Питер Ньюман - Злость [litres]

Веспер идет по краю Разлома, огибая повороты и рваные края. Периодически она останавливается и смотрит вниз. Серые гладкие стены, будто из давно остывшей вулканической породы, испещренные маленькими рубцами – темными пятнами, оставшимися от взрыва пузырей. Пропасть бездонна, и Веспер понимает, что наклоняется вперед и щурясь пытается разглядеть дно. К счастью, солнечный свет не доходит дальше, сохраняя таинственность.

Она продолжает свой путь – ей не терпится шагами измерить длину Разлома. Но из-за пересохшего горла и пустого желудка она вынуждена сдаться. Последний взгляд на Разлом: она стоит у одного из самых узких мест – менее полумили в ширину. С другой стороны простирается безжизненный пейзаж, и она задумывается, выжил ли хоть кто-нибудь дальше на юг? Все ли инфернали отправились на север с Узурпатором или нет?

Она отметает мрачные мысли.

Разлом кажется мертвым. Шрам на лице земли, оставленный историей. Но Веспер знает, как оно на самом деле. Она достает меч и вращает его, позволяя взглянуть по одну, а затем по другую сторону Разлома. Глаз сужается, затем обращается к ней.

В порыве она закрывает глаза, вновь позволяя мечу смотреть за себя. Несмотря на то что рядом нет рвущихся в мир инферналей, она видит пустые нити тянущейся сущности и чувствует, как они, пролетая мимо, играют с крыльями меча, ласково их обволакивая.

Она открывает глаза. Между ней и мечом что-то проносится. Меч крылом указывает на Разлом, пристально смотрит на девочку, а затем вниз, во тьму.

– Нет, – произносит Веспер. – Я не могу… я не могу спуститься. Я боюсь… и ты тоже боишься, я знаю.

Глаз терпеливо, непреклонно смотрит на нее.

– Но придется, да.

Веспер кивает.

– Ладно. Скажи, что мне нужно сделать, и я попробую.

Серебряные крылья изгибаются, будто говоря: «Понятия не имею».

Веспер плетется к краю Разлома, носки зависают над пропастью. В ее руках ворочается меч – почти невесомый из-за восходящих потоков сущности.

Она понимает намерение меча и открывает рот, чтобы возразить:

– Нет, я не готова, я…

Меч грубым рывком утягивает ее вниз.

Она падает – сначала быстро, затем расправляются крылья, и падение замедляется, становясь скольжением.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Мимо пролетают гладкие каменные стены. Солнечный свет наверху стремительно удаляется. Она крепко хватает меч, но он не стремится выскользнуть из пальцев. Он держится за нее так же крепко.

Сущность связывает руки с рукояткой: она бы не смогла отпустить его точно так же, как не смогла бы освободить свои конечности.

С козленком все иначе. Его удерживает лишь крепкий захват.

Они летят все глубже, за пределы досягаемости солнечного света, к самым недрам земли.

А там – содрогающееся от злости сердце Разлома. После того как его разнесло из-за рождения Тоски, он сузился, превратился в сморщенный сфинктер, жалкую тень былого великолепия. Со временем он восстановится и вновь растянется, заполняя трещину в земле чужеродной пустотой.

Веспер не намерена давать ему на это время.

Здесь сущность можно увидеть – это и есть зеленая завеса, которую Разлом выплевывает с каждым выдохом.

Она летит к ближайшему уступу, цепляется за него и вытягивает меч, чтобы сохранить равновесие. Пошатываясь, наклоняется над кажущейся бесконечной трещиной.

Одним движением крыльев меч отталкивает ее на уступ.

– Спасибо, – шепчет она.

Козленка аккуратно помещают в закуток. Он хнычет, но не двигается и крепко упирается головой в живот.

Девочка и меч начинают песнь. Сперва тихий неуверенный голос Веспер срывается с высоких до еще более высоких нот в попытках найти правильную. Меч ее ждет, гудя тихо и однотонно, сдерживая свою силу.

Веспер ее находит, и вскоре их голоса наливаются силой, затем Веспер ее теряет, снова находит, силясь сохранить нужный напор. Она этому не училась, но на помощь приходит природное чутье. Выжженное в сознании еще до ее первых осознанных воспоминаний.

Края Разлома отпрядывают от звука, всасываются, сужаются, морщатся, будто посыпанный солью слизняк. На другой ее стороне, во внешних мирах, чуют беспокойство и подлетают ближе еще не рожденные инфернальные сущности. Они видят Разлом, замечают изменение, осознают свой шанс войти в этот мир и все как один ныряют внутрь.

У них нет имен, они даже до конца еще не воплотились, однако все они разного размера, разной силы и хранят в себе разный ужасающий потенциал.

Когда первые три облака врываются в этот мир, Веспер пятится, пока не упирается спиной в скалу. Ее разум не в состоянии осознать то, что предстает перед ней.

Вскоре она чувствует отвращение, страх, а затем, когда начинает приходить в себя и осознает, что эти тени существуют как в ее восприятии, так и за его пределами, меч меняет мелодию, и она наполняется такой чистой скорбью и яростью, что они заполоняют собой всё.

Не раздумывая Веспер бросается в пространство над Разломом. Крылья меча спускают ее вниз, ловя потоки и усиливая ее скачок. Вокруг клинка воздух горит синим, потрескивающим от энергии пламенем.

Она поет, рассекает мечом первую тень, и две части ее загораются.

Разрубает мечом вторую тень и третью, уничтожая еще двоих вторженцев.

Мгновение она висит в воздухе, держа меч, известный под именем Злость, над головой. Взгляд трех глаз направлен вниз, и она ждет, осмелится ли появиться еще кто-нибудь.

Никто не рискует.

Затем серебряные крылья сворачиваются, и Веспер падает прямиком вниз, прямиком в Разлом. Хватает меч обеими руками, переворачивает его так, чтобы острие смотрело точно в центр Разлома.

Вместе они поют. Вместе они падают. Бессловесная песнь о врагах, о потерях, о гневе.

Разлом сворачивается, еще сильнее сужается, но все равно недостаточно.

Меч проникает в него, запечатывает края, блокирует поток сущности.

Веспер чувствует давление. Как будто они только что поставили плотину и против них обращена вся сила океана. Она стоит на вершине запечатанного Разлома, ноги упираются – не совсем в камень, не совсем в плоть. Там, где меч соприкасается с Разломом, клубится дым, и Веспер чувствует, как он трясется в руке, когда обжигает, запаивает, закрывает эту дверь, которой не должно быть.

Она с трудом его удерживает. Ее мышцы слишком малы, вес ее тела ничтожен по сравнению с силами стихии, обращенной против них.

Но она должна держаться, дать мечу время завершить дело. И поэтому она работает не только мышцами и костями. Она выкладывается по полной, напрягая и голос, и сердце, и каждую каплю своей воли.