жизнь, что теплилась во мне. И чтобы уничтожить его. Тот демон рьяно бросился к своей погибели. Это была ловушка, Блажка, но не для тебя. Я знала, кто ты. Ты та, кого раньше никогда не существовало. Полукровка, не испорченная проклятием Погани.

Блажка хмыкнула.

– Только этот Призрачный Песенник со своими ребятами в это не верят, поэтому они заманили меня в пещеру, чтобы скормить королеве змей. Но ты пришла сюда, попросила ее о пощаде, и что, типа теперь все хорошо, нахрен? – Блажка рассмеялась и покачала головой. – Какого черта, Синица? В последний раз, когда я тебя видела, ты была изгоем с выпученными глазами и, не помня себя, цеплялась за седельный рожок Шакала. А теперь, значит, заклинаешь змеедемонов ради меня?

– Это, по-твоему, смешно?

Снова закрыв лицо руками, Блажка бесшумно захихикала.

– О да, черт возьми! – Когда Блажка опять посмотрела на Синицу, та улыбалась. Слабо, еле заметно, но улыбалась. – Что?

Эльфийка отвела взгляд. Ее губы дрогнули, но улыбка не исчезла совсем. Она сохраняла молчание.

– Почему воины пустили тебя? – спросила Блажка. – Зачем мужчинам с оружием нужно было пускать сюда беременную женщину?

Улыбка померкла. Взгляд, который встретила Блажка, был полон неприкрытой скорби.

– Потому что меня чтят. И боятся.

Блажке захотелось снова рассмеяться, но на этот раз она сдержалась.

– Ты что, вождь Рогов, нахрен?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Как ты и сказала. Изгой. – Эльфийка подняла руки и обхватила выпуклый живот.

Отринув все манеры, Блажка все-таки задала свой вопрос.

– Синица, что случилось с твоим первенцем?

К счастью, эльфийка не восприняла его в штыки. Просто задержала на Блажке взгляд, будто рассуждая, можно ли ей доверять. Затем наконец ответила:

– Жизнь, что теплится во мне, та же, что я несла, когда покинула вашу крепость. Я искала и нашла способ отсрочить ее выход, сберечь до тех пор, пока не буду готова.

– Способ? Ты имеешь в виду Зирко. Поэтому ты была в Страве. Он тебе помог.

Синица дала тишине послужить ей ответом.

– Ты хочешь, чтобы дитя родилось таким, как я, а не как Крах.

– На это я надеюсь. Я вернулась в Псово ущелье, чтобы встать перед Акис’накам, чтобы она меня судила. Я благодарна ей за то, что она решила пощадить меня, так же, как и тебя.

– Так… ты оказалась здесь, чтобы помочь мне, по чистой случайности?

Синица печально улыбнулась.

– Если предпочитаешь думать так, то да. Однако мой народ видит в таких совпадениях нечто большее. И я тоже.

Блажка тяжело выдохнула.

– Я не хочу показаться неблагодарной.

– Я не обижаюсь.

Последовала недолгая пауза.

– Ты же говорила, она меня пощадила. Акис’накам.

– Когда твоя мать впервые пришла сюда, ее время уже подходило. Она сделала все, что могла, чтобы ты не превратилась в Крах-из-Плоти, и встала перед судом Акис’накам. Та позволила ей жить, а значит, и позволила тебе родиться. Однако совет решил, что твоей матери нельзя оставаться со своим народом. И перед твоим рождением ей пришлось уйти.

– Черт, – прошипела Блажка. – И с тобой это случится?

Синица встала, в каждом ее движении ощущалась печаль.

– Пора нам получить ответ на этот вопрос. Нам обеим.

Синица вывела их обратно на свет. В нескольких шагах от выхода из пещеры она остановилась, чтобы шепотом предупредить:

– Ничего не говори. Ничего не делай.

Снаружи в ущелье их поджидала пара десятков эльфов на оленях и еще дюжина пеших воинов. Они стояли на страже, и когда Синица с Блажкой вышли навстречу их копьям и лукам, зашевелились.

Призрачный Певец стоял среди них, его раскрашенное лицо посуровело.

– Вы живы.

Прямолинейное заявление, от которого не стало ни легче, ни горше. Блажка уловила в его голосе слабую интонацию, давшую понять: он имел в виду одновременно и ее, и Синицу.

– Акис’накам так решила, – ответила Синица. – Я иду сообщить эту весть Сидящей Молоди. Или ты снова оскорбишь их желание, Призрачный Певец, преградив мне путь? И обесчестишь себя еще сильнее?

Взгляд воина оставался строг, но копье он опустил.

– Нет.

Когда Синица двинулась вперед, ездоки, потупив взгляды и убрав оружие, отвели своих оленей, чтобы дать ей пройти. Они словно стыдились собственной предосторожности. Чтили и боялись. Синица не ошибалась насчет отношения Рогов к себе, это было хорошо видно.

Блажка зашагала следом, но остановилась, поравнявшись с Н’кисосом, который стоял в окружении воинов со сломанной рукой на перевязи. Затем, облизав пальцы, прижала их к его лбу. Он распахнул глаза от переполнявшего его гнева, но ничего больше не предпринял.

– Лучше бы себе так сделал, Кровный Ворон, – сказала она ему со всей искренностью, на какую был способен ее свободный эльфийский. После чего, убрав руку, указала на место, которого прикоснулась. – Пусть кто-нибудь тебе сюда поссыт. Чтобы очиститься.

Синица обернулась на нее и слегка укоризненно нахмурилась. Остальные Рога гневно глядели на Блажку. Та, продолжая улыбаться, двинулась дальше. Вместе они с Синицей оставили воинов и пещеру позади, хотя Блажка не сомневалась, что они будут их преследовать.

Выбравшись из ложбины, они направились по ущельям. Путь был долгий. Небо окрасили сумерки. Ко времени, когда они достигли широкого и ровного каньона, воздух уже наполняли песни словно соревнующихся между собой ночных насекомых.

Внимание Блажки привлек мерцающий огонек. На обоих склонах ущелья, в треугольных пещерах двигались тени – кто-то подходил к самому краю, чтобы посмотреть на них. Синица шагала по тропике, ведущей к той стене каньона, где над линией деревьев был вырезан целый каменный улей огромных размеров. Когда Блажка посмотрела вверх, в каждом проеме ей почудилась змея с женской головой, и она не смогла сдержать дрожь, пробежавшую у нее по спине.