К. Пакат - И тьма взойдёт [litres]

«Бойтесь мёртвой травы», – повторила про себя Вайолет, невольно вздрогнув.

Воцарилась тишина. Казалось, Хранители не хотели озвучивать то, с чем больше всего опасались столкнуться.

– А что в-третьих? – спросила девушка.

Леда не ответила, словно ответ вызывал у неё сильную тревогу. Янник и Джастис переглянулись. Молчание затягивалось, и наконец Старейшина проговорила:

– В-третьих – сам Саймон.

Для Вайолет он всегда был чем-то далёким – человеком, на которого её семья работала вот уже много лет. Его окружали слухи и загадки. Кто-то утверждал, что конкуренты Саймона всегда так или иначе становились жертвами каких-то неприятностей, и что опасно было переходить ему дорогу. Пытаясь вообразить, что значит с ним сражаться, Вайолет представляла себе бой с силами могущественной торговой империи, а не с самим Саймоном.

– Не забывайте, что он потомок Тёмного Короля и наследник его трона, – продолжила Старейшина. – И пусть сам не владеет магией, но благодаря крови способен использовать оружие и реликвии Тёмного Короля, подобно тому, как мы сами используем реликвии света.

– Оружие? – переспросила Вайолет.

– Как тот меч, что ты видела на корабле, – ответила Старейшина. – Эхталион, Чёрное Пламя.

Тут же вспомнилось, как ужасающая скверна расползалась по трюму, а моряки падали на колени и харкали кровью. Но ведь…

– Но как Саймон может сражаться этим мечом и не погибнуть? Все вокруг гибнут.

Вайолет словно снова ощутила, как речная вода захлёстывает, булькает в горле. Никогда бы не хотелось испытать это снова.

– Об этом оружии ходит множество легенд, – сказала Старейшина. – Его называют Осквернённым Клинком, но когда-то его выковали на погибель Тёмному Королю. «Меч Защитника дарует силу Защитника…» Эти слова выгравированы на лезвии. И всё же он был осквернён одной-единственной каплей крови древнего врага. Теперь меч служит разрушительной природе нового хозяина.

Вайолет помнила, как чёрный клинок разрушил корпус корабля, точно был живым и пытался выбраться из ножен. И люди, оказавшиеся ближе всего, разлагались изнутри.

– Единственная капля крови Тёмного Короля опаснее, чем что-либо в этом мире, – продолжала Старейшина. – Да, ты права. Стоит извлечь меч, все и всё вокруг погибнет… Кроме самого Саймона, ведь в его жилах течёт та же кровь.

– Если когда-то это был меч Защитника… – начала Вайолет.

– Нет. Не пытайся заполучить Клинок. Многие хотели сделать это, поверив в легенду, поверив, что они в самом деле сумеют очистить Эхталион и вернуть ему былую славу. Все они мертвы. Если меч находится в руках Саймона, то мы можем лишь ни в коем случае не позволить ему извлечь клинок из ножен.

– Он не рискнёт, если при этом будет риск убить Маркуса, – прокомментировал Уилл.

Вайолет изумлённо моргнула. На протяжении всего обсуждения юноша не участвовал в беседе. Как на него похоже: молчать-молчать, а потом вдруг вставить неожиданное замечание или наблюдение, точно его разум работал иначе, позволяя всегда быть на несколько шагов впереди остальных.

– Мы можем использовать это против Саймона в ходе боя, – добавил Уилл.

– Он прав, – согласилась Леда, словно такого рода хитроумная тактика не приходила ей в голову.

– Сколько Хранителей потребуется для нападения? – спросил Янник.

– Все до единого, – ответила командир отряда. – От новоиспечённых Хранителей до тех, кто стал ими уже давно. Каждый должен сражаться.

– Равно как и послушники, – заявил Киприан, возникая у входа в зал и направляясь к центральному проходу, окружённому лесом колонн. – Я тоже должен участвовать.

– Этот бой – не место для непосвящённых, – возразил Янник.

– Может, я и не испил из Чаши, но умею сражаться. – Киприан вскинул голову. – А ещё – не просто послушник, я лучший послушник в Чертоге, искуснее, чем многие Хранители.

Это было правдой, пусть Вайолет и не всегда хотела это признавать. Но чувствовала жгучую зависть каждый раз, когда наблюдала за тренировками Киприана. Его техника, его мастерство были безупречны, пусть он и не обладал силой Хранителя.

– Если мы проиграем эту битву, то потерям всё. Все должны сражаться, – закончил Киприан.

Янник некоторое время смотрел на сына, потом медленно кивнул.

– Хорошо. Мы созовём послушников. Леда, доверяю это тебе.

«Если Верховный Адепт готов взять в бой неподготовленных – значит, и в самом деле в отчаянии, – подумала Вайолет. Киприан, может, и был величайшим бойцом их поколения, но Эмери или Карвер… Том убьёт их с лёгкостью. При мысли об этом что-то внутри сжалось. – Этого не случится – я найду его. Найду его… и остановлю…»

– Наша главная задача – Маркус, – сказала Леда. – Если мы не доберёмся до него, то проиграем. Небольшая группа проникнет в поместье и отыщет его. А если доберёмся до него…

– Я знаю, что делать, – размеренно проговорил Джастис. – Сдержу данное Маркусу слово.

– Ты собираешься убить его, – сказал Киприан.

– Если сумею, – согласился Джастис. – Даже если он ещё не обратился, тень внутри него будет сопротивляться.

Вайолет почувствовала холодные цепкие когти страха, сжавшиеся на позвоночнике. Она не знала, каким образом всё пройдёт, но вдруг ясно представила, как Джастис сражается с ужасным созданием, наполовину тенью с лицом Маркуса…

– Я… понимаю… – Киприан побледнел. – Если до этого дойдёт, я не буду стоять на пути.

– Если Маркус уже обращается… – Вайолет сглотнула. – Какие признаки у такой трансформации?

И снова воцарилась тишина, на этот раз почти болезненная, ведь девушка коснулась одной из запретных для Хранителей тем. В конце концов Янник ответил, нехотя цедя каждое слово:

– Дрожь в руках. Сильные эмоции в голосе. Потеря самоконтроля. На более поздних стадиях иногда мельком можно увидеть саму тень – за стеклом взгляда, под покровом кожи. Понемногу Хранитель начинает терять телесность.

Непоколебимый строй воинов с мечами, которые не дрогнут. Голоса, выводящие мелодии в идеальной гармонии. Приёмы боя, повторяемые снова и снова. Для каждого Хранителя упражнения были ежедневным испытанием – доказательством, что они всё ещё оставались собой. А если не могли…

Словно прочитав мысли ученицы, Джастис сказал:

– Маркус никогда не боялся умереть. Он боялся полужизни, как и все мы. Меня не страшит гибель в бою – я уже сделал свой выбор, когда испил из Чаши. Уже отдал свою жизнь в этой битве.

Янник кивнул, чтобы все начинали приготовления, и несколько Хранителей поднялись из-за стола.

– Светоч будет гореть для вас в Чертоге, – проговорила Старейшина. – Адепты позаботятся о поддержании огня. Последнее Пламя никогда не затухало. Ибо свет всегда будет сиять во тьме, пока Хранители защищают его ценой своей жизни.