К. Пакат - И тьма взойдёт [litres]

– Так ты действительно… как твой брат? – Уилл понизил голос. – Лев?

– Не знаю, – ответила Вайолет. – Я всегда была…

Сильной.

В детстве они с Томом всё делали вместе. Младшая единокровная сестра даже донашивала за братом одежду, из которой тот уже вырос – привычка, которую отец поощрял, а его жена так не любила…

По крайней мере, так казалось Вайолет.

«Том не сможет войти в полную силу, пока не убьёт себе подобного…»

– До вчерашнего дня я даже не знала о таком понятии. Но ты сам слышал, что сказал отец. Он считает, один Лев должен убить другого. Вот почему…

«Вот почему он привёз меня из Индии. Вот почему воспитывал меня. Вот почему оставил в доме, хотя мать Тома меня ненавидела…»

Вайолет вспомнила, как когда-то заболела, и отец просидел у её постели пять дней и пять ночей, упрашивая врача сделать всё, чтобы дочери стало лучше. Она подумала о том, сколько раз он заступался за неё перед женой. Сколько раз привозил подарки из путешествий, сколько раз поддерживал…

Отец привёз Вайолет домой с единственной целью – убить. Его забота, его беспокойство – всё это было ненастоящим.

– Хранители не узнают, – проговорил Уилл. – Я не скажу им.

Вынырнув из водоворота мрачных мыслей, девушка посмотрела на собеседника. Тот произнёс эти слова с той же спокойной уверенностью, что и тогда в доках, будто привык всегда держать обещание. Пусть Вайолет пока и не слишком хорошо знала Уилла, но здесь, в этом месте, они были совсем одни. Она тяжело вздохнула.

– Ты оказался прав, – сказала она. – Те трое Оставшихся на лошадях промчались мимо нас. Им был нужен только ты. Мы с Джастисом подождали, пока они не скрылись из виду, а потом перешли реку вброд.

«Ступай там же, где ступаю я», – говорил спутнице Хранитель, осторожно выбирая путь через топи. Каждый раз, следуя точно по следам Джастиса, она проваливалась в грязь по пояс и хмуро смотрела на протянутую руку мужчины, готового вытащить девушку из трясины. Вдалеке слышался жуткий потусторонний лай гончих, а в какой-то миг по мосту проскакали Оставшиеся в древних доспехах.

– Мы видели, как они возвращались обратно к Саймону.

Словно ожившая мгла, тёмные всадники неслись над землёй, а гончие следовали по пятам. И Вайолет сама поразилась, какое облегчение испытала, когда убедилась, что Уилла с ними не оказалось.

– Чтобы сообщить ему, где я скрываюсь, – сказал юноша.

Слова были мрачными и пугающими. Вайолет вздрогнула при мысли о том, что Саймон обратит свой взор на Чертог. Она отчётливо представила огромную стаю чёрных псов, переплывающих реку Ли, и с лаем окружающих одинокую полуразрушенную арку на болотах.

– Почему Саймон так сильно желает добраться до тебя?

Вопрос повис в воздухе. Вайолет хотела узнать ответ с тех самых пор, как наткнулась на пленника в трюме «Охотника». Зачем богатый торговец схватил докера, приказал избить его и заковать в цепи? Теперь, когда Уилл отмылся и избавился от потрёпанной одежды, он выглядел иначе, но по-прежнему был простым мальчишкой.

– Не знаю. Ты же слышала, что сказала Старейшина. Это как-то связано с моей матерью.

Уилл посмотрел на свою правую ладонь, рассечённую длинным белым шрамом, и потёр его большим пальцем, едва отдавая себе в этом отчёт.

Нет, дело было не только в матери юноши, но и в нём самом , в том, кем он являлся. Хранители относились к Уиллу со смесью восхищения и страха. И Джастис отреагировал так же, когда увидел медальон. Вайолет ощутила вдруг, как разные силы сходятся в одной точке – на нём – и сжимают его словно в тисках.

Прежде, чем девушка успела спросить, Уилл подошёл к окну и проговорил:

– Ты заметила? Из этих окон не видно Лондона.

– В смысле?

– Отсюда не видно города. Просто болото, исчезающее в тумане на горизонте. Словно всё это место спрятано внутри какого-то пузыря.

Бессмыслица какая-то. Вайолет отвлеклась от своих вопросов и подошла к собеседнику. По спине побежали мурашки.

Лондона действительно не было видно – багровая топь простиралась до самого горизонта, растворяясь в тумане. Девушка помнила, как стояла посреди этих самых болот, совершенно пустых, у полуразрушенной арки, прорезавшей небо. Чертог Хранителей появился только тогда, когда они с Джастисом проехали сквозь врата. Это поразило Вайолет до глубины души. Они, похоже, действительно оказались в пузыре, спрятанном где-то в складках реальности.

– Как думаешь, врата – единственный путь туда и обратно? – напряжённо спросила Вайолет. От этой мысли арка на болотах стала казаться ещё более странной. А ещё девушка почувствовала себя запертой в ловушке. – А если поискать другой выход? Например, перебраться через стену и просто идти вперёд?

– То просто вернёшься обратно, – ответил с порога Джастис.

Вайолет подскочила от неожиданности и обернулась. При мысли о том, что из всего он мог услышать, сердце заколотилось сильнее. Том… И то, что она была Львом, а её семья работала на Саймона – человека, которого Хранитель поклялся победить…

– Доброе утро, – проговорил Джастис.

Высокий, привлекательный, он замер на пороге. Пряди длинных чёрных волос на висках были собраны сзади в тугой пучок, а остальные свободно ниспадали на спину. Сюрко сияло белизной. Джастис точно воплощал в себе всё то, чем являлись Хранители.

Глядя на него, Вайолет нервничала. Там, в Лондоне, старомодное облачение странного спутника казалось неуместным, но здесь он был естественной частью потусторонней природы этого места. И всё же по-прежнему оставался угрозой. Джастис напал на Тома, напал на корабль Саймона. Сердце девушки бешено билось.

«Он привёл меня сюда, потому что не знал, кто я. А если бы знал, то…»

– Почему здесь только один выход? – резко спросила Вайолет.

– Врата защищают нас, – ответил Джастис. – Древние обереги, камнестражи, скрывают сие место от внешнего мира, и чужак, оказавшийся на болоте, может просто обогнуть врата или даже пройти сквозь них, так и не обнаружив Чертог. Но вы вольны перемещаться свободно.

– Значит… мы можем покинуть Чертог, когда захотим? – уточнила Вайолет.

– Вы – наши гости, – ответил Джастис. – И воистину вольны уйти, коли пожелаете. Вернуться в Лондон или же совершить прогулку на лошадях по болоту… Однако понадобится помощь Хранителя, ежели возникнет потребность вновь пересечь врата, поелику они открываются лишь для тех, в чьих жилах течёт кровь ордена.

Вернуться в Лондон… Эти слова резанули болью и ощущением опасности. Семья отныне для Вайолет под запретом. Она сделала над собой усилие, чтобы эмоции не отразились на лице, не желая показывать их Джастису, который стоял прямо перед девушкой и тепло на неё смотрел.